Лида пошла на фронт по доброй воле

Медсестра из Боровичей дошла до Восточной Пруссии, а закончила войну в Карпатах В первый раз Лидия Федоровна АКИМОВА, а в далекие сороковые просто Лидочка, пришла в военкомат проситься на фронт в 16 лет. - Дурочка была, - смеется она, - я тогда в Боровичах училась в фельдшерской школе по ускоренным курсам в связи с войной. Девчонок на год старше меня призвали на фронт. Они пришли попрощаться, и все были в форме, красивые такие! Ну и мне захотелось получить такую же форму. В военкомате, конечно, меня не взяли. Сказали, навоюешься еще! Так оно и вышло. Для Лидии Федоровны война продлилась до 1946 года.  Впрочем, Лидия вполне могла бы миновать фронта. В 1942 году ей было 17 лет, когда она получила удостоверение об окончании фельдшерской школы. Лидию и еще четырех девчонок направили по распределению в Демянский район на работу в сельский медпункт. Пока они туда добирались не перекладных, оказалось, что район под немцами, а правление эвакуировано в село Новый Скребель. Потом и это село вошло в фронтовую зону, и девчонок туда просто не пустили. Всего одну ночь переночевали они в соседнем селе Рабежа, как линия фронта вновь изменилась. - Солдаты нас тогда накормили гороховым концентратом. Для нас это было деликатесом, и мы в благодарность начистили им добела котелок. Куда дальше идти, девчонки не знали. Но вот пришло указание остаться работать в Рабеже. Однако в этом поселке они долго не задержались. С перемещением линии фронта гражданских медсестер направили вначале в Валдай, а потом обратно – в Боровичи. Вот тут-то Лида второй раз пошла в военкомат. Военком покачал головой, мол, молодая еще, и определил ее в один из боровичских госпиталей, который располагался в стенах Свято-Духова монастыря.  - Все-таки не на фронт, - рассудил он. Тогда никто и предположить не мог, что именно этот госпиталь пройдет чуть ли ни по всем фронтам. Здесь молодая и неопытная сестричка получила первое боевое крещение в солдатской палате. - Им, раненым, делать-то нечего. Я захожу в палату, здороваюсь, а они мне шуточки, как из пулемета! Я выскочила, красная вся. Долго не заходила, боялась. Ну а потом привыкла. Мне старшие посоветовали: они тебе слово, а ты им – два, - рассказывает Лидия Федоровна.  Мать, конечно, была рада, что дочь вернулась домой. Отец на фронте пропал, так хоть дочка при ней, но радость была недолгой. Когда началась подготовка наступления на Новгород, пришел приказ о передислокации: нужно было раскинуть госпиталь ближе к фронту. В три дня медработники собрались. Приехали в Крестцы, заняли под госпиталь местную больницу, школу, другие здания. Лидия попала в сортировочное отделение у вокзала. Их задача была принимать вагоны с ранеными, оказывать первую помощь и сортировать: кого в госпиталь рядом, тяжелораненых – в тыл. - Не было у нас ни кроватей, ничего, двойные нары. Такие шли бои, поезда-летучки шли один за другим, не успевали даже разгружать солдат. Все было заставлено носилками, даже проходы. Мы почти не спали, - вспоминает она. Здесь молодая медсестра впервые узнала, что такое предательство. - Был такой случай. Как только летучку подготовим, чтобы отправить в тыл, так ее и разбомбят. Раз, другой, третий. Эти же раненые вновь к нам поступают. Оказалось, что начальник железнодорожного узла был предатель, давал сигналы. Потом его арестовали. Когда Новгород освободили, пришел приказ собираться. Фронт шел дальше, а госпиталь – за фронтом. Стояли под Порховым, потом под Псковом и Лугой. В Порхове остановились на каком-то коневодческом заводе. Разворачивались в конюшнях. Быстро сами все побелили, почистили. Грязь там была ужасная.  - Поступать к нам стали не только раненые, но и инфекционные больные - с дизентерией, брюшным тифом. А это заразные заболевания, размещать вместе с ранеными нельзя. Помещений нет. Сделали на окраине села навес и лежаки для дизентерийных солдат, а брюшнотифозных разместили в амбарах, без окон, без дверей. Лекарств никаких, пенициллина тогда не было. Жизнь на выживание. Как сами не заразились, сама удивляюсь. Ведь даже простуды ни разу не было! Весной остановились под Лугой, в колхозе «Плодовоягодный». Здесь у медсестер получился отдых поневоле – ни одного раненого так и не поступило! В свободное от дежурств время девчонки работали в колхозе за свежие огурцы и крутили романы с офицерами, чей Дом отдыха находился неподалеку. Потом о молодых медсестричках узнали танкисты и приехали с самодеятельностью. Офицеров – в отставку! А вскоре выяснилось, что тут и летная часть есть – девчата забыли и про танкистов. - Мозгов-то у нас совсем не было, - смеется Лидия Федоровна. Пожалуй, это был единственный отдых у молодых медсестер за всю войну, когда шутки лились рекой. Правда, длился он недолго: снова пришел приказ собираться.  - Погрузили нас в товарняк, едем. Куда – не знаем. Остановились, смотрим название города – Белосток, Польша. Двое суток стояли. А сейчас расскажу, как мы лазутчика ловили!  