Многодетная мать из Рязани пытается вернуть из интерната троих сыновей

Елена Сергиенко уже больше года пытается забрать из детского дома трех своих детей ОТ АВТОРА: эту душещипательную историю мне рассказал рязанский общественник Артур АТАКИШИЕВ, который пришел в редакцию «Мещерской стороны» в начале августа с кипой документов. – Посмотрите, вот решение суда, согласно которому в 2014 году у одинокой матери Елены Сергиенко из Рязани изъяли сразу троих детей, – рассказал собеседник. – Причем, на мой взгляд, у абсолютно нормальной матери – она не курит, не пьет, имеет собственное жилье. Детей у нее пытались отнять еще несколько лет назад – ставили на учет, в дом постоянно приходили комиссии и проверки из опеки. Она воспитывала сыновей одна, и проблемы действительно были, особенно с поведением у старших мальчишек. Я помогал Елене устроить их в разные школы, ходил вместе с ней в опеку, мы обращались за помощью куда только можно, но нас никто не хотел слышать. В итоге, вместо поддержки и опеки, давление на семью становилось все сильнее. И в начале 2014 года, когда Елена была беременна четвертым ребенком и уже не могла, как раньше, справляться с домашними делами и с воспитанием сыновей, они стали убегать из дома, не приходили ночевать. И вместо того, чтобы оказать помощь матери, детей из семьи просто-напросто изъяли, а Елену лишили родительских прав. Я захотела встретиться с женщиной, чтобы услышать ее историю, что называется, из первых уст.   В понедельник, 24 августа, Артур Ильич проводил меня домой к 39-летней Елене Сергиенко. Дверь мне открыла худенькая женщина с годовалым ребенком на руках. – Это Ярослав, он родился уже после суда, поэтому его у меня не отобрали, – рассказала Елена. В небольшой двухкомнатной квартире минимум мебели, обои со стен содраны. На мой удивленный взгляд Елена ответила: – Вы не обращайте внимания: несколько лет назад у нас появились клопы. Что только я ни делала, чем только ни травила их – они вновь приползали от соседей. Дети были искусаны до крови. До этого у нас была хорошая мебель, но пришлось все выбросить, чтобы от них избавиться. Денег на то, чтобы каждый месяц их травить, у меня просто-напросто нет. Мы расположились в комнате на двух больших пластиковых стульях, и Елена начала свой рассказ. – Я из хорошей семьи, родители мои не пили, папа очень любил нас, мама рассказывала, что, когда была беременна мной, отец говорил: «Если будет дочка, назовем ее Елена прекрасная», – говорила женщина. – Даже не знаю, почему в жизни у меня сложилось все не так, как я себе представляла. Елена мечтала о большой и дружной семье и, конечно же, о любви. В конце 90-х годов она познакомилась с молодым музыкантом Павлом. – Я вышла замуж в 23 года, Павлу было 19, он сочинял музыку и песни, и, как у многих творческих людей, у него был сложный характер – обидчивый, замкнутый, – вспоминала Елена. – Но мы оба очень хотели ребенка, и в 2000 году родился наш первенец Витя (имя изменено. – Прим. ред.). После этого наши отношения стали портиться. Свекровь любила выпить и постепенно спаивала и собственного сына. Он начал пить психотропные таблетки – брал их у матери. И тут я узнала, что снова беременна. Муж гнал меня на аборт, говорил, что ему этот ребенок не нужен. Да и врачи отговаривали – неизвестно, как на ребенка могли повлиять те таблетки, которые пил муж. Но я твердо решила рожать. В августе 2003 года на свет появился Денис (имя изменено. - Прим. ред.). Вскоре после этого Елена развелась с мужем. Вместе с престарелыми родителями и двумя сыновьями она жила впроголодь: за едой ходила в столовую для малообеспеченных, одежду ей давали в местной церкви. В 2008 году умер отец Елены, через некоторое время после этого парализовало мать. Елена разрывалась между больной мамой и детьми, а потом в ее жизни появился Марат, который приехал в Рязань из Узбекистана. – Он нашел общий язык с сыновьями, помогал мне, – рассказала Елена СЕРГИЕНКО. – В 2011 году у нас родился общий сын Женя (имя изменено. - Прим. ред.). Марат хотел назвать его Тимуром, настаивал, чтобы я приняла мусульманство, но матушка, к которой я все время обращалась за помощью и советом, была категорически против и всячески отговаривала меня. Сейчас я не жалею, что послушалась ее. «Семейная идиллия» закончилась в 2012 году, когда Марата посадили… за изнасилование собственной тещи. – В тот день я ушла на почту, чтобы получить пособие, – вспоминала женщина. – Когда вернулась, мама стала рассказывать мне страшные вещи. Признаться, сначала я не поверила, так как она болела и была не в себе. Марат говорил, что ничего не было, это недоразумение, просил не вызывать полицию, но я не поверила ему. Когда приехали эксперты, провели необходимые анализы, то слова мамы подтвердились. Марата арестовали. Вскоре после этого мама умерла. Сейчас Марат сидит в тюрьме и, несмотря на то, что он совершил, продолжает как ни в чем не бывало звонить мне. Он уже скоро освободится, и я с ужасом жду этого времени, боюсь, что он снова появится на пороге, ведь защитить меня некому. После ареста Марата и смерти матери Елена едва сводила концы с концами. Тогда ей посоветовали отдать младшего сына в Дом ребенка, на