Каждый "приемыш" - счастье!

О 53-летнем Дмитрии Владимировиче и 55-летней Юлии Григорьевне я узнала от своих знакомых. Когда Проскурдины уже отчаялись родить собственного малыша, они взяли детей из приюта. Дмитрий был изначально против этой затеи, но потом всей душой полюбил ребят. Недавно они стали опекунами еще одного малыша. Их история мне показалась интересной, и 3 июля я отправилась к ним в гости.Проскурдины живут в селе в 150 километрах от областного центра. Как таковой остановки у населенного пункта нет, поэтому Дмитрий Владимирович встретил меня на въезде в село, и мы отправились к ним домой. На пороге большого двухквартирного кирпичного дома с голубым фасадом меня встретила хозяйка дома Юлия Григорьевна. По словам хозяев, сегодня у них непривычно тихо - трое детей отдыхают в оздоровительном лагере. Меня тронуло, что повсюду на стенах, в рамочках на столе и в шкафу, подушках на диване, даже на футболке у отца семейства красовались портреты детишек. Не теряя времени, он начал рассказывать свою историю.– У нас с Юлей это уже не первый брак, – рассказал Дмитрий Владимирович. – Я сам родом из другого района, но в конце 70-х по семейным обстоятельствам переехал сюда. Женился, завел детей – двоих мальчиков, встал в очередь на получение квартиры от завода, где я тогда работал. С первой женой мы часто ругались, ни день у нас не проходил без скандала. Спустя годы я понимаю, что виноваты были оба – каждый пытался показать другому, что именно он прав. В итоге мы стали абсолютно чужими людьми. Что скрывать, из-за проблем в семье я нередко «брался за стакан», но проблем от этого меньше не становилось.С Юлией Дмитрий познакомился в 1989 году. Она пришла работать на тот же завод гардеробщицей. У нее в семье тоже все не ладилось. Юля к тому времени успела два раза выйти замуж и трижды развестись с одним и тем же мужчиной.– Я до последнего времени думала, что у нас все будет хорошо. После каждой размолвки муж приходил ко мне с подарками и огромным букетом цветов. Клялся, что любит меня и исправится. Семейной идиллии хватало лишь на месяц, потом начиналось все по новой. Он месяцами пропадал в командировках, не звонил, не писал. Я была как вдова при живом муже. А потом выяснилось, что у него в другом городе была беременная женщина. Как только я об этом узнала, то порвала с ним окончательно, – рассказала Юлия Григорьевна.Около полутора лет, пока Дмитрий ждал квартиру от завода, молодые люди встречались. Однако как только мужчина получил жилплощадь, то сразу же решил уехать обратно, на родину.– Злые языки делают из Юли «злодейку-разлучницу», но это неправда. Первый брак фактически развалился еще до нашего с ней знакомства. Жаль, что столько времени приходилось переступать через себя, ежедневно выяснять отношения с женой, трепать и себе, и ей нервы. Тогда я собрал свои вещи и отправился к Юле, – продолжил Дмитрий Владимирович.Удивительно, но когда мужчина пришел к любимой и предложил ей немедленно уехать вместе с ним в другой район, то Юля, не раздумывая, согласилась. Так в 1991 году пара и оказалась здесь. Дмитрий спустя некоторое время написал заявление с просьбой развести его без личного присутствия и все материальные ценности отписать бывшей жене.– По приезде я устроился работать в строительную фирму, Юля шила на заказ. Фактически лет пять жили нерасписанными, поженились лишь в середине 1996 года. С бывшей я никак не общался, но надеялся, что удастся наладить контакты с детьми. Не раз я приезжал к ним, писал, но все безрезультатно. Не хочу никого ни в чем винить, просто так получилось. После 2008 года я прекратил всяческие попытки, – пояснил мой собеседник.Юлия до последнего верила, что дети Дмитрия захотят общаться с отцом, будут приезжать в гости. Но когда связи с ними были окончательно оборваны, то предложила мужу взять детей из приюта.– У Юли не получилось ни в первом браке, ни со мной завести ребенка. А ей, как и любой женщине, очень хотелось подарить кому-то материнскую любовь и ласку, передать накопленный жизненный опыт. Признаться честно, я был против этой затеи. Но понимал, что мы уже 17 лет вместе, общего с каждым годом становится все меньше. И если нас не будет что-то объединять, то года через два-три мы станем чужими людьми и просто-напросто разведемся. Я согласился завести приемных детей, однако в глубине души надеялся, что, когда Юля столкнется с бумажной волокитой, то передумает, – продолжил рассказ Дмитрий Владимирович.