Поисковики оседлали в Партизанском крае Гору Судому, которая подбросила новые тайны

Первый в стране и в Псковской области Дедовичский Партизанский край на самом деле сейчас становится центром единения молодёжи и старшего поколения. Всё получилось более чем символично: 29 июля автор этих строк совершил с друзьями из дедовичской «Бригады-60» пеший переход к Судоме, а 1 августа впервые оказался в Железнице, в день 82-й годовщины образования Партизанского края, и нисколько об этом не пожалел.

Где вы,
мои… Кисели?
Задача, по словам командира, Александра Грабчука, была предельно конкретной: найти под Судомой (в Навережской волости бывшего Пожеревицкого района (1939-1958)) забытую могилу 14 партизан, которых бережно схоронили выжившие жители деревни Климово-Кисели в 1942 году. И всё бы было терпимо, но деревни той нет – сожжена фашистами, не возродилась, да и свидетелей боя и трагедии нет.
– Года два назад на меня вышла дачница со словами, что сердце её обливается кровью – «в бывшей родовой деревне под крестом лежат 14 никому ненужных партизан», пообещала позвонить, но исчезла, может случилось что, – рассказал мне «бригадный» командир Грабчук. – Нынче уже другой житель сказал, что знает ту деревню, где лежат забытые всеми партизаны, что «в детстве ходили с бабушкой, она убиралась у креста, а они играли вокруг, но уже 30 лет прошло».
Так параллели нежданно-негаданно пересеклись! Места эти в Навережской волости были для нас неизведанные, но ждать дальше было нельзя. Тем более что ни в одном официальном источнике Климово-Кисели «с партизанскими косточками» уже не значились.

Руки цеплялись
за нас из земли
Чтобы сократить путь, наши проводники, украинец Юрий и русич Александр, повели закрайками полей и оврагов. В стороне остались покосившиеся столбы с оборванными проводами. В годы войны в Навережской волости под Судомой сожжено дотла 89 деревень. Место более чем знаковое для партизанских бригад – здесь всё пропахло порохом, гарью от домов и кровью!
Вдруг в одной из болотИнок за ноги стали цепляться ветки, корни, осока... У меня было ощущение, что это тянутся из земли и деревьев чьи-то руки, то ли хотят задержать, то ли куда-то направить. Проводники лишь успевали говорить: мол, здесь рядом была такая-то деревня – сожжена, здесь – другая... Если честно, на этих буераках я так выдох-ся, что было не до названий. Потом понял, что можно было пройти полукольцом по старой дороге, но не было бы этих «рук» из оврага и эха войны. Как за нами шёл учитель Сергей Бондарь на своих больных ногах и внуки малые командира – Глебушка с Сашей – даже представить не могу.
На холме неожиданно наткнулись на старые вкусные яблони, которые даже не задичали. Ещё отсюда открылся классный вид на Судомскую возвышенность. По словам проводников, местные её называют Ратовские горы (от сожжённой деревни Ратово). Весной здесь от пала травы сгорели две хаты. Внизу виднелся красивый дом, хозяин которого сейчас в Крыму. Ещё дальше обитает единственный жихарь, слава Богу, ещё держит лошадь, живность и ездит по лесной дороге. Но нам надо было в другую сторону.
Это была и на самом деле выжженная земля, только теперь заросшая полутораметровой травой, а овраги превратились в болотца. Позже я подсчитаю, что из 89 сожжённых навережских деревень как раз 15 стояли вблизи нас. Не их ли жители и цеплялись за нас, просили вспомнить: Александрово(кА 5), Быково (4), Бычнево (7), Воротово, Гущено (6), Жабино, Кананово, Князево (2), Карпово (15), Кинево (2), Кричино, Навережье, Подосинье (16), Рахново (4), Ратово (15), Сафроново (4), Суровцево (2), Сысоево, Сосновицы (Сосновичи 5), Сево, Семейкино (7), Федорково(кА 15), Цвень (12)... В скобках – число дворов по карте Шуберта XIX века. Нетрудно понять, что в советское время – в разы больше! Часть красивейших деревень, таких как Сево, вообще были сожжены вместе с людьми!

