Осынская пуща и Себежский парк. По следам писателя Корсака и средневековых ящеров
Жил в имении Аннинское, а исследовал не только Персию и горы Гиндукуша, но всё псковское и белорусское Поозерье. Задача была почти безумной: найти через 100 лет в Национальном парке тропы, по которым хаживал Корсак и подарил нам свои потрясающие рассказы 1898-1907 годов.
Настольная книга
для туристов и парка
Вы не поверите, но авторам этих строк, вместе с комиссаром «Губернского автодесанта» Геннадием ИЛЬИНЫМ, инспекторами парка Владимиром ДЮБОВЫМ и Олегом ЛУПАНОВЫМ, удалось найти почти всё – исчезнувшие Заозерье, Боровые и кордон Юндзилля (сейчас его называют Юнделя). Ну а то, что чистые себежские озёра и глухариные тока не изменились и через век, мы убедились воочию.
Нет, не лукавил земляк, и рассказы Корсака вправе стать настольной книгой о заповедной природе юга Псковщины. В подтверждение – яркие строки, не уступающие по стилю Пришвину и Паустовскому. Везде чётко читаются уголки Себежского парка.
Найди
свою родню!
Спутниками писателя в Осынской пуще были: крестьянин БОРЕЙКО из Заозерья (см. фото), лесник ЮНДЗИЛЛЬ с одноимённого кордона, 113-летний рыбак ГЕРАСИМ, который лично видел на границе с нынешней Беларусью средневековых ящериц-крокодилов («Под Себежем до XIX века жили в болотах лютые твари», «КрЪ», №17/2021 г., №47/2021 г.), крестьяне ТАРАС и ФЕДОТ из Боровых, лесник ИГНАТИЙ, ЛЕОН из Заболотников, надлесничие ЮЗЕФ из Юзефово(?) и Мечислав ГРОДСКИЙ, осынский лесник ТОМАШ, охотник ГРИГОРИЙ и лесник АЛЕКСЕЙ из Разливов, СПИРИДОН из Козлово, БОРИС из Речек и ловчий ЗВОНКО из белорусских Юховичей...
«Лесной
костёр»
А сейчас слово писателя о легендарном Юндзилле.
– Сразу после приезда (Корсака) на пасхальные каникулы, в усадьбе (Аннинское) появился старый лесник Осынской пущи – Юндзилль, высокий и худой как палка, немного сутулый, с длинными седыми усами и таким же кружком волос, окружающих опалённую солнцем, до цвета тёмного красного дерева, лысину. От его фигуры исходило дивное охотничье веяние. При виде её перед глазами тут же представал уединённый уголок лесов, всплывали седые мхи пустынного ельника, заросшие дикие дебри вечного леса… Я видел на фоне неба его породистый профиль с тонким длинным носом, со свисающей изо рта почерневшей трубкой, порождающей лёгкий туман дыма.
…Шли мы долго, сначала лесной тропинкой вдоль Серебряного озера, потом прямо через лес. Над гористым берегом продолговатого озера Зеленец расположились на отдых. В оправе густых сосновых зарослей бежала вдаль сапфировая лента воды, отражая в себе белые безмятежные облака.
На кордоне ЮНДЗИЛЛЯ и мы побывали. Вокруг высоченные берёзы, лики животных, такой же ельник и земля, перерытая звериными норами или людьми. Серебряное озеро, правда, сильно заросло, а на гористом берегу Зеленца растут сосны. У самого уреза воды появились гоголятники для диких уток. Озеро на самом деле зелёноватого цвета, но с чистейшей водой, такой, что видно было на дне «шевелящуюся» в волнах, словно огромная ящерица, старую сосну.
«Солнечная
песнь»
О глухарях, медведях и журавлях...
– Это было Серебряное озеро, расположенное в Большом лесу. За ним, за поросшим карликовой берёзой болотом, начинались мрачные Тёмные острова (мы даже нашли их на карте ОSМ, – О.К.). Это лесное урочище, состоящее из нескольких десятков островов, заросших высоким еловым лесом, разбросанным посреди большого соснового болота… Там зимой проводила дни одинокая рысь, а в зарослях можно было найти медвежью берлогу. Весной, сидя на обросшей мхом сосне, глухарь выводил свою чарующую песнь, летом – в траве; в местах более открытых вил своё гнездо осторожный журавль; а осенью, когда листья деревьев переливались золотым и красным, отзывался в туманных сумерках стон лося.
От наших друзей мы узнали, что сейчас в Нацио-
нальном парке берлог с медведями нет, но зато есть проходящие мишки и море другой живности. В этом году сотрудники парка установили штук 40 скворечников и гоголятников, а ещё запахали для подкормки поля.
