«Начать с чистого листа несложно, сложно изменить почерк»

Олег рано лишился родителей, и его жизнь чуть не пошла под откос. Но страшное ДТП и знакомство с нужными людьми побудили парня стать другим человеком. ОТ АВТОРА: я познакомилась с Олегом в социальной сети. Разговор зашел о поэзии. Он поделился со мной своим творчеством, а затем предложил почитать историю своей жизни. Мне было сложно поверить, что я говорила с человеком, который далеко не понаслышке знаком с «романтикой» преступной жизни. Оказалось, он сумел вовремя остановиться, и сейчас он пытается изменить свою жизнь. Олег согласился, чтобы я написала о нем, и мы договорились встретиться в одном из торговых центров. Мы присели в зоне отдыха. Было нелюдно, и я могла спокойно послушать рассказ Олега. «Я родился 20 мая 1984 года в г. Кустанае. Рос очень любопытным, развитым и, хотя был непослушным, это не мешало мне отлично учиться. Меня всегда тянуло к приключениям. Лазил по стройкам, по заводам, троллейбусным паркам. Крыши домов были моим излюбленным местом. Я был маленьким, но уже знал весь свой город. В школу пошел в 6 лет. У меня не было ни одной четверки, легко давались все предметы. А читать меня мама научила еще до школы. Детство было счастливым, безмятежным, но… коротким. Когда мне было 7 лет, погибла мама.  Вскоре после этого отец без объяснений увез меня к родственникам в Курганскую область. Впоследствии оказалось, что человек, которого я считал папой, был на самом деле – отчимом! Ко мне он больше не приезжал. Так, за короткий срок я потерял и мать, и отца. Некоторое время жил у тети, но она поняла, что не сможет меня воспитывать из-за проблем с финансами. Вам близко не представить того, что я пережил. Сначала смерть мамы. Потом папа – вовсе не папа. Потом ты у незнакомых людей, которые вроде бы свои. Мгновение – и эти люди уже сдают тебя в детдом. До сих пор смерть мамы окутана тайной. Но я хорошо запомнил тот день. Это было 14 марта 1992 года. Я возвращался домой. Возле подъезда стояла желтая машина скорой помощи. Выносили кого-то закрытого. Дома я узнал, что маму увезли в больницу. Что с ней случилось, отчим не сказал и потом ни разу не привез меня к ней. Он привел в дом другую женщину. Я категорически был не согласен принять ее. А когда она повысила на меня голос, запустил в нее стул. Позже я узнал, что мама умерла. Впервые свидетельство об ее смерти я увидел, когда был уже в детдоме. Там было написано «асфиксия дыхательных путей». Потом это свидетельство странным образом исчезло из личного дела. Все это наводит меня на мысль: возможно, именно отчим убил мою мать. Только его за это не осудили. Летом 1993 года тетя определила меня в Куртамышскую школу-интернат. (город в Курганской области. – Прим. ред). Парни в интернате воровали, пробовали наркотики, нюхали бензин. Сначала мне было это дико, но потом все-таки тоже попробовал. Впоследствии больше половины ребят пополнили уголовный контингент. Да что там больше половины! Я вам для примера опишу случаи с воспитанниками этого интерната. Рим, пусть земля ему будет пухом, по окончании школы был оформлен в ПУ-2 на профобучение. Первого сентября прошёл по общежитию с листком бумаги и ручкой и собрал со всех деньги якобы на инвентарь, представившись помощником коменданта. Второго сентября его отчислили. Олег – мой друг. Спрятался в универмаге в шкафу и ночью украл из отдела бытовой электроники около двух десятков телефонов, видеокамеру и мелкие безделушки. Утром, когда магазин открылся, он покинул его до того, как обнаружилось содеянное. Полиции удалось найти преступника. Дело было закрыто за недостаточностью улик. Максим – еще один товарищ, зарубил соседа, которому должен был денег, его тело спрятал в сарае и продолжил пить с пацанами. Весной тело он закопал. Осенью пришел с повинной. Отбывал в тюрьме 9 лет. И вот я, отличник, попал в этот детский дом. Там не ценили ботаников и к тому же стали переучивать меня из левши в правшу. «Учиться не по-пацански», – говорили мне новые друзья.   