Смоленские опера устроили свой наркобизнес?

Публикация вызвала большой резонанс. Сотрудникам редакции угрожали неизвестные. Между тем в «НК» обратились еще несколько человек. Все утверждали, что бывшие оперативники, попавшиеся на двух взятках за крышевание наркоторговцев, вымогали деньги и с их родственников. Пришедшие говорили, что их близким подкидывали наркотики, а затем требовали деньги за свободу. Кто не платил – получал срок. В распоряжении редакции имеются и письма, в которых - новые подробности этой некрасивой истории.

Хроника событий такова. В конце мая 2014 года официальные сайты региональных Следственного комитета, прокуратуры и УМВД сообщили о задержании начальника отделения 5-го отдела управления уголовного розыска и двоих оперуполномоченных этого же отдела. Троица подозревалась в получении 300-тысячной взятки за крышевание наркоторговки. Преступление было выявлено сотрудниками регионального УФСБ совместно с ОСБ областного УМВД. СК возбудил уголовное дело, подозреваемых арестовали.

27 мая в «НК» вышла небольшая публикация об этом скандале. И вскоре в редакцию потянулись люди, считающие себя потерпевшими от действий этих теперь уже бывших оперов. Более трех месяцев я выслушивала рассказы, от которых становилось не по себе, читала кипы документов, которые приносили вновь приходящие. Пресс-службы официальных ведомств дали сухие комментарии – мол, любая информация может навредить следствию.

Пока я готовила статью, «всплыл» новый эпизод: 15 сентября к трем задержанным присоединился еще один - бывший оперуполномоченный 5-го отдела уголовного розыска. История похожа: превышение должностных полномочий и получение взятки группой лиц. На этот раз - 500 тысяч рублей.

Статья, опубликованная в «НК» 16 сентября, вызвала много шума и разговоров.  Кто-то верил описанным историям, кто-то считал, что «незаконно посаженные» и их близкие пытаются оправдаться. Однако через полтора месяца после публикации, 28 ноября, одно уголовное дело по поводу рассказанной в той статье истории все-таки было заведено.

А в декабре через адвоката мне удалось получить письма, в которых всплывают новые подробности из жизни бывших оперативников.

О том, что в «деле оперов» появился третий эпизод, я узнала, задав вопрос на пресс-конференции в прокуратуре области 9 декабря. Официальной информации по этому поводу не было размещено ни на одном сайте правоохранительных органов. Сделав несколько звонков, я выяснила, что в третьем эпизоде потерпевший – Евгений ИГНАТОВ. Его историю мы подробно описывали в предыдущей публикации.

По словам его матери, Людмилы Степановны, трое оперативников в 2011 году подбросили ее сыну наркотики, ее саму жестоко избили, а потом с Евгения за свободу вымогали деньги. Когда взятку дали, дело по наркотикам было закрыто. Но Людмила Степановна стала жаловаться во все инстанции. Ей угрожали, от нее отмахивались, а 18 декабря 2012 года сына снова задержали. Женщина уверена: очередная фальсификация, месть за жалобы. В этот раз просили взятку вдвое больше, но не дождались. Евгению дали 14 лет колонии строгого режима. Однако 31 июля 2014 года этот приговор был отменен судебной коллегией Смоленского областного суда, и дело было направлено на новое рассмотрение.

После того прошло несколько судебных заседаний, но окончательного решения суда до сих пор нет. 16 декабря 2014 года я присутствовала в зале суда лично. Фото и видеосъемку не разрешили – только аудиозапись. Было заявлено ходатайство Евгения Игнатова допросить бывшего оперативника, участвовавшего в его задержании, в связи с тем, что тот на очной ставке дал показания по поводу возможной фальсификации его уголовного дела.

Оперативник С. сказал, что слышал разговор бывших сотрудников полиции, в котором они обсуждали, как подбросят наркотики Игнатову и сфальсифицируют контрольные закупки. 13 января бывшего оперативника привезли в суд, но на заседании он эти слова подтверждать не стал, сказав, что в любом случае необходимы доказательства. Но почерковедческую экспертизу, которая может пролить дополнительный свет на эту историю,  по-прежнему никто не проводит, а независимого эксперта, приехавшего в суд из Москвы, выслушать в суде отказались. Рассмотрение уголовного дела снова перенесли, очередной суд назначен на 27 января.

Жалоб на действия бывших оперативников гораздо больше, чем возбужденных уголовных дел. Возможно, некоторые преступники пытаются выйти на свободу, воспользовавшись ситуацией, но многочисленные доводы осужденных не позволяют просто закрыть глаза и не обратить внимание на их рассказы.

