«Береги, Груша, себя и детей!»
Самая кровавая в нашей истории война стала на четыре года тяжелейшим испытанием для народа. Победа далась очень дорогой ценой, ценой многих жизней. Сегодня мы живём как бы в другом измерении. Мы - это молодое поколение. Да мы не видели войны, мы знаем о ней из учебников истории, книг, фильмов. Но это, можно сказать, отдельные картинки прошлого. Сегодня это прошлое так далеко. Все дальше и дальше уходит время от победного мая 1945 г.
Уже третье послевоенное поколение живет на Земле. Нельзя сказать, что общество бережно сохраняет память о тех, кто воевал, кто погиб. Зарастают травой памятники, могилы, как заросли и сравнялись с землей траншеи и противотанковые рвы после боёв.
Единственное место, где все еще помнят фронтовиков и тружеников тыла,– это семья. Но и эта память уходит. Время стерло многие подробности, но самые горькие и самые светлые моменты еще сохраняются, их передают из поколения в поколение. Так передалась мне история о несостоявшейся встречи моего прадеда и его жены, рассказанная мне моим дедом. И которую я не забуду никогда . Ведь я ношу его имя и фамилию.
Я, как и все мои ровесники, не знаю войны. Не знаю и не хочу войны. Но ведь ее не хотели и те, кто погибал, не думая о смерти, о том, что не увидят больше ни солнца, ни травы, ни родного дома, ни своих детей.
Среди них был и мой прадедушка Астахов Егор Емельянович. Это отважный, честный, не знавший страха в бою человек.
Как только началась война в поселке стали формировать отряды ополченцев для фронта. Призвали на фронт и моего прадеда Астахова Егора Емельяновича. Сборы и расставания были недолгими. Последняя фраза была такой: «Берег, Груша, себя и детей. Авось свидимся». Но свидеться Агриппине так и не пришлось.
Несколько новобранцев из Сынтула пешком отправились в Гусь- Железный. Там тогда располагался военкомат. В Гусе формировали отряды и распределяли солдат по частям. Затем уже отрядами солдаты шли снова пешком в Сасово на железную дорогу. Впереди их ждал фронт.
Не одно письмо получила Агриппина Ивановна от мужа Егора Емельяновича и не одну бессонную ночь провела у окна. Лишь на короткое время дети, а было их шестеро, помогали забыть о горе.
Прошло с тех пор немало времени. Было ранение в голову под Сталинградом, госпитализация в городе Уфе и снова фронт.
Случилось так, что военная часть моего прадеда снова оказывается на железной дороге в Сасове. Часть перебрасывали на другой фронт и ждали от командующего распоряжений. Командующий сообщил, что отправки поезда придется ждать день, два, а может, и неделю. Узнав это, Егор решает отправиться в путь, наведать свою Грунечку и детей.
А в это время однополчанин земляк моего прадеда Харитонов Егор, уже прибывший в Сынтул. Сообщает Груше, что ее муж находится в Сасове, ожидая отправки. Тотчас берет Груша подсанки, укладывает на них одежду, еду и отправляется пешком в Сасово, повидать своего ненаглядного.
Тем временем добрался Егор до родного дома. Но жены в нем не нашел. Дети рассказали отцу все, как было. Очень переживал тогда мой прадед. Поел, помылся в бане и отправился в обратный путь. Груня тоже не нашла своего мужа в части. Отдала еду солдатом и ни с чем ушла домой. Вернувшись , она долго расспрашивала детей о муже: что говорил, что ел, что делал?
Видно не суждено было встретиться Агриппине и Егору. Разными дорогами пошли они навстречу друг другу и обошлись.
Под вечер к ним в дом заявились военные, обвиняя Емельяновича в дезертирстве. Искали его в сарае, на сушиле, даже в подпол лазали. Просили сдать Егора. Но так и ушли не с чем.
Добравшись до Сасова, Егор узнал, что его часть утром уехала. Емельянныч попал в другую военную часть. Но судьба снова отворачивается от него. В городе Тверь его часть попадает под жесточайший обстрел и вся погибает.
На том самом месте, где погибли сотни солдат, стоит большой мемориальный памятник в виде огромной руки, держащей сердце. А из-под земли раздается звук биения сердца: тук-тук, тук- тук.
В центре поля стоит часовня, в которой хранится очень большая, тяжелая книга с фамилиями солдат, погибших под обстрелом и похороненных прямо в траншеях. В книге так и записано: траншея №1, №2,…№9 и так далее.
В школьном музее хранится истлевшее письмо Егора к Агриппине, написанное карандашом. Все буквы стерлись от времени, и лишь последняя строчка осталась жить: «Береги, Груша, себя и детей».
