Рязанка, упавшая с моста через Плетенку, до сих пор прикована к кровати

Рязанка, упавшая с аварийного моста через Плетенку в 2011 году, до сих пор борется за свое право снова встать на ноги ОТ АВТОРА: о трагической истории Анны Якушенко, которая оказалась прикованной к кровати после падения с моста через Плетенку, я писала еще три года назад: в № 24 от 12 июня 2013 года был опубликован материал «Днем я сильная, а по ночам реву». Проезжая в апреле этого года по улице Мервинской, решила зайти к ней в гости, чтобы узнать, изменилось ли что-то за эти годы. Напомню, беда случилась в ноябре 2011 года. Анна Якушенко шла на работу в библиотеку бывшего автомобильного училища по своему привычному маршруту: тропинка в сторону Михайловского шоссе, затем мост через реку – старый, хлипкий, однако местные жители хоть и жаловались на его состояние в администрацию, но все равно ходили именно здесь – путь на работу занимал всего 20 минут вместо полуторачасовой езды на общественном транспорте. Как обычно, женщина, ступив на мост, ухватилась за арматуру и... в этот момент конструкция обвалилась. Несчастная упала с двухметровой высоты на бетонные плиты. Пыталась встать, но ноги уже не слушались. Позднее врачи поставили диагноз: компрессионный перелом позвоночника. Только за один год Анна перенесла три сложные операции в областной клинической больнице. Во время одной из них оказались затронуты нервы. С тех пор женщине не давали покоя дикие боли. В Рязани врачи обнадеживать не стали и посоветовали обращаться в столичные клиники, а еще лучше – в Германию. Однако денег на такую роскошь у пострадавшей, конечно, не оказалось: пожертвований родных, друзей, коллег и просто неравнодушных людей едва хватало на элементарные потребности. Местные власти быстро нашли деньги на строительство нового моста – крепкого, надежного, его теперь называют Анечкиным. А вот на лечение самой пострадавшей средств не оказалось. Якушенко пришлось подавать в суд. Еще тогда, в 2013 году, едва познакомившись с Анной, я была восхищена ее отношением к жизни вообще и в частности – к происходящему. Казалось бы, как не отчаяться в такой ситуации? В свои тогда еще 53 года моя героиня выглядела лет на 40 максимум – без единой морщинки на лице, с хорошей фигурой. И при этом прикована к кровати. Анна никогда не была замужем. Как признавалась мне, все искала «того самого, единственного, думала, время есть». Поэтому единственным ее близким человеком и помощником в этой тяжелой ситуации оказалась 83-летняя мама Луиза Михайловна – интересная собеседница, с прекрасным чувством юмора. О своей жизни Анна тоже рассказывала не без улыбки. Даже самые страшные моменты она описывала, казалось, так легко, словно не верила, что все это происходит с ней. «Мы вообще с мамой оптимистки!» – объясняла она, а Луиза Михайловна наливала мне чай и, улыбаясь, говорила: «Справимся!» Женщины верили, и не просто верили, а были уверены, что вопрос с квотой в одну из столичных клиник, а еще лучше в Израиль или Германию обязательно решится, ведь случай неординарный – не могут же чиновники оставить женщину в такой ситуации один на один с бедой! «Мама уже пожилая, и не она, а я должна за ней ухаживать», – говорила мне Анна. «И будешь, обязательно, куда ты денешься?» – подбадривала дочь пенсионерка. Глядя на них, в этом светлом уютном доме почему-то так и казалось: у этой семьи все будет хорошо. С тех пор прошло три года. Я снова постучалась в дверь Анны Якушенко. На пороге меня встретила молоденькая девочка. Как оказалось, сиделка. Сама хозяйка дома лежала на той же самой кровати, что и три года назад, и, увидев меня, охотно пригласила присесть. – Ничего не изменилось, Кать, – с грустной улыбкой начала Анна. – Разве что мамы у меня больше нет. Пару лет назад после долгих