Татьяна работала на лесосплаве, растила одна троих сыновей и мечтала вернуться домой

Вот за этой самой прозой жизни, нелёгкой и горькой, я и пришла в гости к своей героине. Как оказалось, полжизни она отработала на «северАх» и только теперь вернулась на родину.

Дом, пронизанный солнцем…

Таня появилась на свет в 1950 году в деревне Мельницы Псковского района,  в доме, который построил после войны её отец. Дом и сейчас стоит на прежнем месте, целёхонек.

– Я была 9-м ребёнком, а всего у моих родителей было 10 детей, только одна, одиннадцатая, умерла во время оккупации, – рассказывает Татьяна Александровна. – После войны аборты были запрещены, в семьях рождалось много детишек, да и в церковь в деревне ходили все, пока не запретили. Батюшка у нас был душевный, все его любили. Может, за то, как мама говорила, что он был белым офицером, после революции не сиганул, как все, за море в эмиграцию, а остался на Родине. Ну, а сын у него был коммунистом. Мой отец тоже был коммунистом, руководил сельсоветом. Так и мылись у нас в одной бане – священник с коммунистами. Сперва мужчины шли, а потом мы, мама с дочками. Как того батюшку звали, я уж не помню, а так и звали – «Батюшка».

После него, уже при другом священнике, церковь Михаила Архангела обворовали, вынесли, что из золота было, даже собака след не взяла. Потом снова кража  – иконы старинные исчезли, а на третий раз – и обокрали, и подожгли. Настрадался наш храм. А нынче приезжаю, глазам не верю, ремонт начался – обрадовалась!

Отец Тани, Александр, хоть и прошёл день в день две войны, но ничего о них не рассказывал.

Из маминых рассказов Татьяна запомнила, как в прежнем их доме на горке поселился рыжий немец, хранил хлеб в чулане, бывало, что и угощал детей Марии, так звали маму.

– Однажды мой брат Миша, он 1936-го года рождения, расстебал немецкий хлеб прутьями, мать думала, немец их всех расстреляет, а тот взял те же прутья и отстебал, чтоб неповадно было, и Мишку, и Петьку, Кольке лишь не досталось, так как убежал, – вспоминает Татьяна Александровна. – А когда в лесах появились партизаны, немцы озверели: палили по лесу из миномётов и танков. Пули летели сквозь наш дом, мать чудом успевала спуститься с детьми в подпол. Когда поднималась, то весь дом был расчерчен солнечными лучами – просвечивали в дырочки между брёвнами.

Люди вскоре ушли в лес, в землянки, а дома в Мельницах немцы сожгли.

Вместо «Букваря» – газета

Тане очень хотелось и «Букварь», и портфель, и в школу. Но она была ещё маленькая, и сёстры не разрешали ей брать свои книги.

…Я все буквы учила

у сестры в «Букваре»,

А в слова их «ложила»

у себя у в голове.

Областную газету

у отца я брала

И читала газетные,

без смысла, слова…

– Научилась читать я в 5 лет, заглядывая к сёстрам в «Буквари», пока они осваивали слоги, – вспоминает Татьяна. – Мне так хотелось подержать книгу, но сёстры не давали, говорили, у меня руки грязные. Зато папа разрешал брать его «Псковскую правду». И я читала газету от корки до корки, хоть и не понимала ничего. Зато знала в лицо всех членов политбюро! Ещё и критиковать умудрялась: читаю «ТАСС», думаю, про «таз» пишут, и говорю, мол, ошибка, с одной буквой слово пишется! Смеху было.

Видя рвение малютки, Таню записали в библиотеку, но первая же библиотечная книжка, про козлят, куда-то пропала. Библиотекарь, Зинаида Петровна, узнав о потере, не рассердилась, попросила передать, что даст другую, но Таня ещё долго не смела показаться на глаза.

– Сейчас думаю, мама растопила той книжкой печь, – с грустной улыбкой предполагает Татьяна Александровна. – Родителей моих уж нет, я приезжаю в Мельницы не домой, а на их могилки. Дом наш давно продан, живут в нём. Но я рада, что он стоит!

После школы Татьяна поступила в Опочецкий техникум, но не закончила, пришлось устроиться на галантерейную фабрику.