«Отголоски
былых времён»
Только факты о 113-летнем рыбаке, чудесном рассказчике и любителе чая Герасиме.
– Это был крестьянин из лесной деревни, который в силу преклонного возраста уже не работал в поле, оставив хозяйство детям. Летом он целые дни проводил на лоне природы, увлечённо занимался рыбной ловлей.
В прошлом состоятельный, прожил счастливую жизнь и любил веселиться в кругу соседей, а ныне отвык, бродя в одиночестве по речным омутам, был молчалив и замкнут. Однако, была у него слабость, с помощью которой его можно было разговорить – он страстно любил горячий чай, пил его в безмерном количестве, наслаждался им (в открытую сетуя Корсаку на своего соседа Тараса за утверждение «чай не водка, много не выпьешь», – О.К.).
Вот бы сейчас заваривать в музее парка «Чай от Герасима – антипода Тараса» – отбоя бы не было. Что касается родной деревни БОРОВЫЕ, то мы и её нашли – здоровенные, в обхват, берёзы, старые яблони, следы лося на противопожарных полосах, в два ряда камни на фундаменте и даже закрылки от немецкого мотоцикла. Ещё встретили с десяток велотуристов из Беларуси, один даже слышал о нашем 113-летнем старожиле.
Девственные
леса
Ну, а ниже шедевр про природу и саму реку Нища...
– Если Вы, друг мой, когда-либо будете ехать по старинной дороге (граница Себежа и Беларуси, – ред.), обсаженной вековыми берёзами, остановите лошадей на мосту, переброшенном через реку Нищу, помнящим, вероятно, старые времена; мосту, построенном из стволов девственных лесов, с почерневшими сваями, с бархатом зелёных мхов над линией воды. Обратите взор на запад, по течению реки, и вид, который вы увидите, обязательно возьмёт за сердце, особенно, если у вас душа охотника, и вы обожаете природу.
Хоть и не найдёте там ни романтичных скал и шумных тирольских водопадов, ни зелёных склонов гор, прорезанных голубой лентой Рейна, но почувствуете запах тростника, нагретого на солнце, глазами души увидите на фоне жемчужного рассвета вереницу летящих уток, а когда взор побежит дальше, к чёрной стене лесов, увидите как тёмное лоно реки отражает в себе нависшие стволы лесных деревьев, нетронутых топором, услышите шёпот потаённого лесного ручья, скрывающего где-то в глубине своей неизведанной дороги искусные бобровые хатки, на вас повеет суровый мрачный холод старинных дебрей, где не ступала, кажется, нога человека. Возле этого самого моста я спустил на смеющиеся под майским солнцем волны свой чёлн, выдолбленный из осинового ствола, положив в него патроны и верное ружьё, направился в сторону леса.
Почерневших свай и девственных лесов мы не нашли, зато ощутили запах тростника и увидели валун с ликом, как мы тут же окрестили, – место встречи Корсака и Герасима. Где-то здесь, на берегу Нищи, писатель и услышал рассказ о крокодилах. (см. фото, внизу справа!).
«Алигантный
тут ток!»
Корсак о чарующих Копотах и глухарях...
– Я имел намерение снова выбраться с моей легавой Бранкой в Осынские леса. В 5-м часу дошёл до Щолбеницы, где жил осынский лесник Томаш. До местности, наиболее богатой на глухаря, и называющейся Буз, было около 7 вёрст.
Нужно было пойти на Копоты. Копоты – это мох, окружённый со всех сторон лесом и имеющий около 20 маленьких островков. В каких-то 60 шагах перед нами, что-то захлопало в густых лозовых кустах – подорвался старый глухарь и потащился низко над землёй...
«Тут в Копотах – алигантный ток!» – заметил далее Томаш, и поведал про глухаря в 11,5 фунтов. На удивление и наши гиды рассказали про токующих здесь глухарей, хотя не знали о рассказе Корсака, но в десятку попали – «Алигантный тут ток!». Ещё бы понять, как из Боровых Корсак ходил в местечко со вкусным названием Дальница.
«Ночное
приключение»
Сказ про крестьянина Борейко и сенсацию от Дюбова.
– После получаса пути я был в Заозерье, маленькой деревне, расположенной на самом краю большого леса. Солнце ещё светило, но всё более туманно, а где-то на западе поднималась серая мгла осенней непогоды.
…В кухне, из-под окна поднялась коренастая фигура (Борейко) в длинной коричневой сермяге и тяжёлых сапогах, сложенных от колен аж до щиколоток в причудливые толстенные гармошки. На лице, полностью покрытом густой щетиной, ни разу не тронутой ножницами, блистали хитрые серые глаза, а черты лица, насколько можно было разглядеть под густой растительностью, приобрели загадочное выражение.