время, а пока найти работу. – Я рыдала, сыну было всего 6 месяцев, но я должна была думать и о старших детях, о том, чтобы прокормить их, – говорила Елена. – Устроилась уборщицей, часто навещала сына. А как-то раз я включила телевизор – там шла передача про наш детский дом. И тут на экране я увидела Женьку: заведующая стояла рядом с ним и рассказывала о том, что этому малышу нужна семья. Он у меня такой хорошенький, черноглазенький – я испугалась, что его могут отдать в приемную семью, поэтому в тот же день поехала в Дом ребенка и забрала сына. В тот момент в жизни Елены появился новый мужчина, тоже приезжий. Однако о нем она говорила неохотно, даже имени его не называла. – Хотелось поддержки, мужского плеча, но он оказался человеком ненадежным, – вздыхала женщина. – Он уехал на родину, а я осталась одна, беременная четвертым ребенком. В это время у Елены начались серьезные проблемы со старшими сыновьями – переходный возраст, непослушание. По словам Елены, дети попали под влияние женщины, жившей неподалеку: они убегали к ней из дома, не приходили ночевать. – Потом именно эта женщина написала на меня заявление в органы опеки, что якобы я пью, не слежу за детьми, не кормлю их, что дома у меня бардак, – продолжала она. – Ко мне стали приходить, ругаться, почему не вымыты полы. А как я буду делать это с огромным животом? Не могла я физически удержать дома и старших сыновей. Когда я уже устала от этих бесконечных визитов и ругани, я просто закричала: «Забирайте все – детей, квартиру, только оставьте нас в покое!» Возможно, к этим словам они и прицепились. Решением суда Елена была лишена родительских прав в отношении трех сыновей. Оставшись с младенцем на руках, она узнала, что теперь обязана выплачивать неподъемные алименты на содержание сыновей в детском доме. – Почти 6 тысяч рублей на каждого ребенка в месяц, больше 17 тысяч на троих, – рассказала Елена. – Где мне взять эти деньги, если я сижу в декрете и не работаю? Но почему-то коммунальные услуги за детей я должна оплачивать, хотя они со мной не живут. За коммуналку накопился долг больше 200 тысяч рублей, по алиментам почти 300 тысяч. Я просто не знаю, как заработать такие огромные деньги. На мизерное пособие женщина покупает гостинцы для ребят и с маленьким Ярославом на руках ездит в Гусь-Железный (три часа в один конец), чтобы повидаться с детьми. – Сердце разрывается, когда они обнимают, плачут и говорят: «Мама, почему ты нас не заберешь? Нам здесь так плохо, обижают, говорят, что ты сама нас отдала», – говорила женщина. – Мне не дают их забирать даже на выходные – директор интерната разрешила бы, но сказала только привезти бумагу из органов опеки. А мне ее не дают, говорят: «Ты лишена прав, детям ты уже никто, чужой человек». Старший, Витя, так переживал, даже хотел броситься под поезд. Мы с ним долго разговаривали, он все понял, теперь мыслей о самоубийстве не допускает. Телефонные разговоры – вот что осталось нам. А Денис так и не смирился с тем, что случилось. Несколько месяцев назад он убежал из детдома, его до сих пор не могут найти. Разве стало лучше моим сыновьям в детдоме? Оттуда они тоже убегают. Но раньше я хотя бы знала, где искать Дениса, а теперь я не знаю, что с ним, жив ли он. Елена не теряет надежду на то, что все-таки сможет забрать сыновей домой. – В опеке сказали, что для этого нужно будет сделать ремонт в квартире, купить новые кровати, – напоследок сказала женщина. – Кажется, это не так уж и сложно, но для меня это практически непосильная задача. И не только из-за отсутствия денег. От нагрузок я сорвала спину, за свою жизнь я перенесла уже четыре операции на глазах и теперь не могу даже сказки Ярославу читать. Беспокоят страшные головные боли – долго стирать и мыть полы я не могу, приходится вызывать «скорую». При этом инвалидность мне не дают. Я не привыкла жаловаться, стараюсь как-то крутиться, но одной с ребенком на руках сделать ремонт мне не под силу. И от этого становится страшно, от мысли, что я могу потерять детей навсегда. Когда я в последний раз разговаривала с директором детского дома, мне сказали, что Женю хочет усыновить семейная пара из Москвы. Как так? Ведь у ребенка есть живая мама, которую он знает и ждет. И я сделаю все, чтобы вернуть своих детей домой.   Комментарий И. о. старшего помощника руководителя следственного управления следственного комитета РФ по Рязанской области Александр АВДЮШЕВ: - Железнодорожный межрайонный следственный отдел города Рязани проверку проверку по факту самовольного ухода несовершеннолетнего ребенка с территории оздоровительного образовательного центра. Установлено, что мальчик уже неоднократно сбегал, как в 2014 году, так и в 2015-ом. Каждый раз его находили. Его поиски идут с июня 2015 года. Уголовное дело не было возбуждено, поскольку у следователей есть основания полагать, что ребенок жив – он выходил на связь. По итогам проверки будет принято процессуальное решение.   Мария РАКЧЕЕВА, Рязань ОТ РЕДАКЦИИ: корреспонденты «Мещерской стороны» направили официальный запрос в городскую администрацию Рязани с просьбой по пунктам написать условия, при которых Елена Сергиенко сможет забрать своих детей из детского дома.