Вор в законе и закон

Двенадцать лет назад застрелили последнего смоленского «старорежимного» вора в законе Бежана Кукаву ОТ АВТОРА: об убийстве Кукавы в 2001 году говорил весь Смоленск. Имя этого воровского авторитета связывали с трехдневной голодовкой в СИЗО на проспекте Гагарина. Даже далекие от преступной сферы и системы исполнения наказаний люди слышали о скандале, связанной с бунтом заключенных. Эта публикация – попытка восстановить события тех лет. Статья основана как на официальной версии и оперативных документах, так и на воспоминаниях тех, кто лично знал Кукаву.Убийство сорокалетнего Кукавы произошло 4 мая 2001 года около пяти часов вечера. Помню, в тот день я пришла в Первую городскую больницу на Покровке навестить подругу. И буквально через несколько минут медсестры сказали, что около Братского кладбища убит человек. Пациенты и врачи отправились «поглазеть» на убитого. Собралась толпа. На корточках возле мертвого мужчины, одетого в белоснежную рубашку и черный жилет, сидела женщина и рыдала в голос. Говорили, что это жена погибшего вора в законе Бежана Кукавы, которого только что застрелили из оружия с глушителем. Тонкая струйка крови возле головы этого человека становилась все шире, превращаясь в густое алое пятно...Кто-то рассказывал, что видел молодых людей, совершивших убийство. Одни говорили, будто их было двое, другие — что четверо. Вроде какой-то мужчина прогуливался с Кукавой по аллейке, второй был неподалеку и потихоньку приближался. Еще двое стояли за воротами Сквера памяти и наблюдали. Потом тот, что был с Бежаном, внезапно упал, а второй подобрался к вору в законе и выстрелил ему в голову, после чего скрылся.Вскоре дворы близлежащих домов были «забиты» машинами. К рядом стоящему магазину, тогда называвшемуся «шестеркой», было трудно подойти. Бежана знали и в городе, и за его пределами. Именно Бежану Кукаве ставили в заслугу то, что с окон смоленского централа сняли железные щиты и спецназ перестал «тренироваться» на заключенных. Впрочем, у сотрудников УФСИНа на этот счет другое мнение. Вот что мне рассказал 15 августа при личной встрече бывший начальник пресс-службы УФСИН России по Смоленской области, полковник внутренней службы Владимир МАКАРЕНКОВ:- 35-летний уроженец Грузии в 1996 году прибыл в Смоленск из Москвы, где имел обширные связи с кавказскими ворами в законе. В 1997 году Бежан водворялся в изолятор временного содержания за хранение огнестрельного оружия, но срока не получил. В 1998 году он стал оказывать влияние на районные центры области, ставя там своих так называемых «смотрящих». С некоторыми из авторитетов преступного мира Смоленщины того времени у него, видимо, существовало противостояние. Именно это объясняет организованное на него покушение, в результате которого от пуль, пущенных через входную дверь в квартиру на Витебском шоссе, тяжелое ранение получила закрывшая Кукаву своим телом жена, чудом выжившая после нескольких операций. Кто именно тогда пытался убить Бежана – неизвестно. После вторичного взятия под стражу осенью 1999 года Бежан стал разворачивать «рекламную кампанию» по поднятию своего авторитета.Вор в законе содержался в смоленском следственном изоляторе в периоды с 21 марта по 1 июня 1999 года и с 9 сентября 1999 года по 11 апреля 2000 года. Условия содержания в изоляторе на ту пору были ужасающими: железные щиты на окнах, установленные для предотвращения межкамерной связи, перекрывали доступ свежего воздуха, накалялись на солнце и делали жизнь в душной переполненной камере невыносимой. При лимите наполнения в 1510 человек среднесписочная численность заключенных за 1999 год составила 2221 человек. Зэки спали на нарах по очереди в две-три смены. Постепенно у Кукавы созревал план организации голодовки. Он убеждал заключенных жаловаться на условия содержания при прокурорских обходах, призывал к неповиновению. По мнению сотрудников правоохранительных органов, Кукава для повышения своего авторитета использовал сложившуюся ситуацию в смоленских колониях и тюрьмах. Уже зная о грядущих реформах, он в дальнейшем планировал выдать улучшение содержания зэков за свои личные заслуги и победы. В глазах «братвы» он был другим. Одна из его знакомых, попросившая не указывать ее имени, поделилась со мной 16 августа при личной встрече воспоминаниями о нем:- Он был рискованным и амбициозным. Любил золото и дорогие машины. Нравился женщинам: смугловатый, с правильными чертами лица, хорошо сложеный. Лидер, властолюбивый человек. Тонкий психолог, к каждому находил подход: с одними был скромен, с другими – груб и жесток. На преступника он, в общем-то, похож не был. Часто Бежан засиживался в одном из смоленских баров – сидел там броско одетый, с массивной золотой цепочкой и большим крестом на шее. Не курил, выпивал в меру. В этот бар часто приходили «ходоки», принося «малявы» от зэков со всей Смоленской области. Заключенные жаловались Кукаве на плохое содержание в камерах, побои. Просили решить бытовые или криминальные вопросы. Немало было сидельцев, которые безоговорочно доверяли «заступнику братвы».