Девчонкам разрешили походить и посмотреть окрестные места, заграница ведь! Недалеко на горе – красивейший костел. Пришли туда, с монахинями познакомились.  - Смотрим, какой-то мужчина ходит вокруг, фотографирует. Решили, что шпион, слежку за ним устроили. Нашли нашего военного, указали на подозрительного человека. Военный, правда, подошел к нему, документы проверил. А потом как шуганет нас! «Идите, - говорит, - девочки, где должны быть!» Мы бегом на вокзал! И какие же глупые мы тогда были!»  Конечной остановкой стала Восточная Пруссия. Здесь госпиталь разместился в очень хорошем здании. Но не успели разгрузиться, как стали поступать раненые.  - Полно! Машина за машиной! Так было страшно! Не от бомб, нас не бомбили. Море крови, стоны раненых и смерть. На наших руках умирали солдаты. Покойников выносить не успевали и так уставали, что тут же, рядом с покойником, и ложились, хоть чуток поспать, - рассказывает Лидия Федоровна. Вспомнился один украинец, совсем молодой, который просил посидеть с ним. Все домой мечтал попасть, Лиду уговаривал с ним поехать. - Я, конечно, говорила, что обязательно поедем, гладила его по голове, за руку держала. Не жилец он был, умер. А вот слез у нас, сестер, тогда не было. Даже не знаю, почему… В 1944-1945 годах в госпитале выделили отделения по видам ранений. Лидия оказалась в отделении ампутации. Раненые, хоть и были без рук или без ног, но не унывали, на костылях прыгали, даже на свидания к немкам ходили. Да и время уже шло к Победе. - Летчик один лежал, ему ампутировали обе ноги. Не хотел жить. У него невеста была под Москвой. Все переписывались, а он никому не писал. Однажды чуть в окошко не выбросился. Как уж он к нему приполз, не знаю. Раненые в последний момент его поймали. Начальник госпиталя у нас такая строгая женщина была, узнала адрес невесты и написала ей письмо. Так невеста приехала в госпиталь, прямо в Пруссию! Добилась, чтобы летчика отпустили, и забрала его с собой в Москву. Вот тогда мы все плакали! О победе Лидия узнала в четыре утра, когда дома была, не дежурила.  - Мы жили в немецких домах, много домов было свободных. Стук в дверь. Открываем, на пороге солдат: «Лида, вставай, победа!» Ух, что было в отделении! Здание было буквой «П» и большой двор. Прибегаем в госпиталь, во дворе пух и перья летят! Раненые от радости подушки рвали, в окно кидали. Крик, шум! И все на костылях пляшут! После победы прошел слух, что будут госпиталь расформировывать. Все приготовились вот-вот домой поехать. Но медработников 1925 года рождения не мобилизовали, командировали в другой госпиталь. Приехали вначале в Польшу. И снова команда – в эшелоны.  - Куда едем – неизвестно. Спрашиваем, нам говорят, что ничего не знают. Проезжаем нашу границу. Мы так обрадовались, что домой едем! Какое там! Привезли нас в Украину, в Тернопольскую область. Развернулись на берегу Днестра, в городе Залещики. Госпиталь перевели в ведение гражданского здравотдела и переименовали в областной Тернопольский госпиталь лечения инвалидов войны. Стали поступать раненые на реабилитацию. Домой нас не отпускали, пока не набрали персонал, - вспоминает Лидия Федоровна. Война закончилась, но многое еще пришлось пережить молодым девчонкам. Первые послевоенные выборы застали их именно здесь, среди гуцулов. Город Залещики тогда состоял из одноэтажных выбеленных домов. Перед выборами на них появились надписи «Все – на выборы!». В день выборов все надписи оказались замазаны, а на их месте другие: «Голосовать будете ВЫ, а голоса считать будем МЫ!» Только потом стало ясно, что кроется за этими словами. За полтора года, которые там проработала Лидия Федоровна, бесследно исчезли шесть председателей райкомов партии. - Постоянно нападали на комсомольцев, партийных работников. Мы за город не смели ходить, было. Бандеровцы там жили. Их разгромили, а они в Карпаты ушли. Днем все люди как люди, а ночью – они же бандитизмом занимались. В Карпатах у них были сделаны землянки, настоящие хоромы. Сверху не увидишь, вход через хорошо замаскированные люки. Помню, в селе одном вспыхнула эпидемия сыпного тифа. Нас, бригаду из четырех человек, послали прививки делать. Предупредили не говорить лишнего, не противоречить. Остановились мы у одинокой женщины. Еще удивились, что она много хлеба печет, но спрашивать не стали. Смотрим, ночью к ней в хату приходят бандеровцы и забирают хлеб. Нас, правда, не тронули. Домой Лидия Федоровна вернулась в 1946 году. Работала до 70 лет, 20 из них - в школьном медпункте, а последние годы – в детской поликлинике. В этом году ей исполняется 90 лет. Кроме множества юбилейных медалей у нее есть медаль «За боевые заслуги» и орден Великой Отечественной войны. - Но самая большая награда для нас, медработников, – это выздоровевший солдат. Сколько их прошло через наши руки! Ведь почти каждый боец побывал на госпитальной койке, некоторые по нескольку раз, - говорит Лидия Федоровна. Она ни разу не пожалела, что когда-то девчонкой отправилась на фронт добровольцем. Случись еще раз прожить эту жизнь – снова бы пошла в военкомат. Елена ЗИМИНОВА, г. Боровичи