«Я упала на колени и начала молиться…»

Екатерина Азизова потеряла и 10-месячную дочурку, и любимого мужчину. Теперь она хочет уехать, чтобы каждая былинка в деревне не напоминала об умершей Вареньке От автора: об этой истории я узнала от своего знакомого. Месяц назад в семье молодого человека случилось несчастье – умерла его племянница, которой не было еще и годика. Мама малышки Екатерина АЗИЗОВА считает, что трагедия произошла из-за неверно поставленного диагноза. Сначала я переговорила с женщиной по телефону. А утром 13 августа на автобусе я отправилась к Екатерине в деревню Иватино Меленковского района. Меня встретила молодая кареглазая женщина с черной повязкой на голове. Я сразу подумала, что это Екатерина - и не ошиблась. - Честно говоря, давно хотела рассказать об этой истории, - призналась девушка, пока мы шли по дороге к ее дому, - мою малышку уже не вернешь, но, может, посмотрев на мои ошибки, другие мамы смогут предотвратить трагедии. Мы пришли в дом. Катя, разливая чай, начала свой рассказ: - С двадцати лет я мечтала о детях, но долго не могла забеременеть. Уже, было, отчаялась. Все-таки сейчас мне 27 лет, и потому еще пару лет назад начала подумывать о приемном малыше, даже ездила к Святой Матроне. И чудо произошло! Через два месяца после посещения святыни я узнала, что нахожусь в положении. Гражданский муж тоже очень обрадовался. Ты еще не была мамой и, наверное, не поймешь, какое это невероятное ощущение, когда малыш внутри начинает толкаться: приложишь руку к животу и чувствуешь, как его головка начинает упираться в ладонь. 16 сентября 2013 года родилась Варечка. А потом… Катя на несколько мгновений замерла с чашкой в руках и слезы невольно потекли из глаз. Маленькая Варя появилась на свет на два месяца раньше срока. - Видели бы Вы мою девочку – я думала, она умрет у меня на руках, - почти шепчет собеседница. Врачи сразу поставила диагноз – порок сердца. Но заверили, что с операцией можно подождать. Катя рисковать не стала: сама связалась с одним столичных сосудисто-сердечных центров - в феврале 2014 года хирурги клиники прооперировали малютку. После врачебного вмешательства Варя провела в реанимации еще пять дней, затем девочку перевели в обычную палату. - Вместе с Варенькой в палате было еще пятеро ребятишек – все после операции. Чтобы находиться рядом с дочуркой, мне предложили временно стать сиделкой для всех малышей или же перейти в отдельную палату, - рассказывает Катя. Денег на отдельную палату у девушки не было, поэтому в течение девяти дней она меняла деткам памперсы, взвешивала, кормила малышей, успокаивала их по ночам, не смыкая глаз. - Я готова была пойти на все, чтобы быть рядом со своей малышкой. Для мам, которые соглашались на роль сиделки, сотрудники больницы ставили узкую кушетку. Правда, поспать мне так и не довелось – боялась, вдруг доченьке станет хуже. За эти дни я поняла, что означает выражение «чужих детей не бывает». Просто сердце разрывалось, если у кого-нибудь из них начинал болеть животик или еще что-то: в маленьких глазках было столько страданий. Нельзя было не подойти и не пожалеть. Наконец, Варю выписали домой. - Я надеялась, что наши мучения окончились, что мы заживем полной жизнью. К выписке купили новую кроватку с балдахином, кучу игрушек. Все с нетерпением ждали возвращение малышки, - делится Екатерина.   