Как бы там ни было, Бежан вел нешуточную борьбу с системой исполнения наказаний. Он всячески пытался «всколыхнуть» заключенных. Однако в начале 2000 года его после осуждения за очередное преступление этапировали в Республику Коми. Бежан подозревал, что его специально хотят подальше упрятать. Посыпались жалобы в разные инстанции: «У меня дети и жена-инвалид, оставьте в области!» Не оставили. Накануне отбытия Бежан разослал по второму корпусу СИЗО записку, в которой призывал подследственных объявить голодовку после его убытия. Но о том, что Бежана нет, сидельцы узнали лишь через две недели – роль вора в законе исполнял оперативник, ведя переписку с сидевшими в камерах.И тут грянула очередная амнистия. Через несколько месяцев Бежан Кукава вернулся в Смоленск. Он приехал оскорбленным и злым.За ним охотились, пытались взять на героине, перехватывали записки с призывами к голодовке. Бежан в свою очередь встречался с журналистами и рассказывал страшные истории о том, как к подросткам в камеры подсаживают взрослых извращенцев, задержанных бьют и унижают, запугивают, вербуют. Туберкулез, вши, отбитые органы… Историю о том, как 10 апреля 2001 года отряд спецназа «тренировался» на заключенных, Бежан рассказал чуть ли не всем смоленским газетам. Конфликт достиг апогея. 19 апреля 2001 года в шесть часов утра 878 заключенных двух режимных корпусов смоленского СИЗО отказались от приема пищи. Был введен усиленный вариант несения службы, даже в колониях области обстановка была взята под особый контроль.- Личный состав Управления исполнения наказаний по Смоленской области был поднят по сигналу «тревога», - вспоминал Владимир МАКАРЕНКОВ. – Отказ от приема пищи означал объявление заключенными массовой голодовки. При этом ими были выдвинуты требования о смягчении режима содержания, в частности, об отмене построений при проведении проверок, о снятии с окон камер железных щитов, о прекращении практики привлечения к проведению обысков сотрудниками спецназа, об улучшении качества пищи и улучшении бытовых условий.20 апреля численность голодающих увеличилась до 1283 человек. Вот отрывок перехваченной оперативниками записки Кукавы: «Результаты положительные... Все делается с пользой, и наши лишения не напрасны… Ясно видно, что ход пошел. О нас заговорили по радио, подняты пресса и телевидение, и это только начало... Полагаю, что каждый из вас уже осознал свою ответственность в деле и с достоинством будет идти до конца».Начальство УФСИН приглашало журналистов на пресс-конференции. Проводились прокурорские проверки. Выяснилось, что 10 апреля в СИЗО действительно были привлечены восемь спецназовцев «для проведения плановых работ». Скандал был нешуточный. А в шесть часов вечера 21 апреля, на третий день, голодовка была неожиданно прекращена по указанию самого Кукавы. Руководство СИЗО, желая побыстрее ликвидировать неприятность, непроизвольно поддержало воровской авторитет, впустив вора в законе в тюрьму для личного объявления о прекращении бунта. Так и осталось неизвестным, почему Кукава так поступил. То ли из-за того, что не все воровские авторитеты и преступные лидеры, находившиеся тогда в СИЗО, поддержали действия Бежана, поскольку считали, что он через общее решает «свои интересы»: мстит за отправку для отбывания наказания за пределы области. То ли ему УФСИН что-то пообещал за уступку. А может, была и другая какая-то причина, о которой нам уже вряд ли удастся узнать. После прекращения голодовки не прошло и месяца, как Бежана не стало. Это убийство осталось нераскрытым.За прошедшее время многое в системе исполнения наказаний изменилось, произошли реформы. И трехдневная голодовка в смоленском СИЗО стала историей, как и недолгая жизнь вора в законе Бежана Кукавы.Марина РАССОЛОВА, Смоленск