Деревня Сево.
«Гады, стреляйте!»
Так, 10 февраля 1943 года ворвавшиеся фашисты расстреляли и заживо сожгли 116 мирных жителей и одного партизана. Именно там, из охваченного огнём дома выскочила в горящей одежде комсомолка колхоза «Красное Сево» Наташа Пылаева, успев прокричать: «Гады, стреляйте! Умойте руки моей кровью! Но кровью безгрешных детей и стариков вы захлебнётесь!»
Захлебнулись! Но и нам та война аукается, деревни, считай, поисчезали. В моём понятии Сево – это дедовичская Красуха, в которой, говорят, стоит более чем скромный обелиск, но куда можно было бы водить молодёжь. Дома попались строки нашего поэта Олега Алексеева (1934-2001) из деревни Горбово Судомского края, только с островской стороны:
«Предание живо в моей
стороне –
Деревня пропала в военном
огне.
Под землю, как будто
под воду, ушла.
До малой травинки сгорела
дотла.
Но слышат доныне в ненастье
леса
Подземные, смутные голоса.
Доносят глубокие чаши озёр
В весеннюю ночь
несмолкающий хор...»

На могиле –
Крест из полозьев
Протопав километров семь, мы оказались на двух заросших полях-взгорках, окаймлённых лесом, здесь же валялись пробитые молниями, словно пулемётными очередями, старые деревья и сломанные столбы.
Наш проводник Саша глянул изумлённо вокруг. Стало ясно, что он ничего не узнаёт из того, что было здесь 30 лет назад: где тот крест, какой он, и где та бабуля? Все молча разошлись. Мне попадались только груды собранных в кучи полевых камней. И вдруг крик проводников: «Сюда-сюда!». Все побежали в лесок, увидели железный крест и собаку-хаски Лаки и её хозяина, начальника разведки Антона Кириллова. Крест был с ажурными концами в виде главок, смотрящий строго на восток.
– Судя по металлу, скован Крест из полозьев деревенских саней, – заметил самый рассудительный из нас поисковик Виктор Ванюков. – И скован явно с любовью...
С обратной стороны мы заметили с Александром Лабановым и Серафимом Безверхним начертанную выцветшей краской дату, вероятно, тот самый год…
Командир нарезал всем задачи: одни стали пилить и убирать самосев у креста, другие – очищать землю, третьи заложили шурф, четвёртые пошли по горе в разведку... Так начали появляться гильзы от патронов «Мосинки», фрагменты горшков и проржавевшая утварь.
После снятия первого слоя пошли, уложенные по периметру, небольшие камни. Было видно, что чьи-то добрые руки дважды ими бережно «одевали» могилку. На глубине полутора метров наш «Душман», Сергей Козлов, обнаружил первые фаланги пальцев руки и бедренную кость. Последняя говорила о том, что человек лежал лицом к небу. Следов от досок гроба не было. Не до этого в войну было.

И они услышали
голос живой
– Всё, стоп работе, это и есть то самое искомое место, чудо, что вообще нашли, кто-то из вас явно счастливый, – сказал «бригадный» командир Грабчук и впервые улыбнулся. – Дальше докладываем по инстанции и будем заниматься с молодогвардейцами подъёмом останков. Впереди перезахоронение в почётном месте. Не сомневаюсь, что глава района, Геннадий Андреевич Афанасьев*, нас поддержит. Здесь могилу ещё 30 лет никто не найдёт!
Вокруг кованого креста с бугорком хорошо просматривалась «воронка» в земле два на три метра – место для будущей работы с молодыми поисковиками. Мы сфотографировались у креста, застыли в минуте молчания, а командир произвёл символический залп из «МЧСовских» патронов. Невольно подумалось: сколько ещё таких могил и сгоревших деревень? Наши проводники вспомнили про ещё одно место, которое требует проверки. А мне пришли на ум строки того же стихотворения Олега Алексеева:
«…Я верю, я знаю: и я не умру.
Я к ним, несгоревшим,
сойду поутру.
Спущусь по крутой
потаённой тропе,
И с прадедом рядом
я встану в толпе.

И веточка молча
прижмётся ко мне,
Что снилась так долго
в плескучем огне.
Лишь корни столетние
над головой…
И люди услышат мой
голос живой».