Я полностью потерял интерес к учебе, не был даже на экзаменах. Правда, каким-то чудом сохранил страсть к книгам. Часто я воровал книги в магазинах, а прочитав, оставлял в тех местах, где их мог кто-нибудь забрать себе. Многих воспитанников нашего интерната выпустили со справкой. Я же добился аттестата за 9 классов и был оформлен в одно из профессиональных училищ. Интернат же впоследствии был расформирован и переквалифицирован в кадетский корпус. В училище я снова получил плохую репутацию. К знаниям не стремился, зато научился пить со старшекурсниками. И теперь очень сожалею о том, что так несерьёзно относился к учебе. После одной неприятной истории мне пришлось уйти. Я забрал документы и поступил на повара в другое ПУ. На этот раз я действительно хотел учиться. Но был грубым и слишком прямолинейным. Поэтому у меня начались стычки со старшекурсниками. Интернат научил меня быть жестоким: если меня ударяли по одной щеке, я не подставлял другую, а брал что-нибудь потяжелее и наносил ответный удар. Училище я так и не закончил, ушел в 2002 году. С этого момента я начал скитаться по России. Пробовал работать, но чаще пил и воровал. Периодически устраивал драки, в том числе с сотрудниками полиции, не раз попадал в изолятор временного содержания. Но случай перевернул мою жизнь. 7 августа 2008 года я очнулся в больнице. Накануне хорошо выпил. Медсестра объяснила, что я попал под машину и получил перелом бедра. Я лежал на вытяжке в Кетовской ЦРБ. Через два месяца мне наложили гипс и выписали из больницы с ногой, которая неправильно срослась и стала на 15 см короче. Я на костылях, зимой, без копейки в кармане, оказался на улице. Водитель маршрутки согласился бесплатно довезти меня до Кургана. Мне нужно было попасть в центр имени Илизарова. Лежать пришлось долго – больше 6 месяцев. Взаточении белых стен я начал переосмысливать свою жизнь. И тут я познакомился с человеком, который много лет провел в лагерях. Он подробно описал мне, что меня ждет, если я попаду в тюрьму. До этого момента я жил «блатной романтикой», той самой, которую описывают в криминальной литературе, показывают в фильмах. А этот человек – авторитет из уголовного мира – предстал передо мной реальным. Он разрушил мои иллюзии. «Попадешь ты в тюрьму раз, потом второй, третий… А когда исполнится лет 50, поймешь, что можно было по-другому прожить. Только обратного пути не будет. Попасть туда несложно. Сложнее не попасть», – эти слова я запомнил на всю жизнь. Два года я был на инвалидности. Вернуться к привычному образу жизни физически не мог, зато было время подумать. Находясь один, пытался найти ответ, куда двигаться дальше. Что делать, если останусь нетрудоспособным? У тети я остаться не мог. Жилье от государства получить не успел, потому что ничего не знал о своих законных правах. Нога у меня практически не сгибалась, и прогнозы были неутешительными. Потом я делал все возможное, чтобы победить инвалидность. Ходил, бегал, приседал, пытаясь вернуть силу атрофированным мышцам. А когда  выздоровел, твёрдо решил пересмотреть свои жизненные приоритеты. В поисках себя я сменил не одно место работы. Был рабочим на стройках, печатником в типографии, шиномонтажником, грузчиком, путевым рабочим на железной дороге, автомойщиком… К любой новой работе я приступал с рвением и интересом. Но через полгода, когда уже все знал, работа превращалась для меня в рутину. И если начальник был мной недоволен и грубил, я отвечал ему тем же. Я считал, что голос на меня повысить может только мама, а так как я сирота, значит, никто не вправе этого делать. Увольнялся с легкостью. Мог в середине рабочего дня уйти, даже не забрав трудовую. А потом я познакомился с девушкой, которая потратила немало сил, чтобы помочь мне изменить прежний образ жизни. Она училась в Курганском госуниверситете. Прежде мне не доводилось общаться с образованными и воспитанными девушками, прилежными отличницами, без вредных привычек. Она научила меня хорошим манерам, я наконец-то перестал одеваться и вести себя как гопник.  Пользуясь случаем, хотел бы попросить у нее прощения за всю причиненную боль и сказать, что я очень ее люблю. В Тюмень я приехал в 2012 году. Снимаю комнату в квартире на Лесобазе, больше двух лет работаю печатником в типографии – на одном месте! И для меня это – уже победа. И тем более, что несколько лет живу, не нарушая законы. Вспоминая детдом, я думаю о том, что эту систему воспитания надо менять. Она чудовищна. Дети не приспособлены к жизни в социуме, они злы на мир. Было бы намного лучше, если б детдома были как многодетная семья с небольшим количеством воспитанников и персонала, который проходил бы жесткий отбор. Я думал и про альтернативу спецшколам – что-то похожее на кадетские корпуса, но чтоб было необязательно потом становиться военным. Малолетние преступники должны увидеть реальную жизнь в тюрьмах, без прикрас. И показать ее нужно не только на словах, но и наглядно: с помощью видео, фото. Я уверен, что многие из них после этого сделали ли бы правильный жизненный выбор. Я даже писал свои предложения в Министерство образования, президенту, размещал петиции в интернете. Я столько лет потратил зря, но сейчас очень хочу все изменить. И я понимаю, что  только начал. Как говорится, начать с чистого листа несложно, сложно изменить почерк».