…Распряжённого коня мы поместили в небольшое стойло, Борейко заткнул за пояс топор, снял со стены короткую крупнокалиберную одностволку, и отправились в дорогу.
В урочище Заозерье мы обнаружили лишь вывернутые трактором огромные камни, с которых смогли дозвониться до большой земли. Однако привели нас в восторг не чарующие виды озера, а слова инспектора Владимира ДЮБОВА, что потомки Борейко и сейчас здравствуют! Правда, живут уже не в Заозерье, а в Клёсино, старший из них, Александр, 30 лет трудился лесником.
Золотые
откровения
Мы, естественно, не могли упустить такого случая. Александр БОРЕЙКО на самом деле работал лесником, в том числе в парке, 6 лет уже на пенсии. Окрестные леса и болота знает, как свои пять пальцев. Вспомнил даже про Каменный мост времён Екатерины II, который мы не могли найти вблизи имения, где жил Корсак. Оказалось, находится на заросшем ныне тракте между усадьбой и деревнями Михалёво – Ковалёвка. В советские годы по нему ездили даже на комбайнах.
– Деда моего звали ИГНАТИЙ, был крестьянином, пахал землю, а в годы войны пропал, когда пошёл смотреть дорогу, немцы тогда здесь вовсю хозяйничали и устраивали засады; отец в 17 лет ушёл в партизаны, подорвался на мине, но остался жив, – вспоминает младший Борейко. – В Боровых жили лесники, мать двоих детей по фамилии Маруся РОДНАЯ, а последней жительницей была баба Феня Загорская, сейчас она в Осыно.
В Заозерье мои предки переехали из Петраковой усадьбы, фотографию Корсака с домом и семьёй не видел, но вы меня заинтриговали. Наше Заозерье и Старицу после войны заселять не дали, остались одни печины. Но всё пустили под рекультивацию и поля, хотя красивое место было. Сейчас там, как вы сами видели, ничего нет.
Про огромных ящериц Александр Владимирович НЕ слышал, зато подтвердил легенды о спрятанных французами, недалеко от Осыно, двух бочках с серебром и золоте. Было это во времена Наполеона. Сокровища те, кто только не искал, но тщетно...
– А ещё старики рассказывали о «вашем» Юндзилле, жил он недалеко от тракта, следил за ним и был настоящим охотником, – продолжил свой рассказ Александр. – Не боялся ходить с рогатиной на медведя. Однажды напарник испугался и убежал, так Юндзилль один выманил медведя, а когда тот встал на задние лапы, вонзил рогатину и убил ударом ножа в сердце. Так говорили, а что из этого правда, что нет, решать вам.
Кроме того, бывалый лесник вспомнил про озеро Линовец, которое снимал Корсак, а Герасим в деталях описал «лютого зверя», которого видел рядом на болотном островке. Если спросите, в конце концов, как выглядел тот монстр, то извольте...
– Так я и говорю, как ящерица, – рассказывал Корсаку на берегу нашей Нищи Герасим. – Только когда его на землю стянули, шагов с 15 «длужины/» было. И целиком чешуёй покрыт, как змея, а цвета, как кора дерева, и 4 малюсенькие лапки, невысокие. В морде зубы острые, как булавки, и язык надвое разделённый, как у гадины, наверх был вылезший...
Находится второй Линовец южнее белорусской Рудни, но в каком конкретно контексте говорили об озере осынские старики, Борейко не вспомнил. Впрочем, и мы оставим интригу, расскажем об этом позже, как и о каменных крестах на погостах, о древнем городище Осыно, с которого вся округа, как на ладони, и откуда сотрудники парка следят за пожарами (в наш приезд наблюдателем была Аксана Лабецкая), а ещё поделимся о «влюблённых» – сосне с елью, растущих в обнимку в Осынской пуще. Поверьте, все подобные чудеса лучше видеть воочию!
О парке, десанте
и туристах..
– Таким совместным десантам и дальше быть, – заверил нас и.о. директора Себежского национального парка Александр КУЗНЕЦОВ. – Это важно для крае-ведения и истории района, для развития парка и наших туристов.
О чём мы всё же до конца не узнали? О месте погребения убитого молнией 7-метрового «лютого зверя». Но где наша не пропадала, судя по статистике, такие ящеры (ихтиостеги) дают о себе знать через два века, и время это как раз настало. Может теперь братья-белорусы пригласят в гости – по их озёрам и болотам пройти? Ведь всё только начинается!
Олег КОНСТАНТИНОВ,
Роман ЧЕРНОВ, краевед,
перевод с польского, Псков – Себеж – Осынская пуща