судебных тяжб администрация города все-таки выплатила женщине «компенсацию» – 500 тысяч. – Конечно, сразу было понятно, что эти деньги не поставят меня на ноги, но юристы настоятельно советовали не отказываться, – делилась воспоминаниями женщина. – Некоторые даже утверждали, что такую огромную сумму мэрия еще никому не выплачивала в качестве компенсации. Я согласилась. Анна прошла еще ряд обследований. Надежду на то, что она встанет, дают только в столичных клиниках – имени Бурденко и Пирогова, а еще женщине ответили медики из Германии: если попадет к ним – сможет ходить. Однако стоимость лечения в столичных и тем более заграничных клиниках перевалит за миллион рублей. Как объяснили Анне юристы, потраченную сумму потом можно будет «выбить» по суду из городской администрации, предоставив все положенные чеки. Но вот где взять деньги, чтобы попасть на лечение, – никто не знает. Женщина пыталась найти спонсоров, просила деньги в долг, но тщетно. Тем временем престарелой пенсионерке все сложней было находить силы, чтобы ухаживать за прикованной к кровати дочерью, а уж какой там дом… – Больно было смотреть, как мама старается делать вид, что она нормально себя чувствует, чтобы не пугать меня, но я-то все понимала, – рассказывала Анна. – 2 мая 2015 года она почувствовала себя плохо, прилегла. Я спросила, что с ней, и с ужасом услышала в ответ непонятные фразы: мама заговаривалась. Я вызвала «скорую». Медики осмотрели ее, сказали, что «притворяется, все пройдет», и уехали. Но маме стало хуже. Как же было страшно лежать на соседней кровати и понимать, что ничем не можешь помочь! Вторая бригада «скорой» увезла ее в больницу. Потом были сутки ожидания. Ночью, около 11 часов, раздался телефонный звонок. Я знала, что мне предстоит услышать, но как же не хотелось в это верить… Похоронами занимался троюродный брат Анны. Чтобы женщина смогла в последний раз увидеть свою маму, тело Луизы Михайловны привезли на несколько минут домой. – Я так мечтала, что успею встать на ноги, что буду ей опорой, – расплакалась моя собеседница. – Мне сказали, что в больнице она едва понимала, что происходит, но до последнего вздоха повторяла: «Аня, Аня…» Она так боялась оставить меня одну… Беспомощной женщине пришлось нанимать сиделку. Благо впоследствии ей удалось хоть и через суд, но обязать мэрию компенсировать расходы на помощь по уходу за ней. – Утром приходит девочка, готовит, переодевает, ну и так далее… Сами понимаете, ведь я не могу себя обслуживать, – вздохнула Анна. – А вечером она уходит, и я остаюсь одна на этой кровати в темной комнате. У меня даже телевизора уже нет – прежний сломался. Пытаюсь заснуть поскорее, чтобы снова наступил новый день. Но мысли путаются и не дают отключиться: думаю о том, что этот дом старый и буквально сыплется – нужен ремонт, нужно утеплять, чинить, а как это сделать? Но утром Анна, уже с новыми силами, продолжает бороться. Например, она дважды звонила на прямую линию с Владимиром Путиным. Правда, ответ женщина так и не получила. А пока, превозмогая страшную боль, выполняет все задания инструктора, который занимается с ней, подтягивается на прикрепленных к кровати турниках – пытается сесть. – Организм у меня сильный, – снова улыбнулась женщина и приподняла одеяло, оголив ноги. – Посмотрите, за все эти годы они так и остались крепкими, не похудели, не высохли. Я верю, что это не случайно, и это дает мне силы не сдаваться и в очередной раз просить наш областной минздрав о помощи в получении квоты на лечение. Хоть и прошло почти пять лет, а я не перестану надеяться, что еще встану. Мама до последнего в это верила. ОТ РЕДАКЦИИ: уважаемые читатели, если вы хотите оказать материальную помощь Анне Якушенко, средства можно перечислить на ее карту «Сбербанк» 5469 5300 1053 4401