Письма от заключенных 1 декабря мне принесла Светлана АЛЕКСЕЕВА, мать одного из осужденных - Дмитрия АЛЕКСЕЕВА. Их ей передали через адвоката. Женщина вместе с сыном уже второй год добивается проведения почерковедческой экспертизы – по ее мнению, подписи понятых на протоколах закупок сделаны той же рукой, что и заполняла весь протокол (то есть бывший оперативник расписывался за понятых?). А на других листах те же понятые расписываются уже другими почерками. Посмотрев фотографии страниц уголовного дела, я тоже пришла к такому же выводу. И независимая московская экспертиза – тоже. Но ситуация такая же, как и у Игнатова: суд заключение частной экспертизы в расчет не берет, а государственную экспертизу почему-то так и не делают.

Вообще с понятыми ситуация запутанная. В 2013 году на суде у Дмитрия Алексеева они утверждали, что ранее не были знакомы между собой и с оперативниками, однако в социальной сети «ВКонтакте» я обнаружила, что понятые и бывшие оперативники связаны дружбой, а одна из понятых оставила комментарий под фото бывшего опера («Красавчик!») еще в 2011 году.

Много подозрительного и в других делах. У осужденного Владимира ШМАТКОВА обвинения в двух продажах наркотиков были отменены, так как запрос в сотовую компанию показал, что в момент этих контрольных закупок телефоны, которыми пользовались понятые, находились в других местах и, предположительно, они сами – тоже. Осужденный Александр ПАНКОВ рассказал о том, как на судебном заседании понятые не могли описать или хотя бы нарисовать улицу, на которой были контрольные закупки. Но, пожалуй, самым вопиющим является случай осужденного Бориса ЛЕВЧЕНКОВА. Я процитирую его письмо:

- На суде происходило следующее: стороной обвинения был вызван засекреченный гражданин под псевдонимом Попов И. И., но по громкой связи в кабинете судьи, куда мы пришли из судебного зала для допроса «маски», закупщик сказал, что он желает рассекретиться, и назвал свои настоящие данные: Магомаев Альберт Гаджиевич, 05.12.1964 г. р., и рассказал правду о том, как именно происходила «проверочная закупка» 23 июля 2013 года… Перед закупкой бывший оперативник Л. (кстати, не из числа задержанных. - Прим. автора) вручил наркотики и деньги, чтобы по возвращении обратно к оперативнику и понятым это выглядело так, якобы он приобрел наркотики у меня (Левченкова). Все так и произошло... Сотрудники полиции расплатились наркотиками с ним, закупщиком, а с наблюдателями деньгами «за проделанную работу». Также Магомаев рассказал о том, что ему сотрудники угрожали расправой, если тот не будет делать то, что ему скажут…

У меня есть письмо и самого рассекретившегося. Вначале он рассказывает о том, как оперативники загнали его в угол угрозами, а затем о том, как он с ними стал сотрудничать:

- Будучи наркозависимым, очень трудно отказаться от наркотиков, которые сотрудники давали чуть ли не каждый день в больших количествах.В результате колоться мы (Альберт и его жена. - Прим. автора) стали больше в разы и подмахивали бумаги, которые нам давали, не читая и не спрашивая, что это.Сотрудников полиции интересовало нарезное оружие за вознаграждение - героин. Я вспомнил, что с девяностых мой покойный друг оставил у меня на даче винтовку «Маузер» с патронами. С обрезанным прикладом и дулом. Я сообщил об этом оперативнику Б., и он с удовольствием выдал мне за нее 30 граммов героина. И очень сильно благодарил за это, повторяя: «Как жаль, что тебя посадят»... С середины июня по конец августа 2013 года я был свидетелем, а где и участником следующих преступлений этой группы полицейских: оперативник Б. при мне выдавал героин для торговли, разъясняя, как это должно было происходить. Лично я знаю о трех фальсификациях ОРМ (контрольных закупках)…

Далее названы эти места и описаны другие случаи. Интересно, что среди названных фамилий фигурируют не только те сотрудники, которые задержаны. Заканчивается письмо следующим:

- За каждое написанное слово я готов нести уголовную и моральную ответственность. Тем более что все подробные показания по этим и еще многим эпизодам я дал в СК следователю Носкову.

Кстати, в своем письме Дмитрий Алексеев упоминал о том, что подобные предложения «о сотрудничестве» поступали ему до задержания. Предлагалось торговать наркотиками, подыскивать богатеньких, которым можно подкинуть наркоту, а потом вымогать с них деньги за свободу и пр. Дмитрий считает, что теперь сидит из-за того, что не пошел на сделку с бывшими оперативниками. Также он привел фамилии еще двух человек, которым поступали подобные предложения – Руслан ГУСЕЙНОВ и Юрий ГОЛЕШОВ. Все готовы это подтвердить.

Вопросов возникает слишком много – и к служебным проверкам УМВД, и к приговорам судов. Однако следствие еще не закончено…

Марина РАССОЛОВА, Смоленск

(По этическим соображениям указаны только заглавные буквы фамилий бывших сотрудников полиции. – Прим. ред.)