Но уже на следующий день девочка почувствовала себя хуже. - Под вечер она захрипела, лобик покрылся потом, я сразу же вызвала «скорую помощь», нас увезли в местную больницу, а потом - во владимирскую реанимацию. Врачи диагностировали постоперационный бронхит. Назначили лечение антибиотиками и гормональными лекарствами. Улучшений не было даже через месяц. А еще через два ребенок с отеком головного мозга и почти отказавшими надпочечниками вновь попал в реанимацию. - Тогда я сама начала штудировать медицинскую литературу, консультироваться с другими врачами. Выяснила, что такой эффект дал слишком длительный прием гормонов. Посмотрите, какая она у меня стала. Врачи сами говорили, чтобы я фиксировала изменения состояния Вари. Катя взяла телефон и показала мне фотографии девочки. На первом снимке Вареньке меньше месяца. С фото на нас смотрел младенец с черными глазами, малютка широко улыбалась. - Дети, когда рождаются, обычно плачут, а Варя улыбалась, будто радовалась, что появилась на свет. Губки бантиком сложит, словно всех расцеловать хочет и ручонки протягивает, - в глазах Екатерины вновь заблестели слезы. - А вот на следующем снимке мы уже после лечения…Каждый день пересматриваю. До сих пор не верю, что девочки больше нет… Лицо и тело девочки сильно отекли и распухли, от красивых глаз остались небольшие щелочки. По-настоящему мама испугалась, когда лечащим врачом девочки стала заведующая клиникой, которая вела только самых тяжелых пациентов. Она поставила новый диагноз – сепсис, воспаление крови. - Я спросила, что это такое и услышала ответ: от него умирают. В глазах все потемнело. Я твердила, что вы что-то напутали, мой ребенок не может умереть. Немного придя в себя, Катя решила действовать. Нужно было выхлопотать направление в московскую больницу, где лечили самые сложные заболевания. Начался сбор документов. - Я обошла всех инстанции, потеряла уйму драгоценного времени, но все же удалось перевести Вареньку в столицу, - вспоминает женщина. Врачи сразу предупредили, что шансов почти нет. Дескать, слишком поздно обратились – в организме пациентки начали происходить необратимые процессы. - Здесь врачи очень удивились тому, как ребенка лечили раньше. А я упала на колени и начала молиться. Просто не верила, что Бог может отвернуться от нас. В течение месяца врачи боролись за жизнь ребенка, девочка даже стала улыбаться. Но, видимо, это были лишь предсмертное улучшение. - Когда 18 июля мне сказали, что Варечки больше нет, я почему-то посмотрела на часы – было 11.55. В это время, только десять месяцев назад, она появилась на свет. Почти всю свою короткую жизнь она провела в больницах. Я, наверное, никогда не смогу себе простить, что раньше не начала бить тревогу и каждый раз доверялась врачам, - признается Екатерина АЗИЗОВА. - Все, что от доченьки осталось – фото на телефоне да эти бумажки – медицинские справки, выписки, заключения. Мне остается дождаться бумаг, которые по результатам вскрытия подтвердят, были ли неправы врачи… Варю похоронили на сельском кладбище неподалеку от деревни. Мы с Катей направились туда. Идти пришлось не больше десяти минут. Чужаку было бы невдомек, что в глубине небольшого лесочка, среди берез скрываются могильные холмики. Оград у могил не было, многие из них уже заросли травой и почти сравнялись с землей. Поэтому ступать приходилось аккуратно. Мы подошли к краю кладбища. В глаза сразу бросился высокий холмик со свежевыкрашенным крестом. Возле креста – детские игрушки, свежие и искусственные цветы, конфеты. - Я прихожу сюда почти каждый день – приношу хризантемы, разговариваю с доченькой, только вчера новую фотографию принесла. И каждый раз на могилке уже что-то лежит – то пшено, то конфеты… А вот это ее любимая игрушка - енот. Такой же солнечный, как моя дочурка. Варя так хотела жить…Спи, доченька… Когда мы возвращались с погоста, я спросила у Екатерины, а что же все это время делал отец ребенка? - Когда он узнал, что девочка больная, сказал, что поедет в Азербайджан навестить родственников. Конечно, звонил, но все это время за жизнь ребенка я боролась одна. Он вернулся лишь на похороны. Я не смогла простить. Мы расстались. Помолчав, Катя добавила: - Скоро будет 40 дней, как нет Вареньки, и я, наверное, уеду. Здесь каждая былинка напоминает о дочке…