– Вскоре одна из сестёр вышла замуж, уехала в Коми СССР и забрала меня с собой. Так я и оказалась на Севере. Жила в посёлке Подгорье, на реке Печора, работала на лесосплаве, а потом приёмщицей на распиловке. Труд не женский, и очень тяжёлый…

Там Татьяна вышла замуж и родила троих сыновей: Виктора в 1969 году, Антона в 71-м и Анатолия в 76-м.

Вот только вспоминать о том времени ей труднее, чем лес валить. Муж бросил, Бог ему судья, и Татьяна растила мальчиков одна.

– Пахала я, как папа Карло, некогда даже мультики смотреть было, не то что книжки детям читать, – вспоминает Татьяна. – А с перестройкой нашими лесозаготовками заниматься перестали, и работа осталась только у нефтяников и газовиков. Многие тогда остались без копейки.

Было время, когда Татьяна целых 6 лет не могла найти работу и жила с детьми на алименты.

Дорога в храм

Тяготы жизни не прошли для Татьяны даром. В 1998 году у неё уже была инвалидность – сердце рвалось и металось, и в какой-то момент надорвалось. Легче стало, когда в райцентре Вуктыле построили храм Благовещения Пресвятой Богородицы. Туда стала ездить Татьяна. Познакомилась с Валерией АРШИНОВОЙ, женщиной, с которой дружит по сей день. А чуть позже и в бывшем подгорском сельмаге открыли храм Петра и Павла. Татьяна посадила рядом две берёзки, цветы – потянулся народ.

– В Коми у меня дети и внуки остались, и когда я туда приезжаю, останавливаюсь у Леры, – говорит Татьяна. – Мы созваниваемся, вот этот телевизор она мне помогла купить, прислала на день рождения денежку, часть сыновья дали, что-то храм выделил, свои добавила… В Коми я продавала иконки и свечи. В церковь приносили одежду, я везла её в деревню, раздавала, тогда ведь и носить было нечего, и учителя приходили одеться. Денег ни у кого не было. А потом народ постепенно схлынул, кто куда. Я тоже стала подумывать о возвращении на родину. Встала на очередь. Получила сертификат северный на приобретение жилья, и вот, я здесь.

Новый 2023 год Татьяна Александровна отмечала уже в Пскове – за этим столом, где мы с ней пили чай с печеньем.

Пережила гибель сына

В Псков Татьяна должна была переехать вместе со старшим сыном, Виктором, и его семьёй. Но... не судьба.

– Пока шло оформление документов, я жила здесь наездами – то в хостеле, то квартиру в Тямше снимала, – рассказывает Татьяна. – А в 2016 году Витя поехал в Ростов, тамошний друг предложил ему подзаработать. Он приехал, а там – пьянка, и напоролся мой сын на «дружеский» нож.

Если бы Татьяна Александровна не собрала волю в кулак и не поехала на суд, дело бы спустили на тормозах. Дважды ездила, приво-
зила характеристики с работы Виктора, и с Божьей помощью правда восторжествовала, убийцу посадили.

– А жить мне здесь теперь одной, без Виктора – его семья сюда, конечно, не поехала, – словно чужим, не своим голосом говорит Татьяна Александровна и замолкает на некоторое время. Потом, словно очнувшись, собирает на стол угощение, греет кипятильником (чтоб побыстрее) воду для чая…

Но она в Пскове не одна! Пока хватает сил, творит добро – посадила клумбу возле храма Успения Пресвятой Богородицы (с Полонища), помогает, чем может, церкви Климента Папы Римского.  И добро возвращается. На подоконнике в кувшине стоят осенние астры, рядом греют бока помидоры – подарок соседей. На диване красуется вязаная подушка – подарок рукодельницы из Серёдки, куда Татьяна Александровна недавно ездила на День села.

Моя героиня пишет прекрасные стихи и очень хочет найти в нашем городе единомышленников и новых друзей. Тех, кто так же, как и она, еще помнят полные сил и жизни родные псковские деревни, тех, кто умеет запускать по весне в ручей самодельные кораблики.

…Я осенними днями

любовалась листвой.

Каждый день цвет меняла, удивляла красой.

Рокот трактора помню.

В тишине прилетал

он с далекого поля –

трактор землю пахал.

Помню, с горок весною,

как бежали ручьи.

Вместе с талой водою

плыли вдаль «корабли»…

Не откладывая желания Татьяны в долгий ящик, мы тут же дозвонились до Псковского отделения Союза пенсионеров, и теперь мою героиню там ждут новые встречи и, надеюсь, друзья.

Гизела ДЕРЖАВИНА,

Псков