Что видно и не видно
с Судомы?
В конце десанта не могли не заглянуть на легендарную Судому. Здесь впервые подняли на 300-метровой высоте, благодаря Ивану Пинчуку, Антону Кириллову и Серафиму Безверхнему, флаги Псковской области и России в честь Дня десантника и наших гвардейцев на передовой в СВО, а также в честь Партизанского края. Естественно, вспомнили и легенды – начиная от живших великанов (Судома, Лабно, Степулиха) и заканчивая золотой цепью, свисавшей с небес и судившей на Судоме народ.
Виды потрясающие! Где-то под нами Навережье с памятниками археологии XII века, селищем и каменными крестами. Была там и церковь Николы на Погосте, разорённая Витовтом в лето 1428 года. В нашу войну Навережье тоже сожгли гады фрицы, есть и братская могила. Кстати, само озеро – памятник природы, и из него вытекает река Судома. С другой стороны – сожжённая с людьми деревня Сево и одноимённое озеро. А вот Климово-Кисели я не увидел, да и проводников рядом не было. Зато на горизонте красовался «новгородско-псковский» Вышегород, который в 1239 году укреплял Александр Невский, а в 1428-м
осаждал, но так и не взял – фиг ему и сейчас! – литовский Витовт. Именно здесь, по утверждению псковского исследователя Людмилы Васильевой, бывали в имении у Бухарова «наше всё» – Пушкин и Лермонтов...
Чуть в стороне была и деревня Пошибайлово, где жила героиня «Курьера», затворница Тамара Никитина. В 2016 году её ограбили бандиты, связали, отняли деньги, медаль и заперли умирать в избе («Затворница из Пошибайлово, или Как на псковскую «Агафью Лыкову» напали трое бандитов»). Пережившая вой-ну, израненная женщина сама освободилась и вылезла в окно. Помнится, к ней я дошёл через такие же сгоревшие и забытые деревни и ощутил дух Судомы. Но не думал, что ещё раз придётся сюда вернуться, уже с другой стороны. Ничего случайного! Затворницу Тамару тогда поддержали наши читатели, а спонсоры подарили телефон. Жизнь, правда, у русской страдалицы оказалась короче, чем хотелось бы, да и бандитов тех, вроде, не нашли...
Впрочем, сегодня уже не Тамара-Агафья, а сама Судома ждёт нашей помощи. Почему? Туристическая тропа значится только на плакате 2014 года. А всю окрестную красоту можно увидеть лишь с тригонометрической вышки, но не каждый туда залезет. Гора так заросла, что судить-рядить уже негде, а сама тропа завалена старыми деревьями.
Вот на что бы президентский грант выбить – очистить верх горы, водить туристов, как это делается на Алтае и Байкале, рассказывать про Сево, Навережье, Кисели – про войну, подвиги и современность.
Окрестные охотники с базы признались, что народа сюда ездит много, особенно весной и осенью, но работы невпроворот, ею никто не занимается, даже беседка для туристов у подножия с горя рухнула.

Железница
помнит и чтит…
Все эти свои мысли и Судомы я не мог не поведать через три дня главе района Геннадию Афанасьеву во время празднования 82-й годовщины со дня образования Партизанского края. И идеи эти, по развитию патриотического туризма, моего собеседника явно заинтересовали. В Железнице со мной были: земляк Николай Груздов – председатель областного Совета ветеранов и малолетняя узница Раиса Петровна Кузина; гости из Санкт-Петербурга – племянница Героя Советского Союза Михаила Харченко Галина Александрова, а также особо уважаемые в Дедовичах защитники и хранители памяти о Партизанском крае: Леонид Баранов, Александр Веретин, Станислав Бернев, Александр Дмитриев... Честно скажу, не ожидал такого общего единения и ощущения забытого народного праздника.
Никакого официоза, всё чётко, трогательно и с уважением к памяти. Ещё бы памятные знаки сожжённых партизанских деревень (как в Хатыни), вокруг памятника, цены бы этому партизанскому месту не было. В Железнице я вновь встретился со своими друзьями, и мы вспоминали о партизанской типографии, обозе, писателе Иване Виноградове и журналисте Владимире Васильеве, заглянули в публикации 1981-1992-2008-х годов, подарив их в дедовичскую библиотеку Ларисе Егоровой. Параллельно к нам подходили совершенно незнакомые дедовичане, фотографировались, благодарили за газету и приглашали на свой хлеб-соль...
Хочется верить, что десант дедовичских поисковиков к Судоме власти поддержат и совместно доведут начатое дело. А мы с вами, благодаря читателям и краеведам, рано или поздно узнаем правду о трагедии в деревне Климово-Кисели, ведь она до сих пор остаётся тайной.
Олег Константинов,
Судома – Железница
От всей души!
В Железнице руководитель культуры Дедовичского района Екатерина Утрецкая высказала слова благодарности за поддержку партизанского праздника: филиалу ПАО «ОГК-2» – Псковская ГРЭС, предприятию «Лесник», Бежаницкому РАЙПО, директору Дедовичского техникума Сергею Эссу, предпринимателю Петру Николаеву, а также нашим поисковикам – отцу и сыну Василию и Вадиму Александровым – за парадный строй вездеходов для юных дедовичан.

Наша справка:
в Дедовическом районе было сожжено 388 деревень (из 485); в соседней Пожеревицкой – 164, в Шелонской – 121, в Вязьевской – 101... Заживо сожжено от 389 до 413 человек, расстреляно – 142. В районе 29 братских могил, в них покоится 289 человек, имена известны у 263.

*включен Минюстом РФ в список физлиц-иноагентов