Документы получилось оформить достаточно быстро. Уже через месяц Проскурдиным позвонили и сказали, что в приюте есть девочка Олеся пяти с половиной лет с братом Артемом – ему два года два месяца. Дмитрий был на заказе, и Юлия отправилась знакомиться одна.– Я приехала, когда в приюте был тихий час. Мне не разрешили будить ребят. Я, конечно, видела, что малыши не спят, а притаились и украдкой выглядывают из-под одеяла. Правила есть правила, и мне пришлось подписать согласие, даже ни разу толком не взглянув на детей. 8 декабря 2008 года нам вновь позвонили, и мы отправились забирать своих деток. Сестра Димы собрала две огромные сумки с детской одеждой – размеров ведь не знали, поэтому обувь брать не стали. Муж нес детей до машины на руках. Одного посадил на левую руку, другого – на правую. По его словам, ребята были такие маленькие и худенькие. Они были испуганные, молчаливые, оба лысые, похожие на маленьких воробушков, – вспомнила детали первой встречи с детьми Юлия Григорьевна.По словам Юлии, она узнала, что биологическая мать Олеси и Артема вела разгульный образ жизни, пила, не заботилась о своих детях. Всего их у женщины было пятеро, но суд лишил ее родительских прав. Когда органы опеки пришли за самой младшей – Олесей, они даже и подумать не могли, что горе-мать успела родить еще одного ребенка. Артема нашли в куче старых тряпок. Мальчик даже не плакал, а словно «пищал». Об отце ничего не известно.– Мы с женой условились, что не будем настаивать на том, чтобы дети называли нас мама и папа. Так вышло, что я стал «папой» уже на следующее утро. Олеся за завтраком мне так и сказала: «Я вас папой буду звать!» Если честно, я еще долго не чувствовал с ними душевного родства. Относился к детям, как к моим заказчикам. Взял за правило – клиент должен быть доволен. То есть одет, обут, накормлен, вовремя вымыт и уложен спать. Ну да, называют папой. Может, они всех взрослых, кто о них заботится, считают своими родителями? – рассказал Дмитрий Владимирович.Некий «щелчок» в голове произошел, когда брата и сестру впервые отвели в детский сад. Новоиспеченным родителям посоветовали для начала забрать детей пораньше, часа через два.– Юля пошла на верхний этаж к Олесе, а я должен был забрать Артема – его группа была внизу. Захожу я, вижу – сидит Тема на руках у воспитательницы, весь обиженный. Как только он увидел меня, то сразу побежал, запрыгнул на шею, вцепился в меня и истошно запричитал: «МАМОСЬКИ, МАМОСЬКИ!!!», и я заплакал вслед за ним. И мне было без разницы, что я вообще-то «папоськи». С этого момента я понял, что это мои детки, родные, любимые. И я ни на кого их не променяю, – поделился воспоминаниями мой собеседник.Процесс адаптации, по словам героев, был тяжелый. Олеся не подпускала приемных родителей к брату – полностью обслуживала двухлетнего малыша сама. И время от времени девочка спрашивала: «А когда мы поедем обратно в детский дом?»– Я понимал, что детишкам так же тяжело, как и нам, поэтому каждый раз терпеливо отвечал: «Олеся, мы никуда не поедем, это твой дом. Мы тебя любим и никуда тебя не отдадим!» Со временем таких вопросов было все меньше, потом они прекратились и вовсе. Дети с нами уже около семи лет. За это время они раскрылись. Артем – активный и добрый мальчуган, Олеся – веселая блондинка с голубыми глазами, – рассказал Дмитрий Владимирович.Осенью прошлого года Юлии позвонили сотрудники органы опеки и рассказали о семилетнем Саше. Мальчик трудный, два года живет в приюте. Один раз его уже брали приемные родители, но вернули обратно.– Мне рассказали по телефону про него, а я заплакала. Дочка спросила: «Мама, что случилось?» Я ей рассказала, что есть один мальчик, он в беде, и мы ему нужны. Вот так 16 октября 2014 года в нашей семье появился еще один ребенок, – рассказала Юлия Григорьевна.Когда Сашу забирали из приюта, врач больницы, которая выписывала его, сказала Проскурдиным: «Я вас не понимаю, у вас и так есть «приемыши». Зачем еще один?»– Я ответил ей: «А вы и не поймете! У вас не было 18-летнего бездетного брака. Дети – это большое счастье. И сегодня у нас будет на одно «счастье» больше». Именно благодаря Олесе, Артему и Саше у меня появился в жизни смысл. Я хочу жить и видеть успехи моих детей и помогать им в неудачах. Верю, что мы с Юлей сможем воспитать достойных людей, – закончил рассказ Дмитрий Владимирович.Надежда Вьюнова