Жить с Пересадой – не поле перейти

ОТ АВТОРА: Увидев на стене одного из городских кафе «каменный цветок» из сказочных изразцов, загорелась встретиться с автором. Данила-мастер оказался на деле Дионисием, он же Юра, он же гончар Пересада, создатель пересадовской керамики, «Душа России» и... отец пятерых детей. Как говорится – не боги горшки обжигают! Юрия я разыскала в Пскове, в его мастерской на радиозаводе, куда он ежедневно приезжает на работу из Печер. Косматый гигант с добродушной улыбкой, в рваных джинсах, с ног до головы покрытый глиняной пылью, почему-то напомнил мне медведя. Я объяснила цель своего визита – рассказать семье, детях, жене. «Светка у меня ангел, - тепло улыбнулся мастер. – А вот я у нее не подарок». Слово за слово и потек рассказ о пересадовской жизни перекати-поля – как Юрий до такой жизни «докатился».Родился Юрий Пересада в Харькове, в семье инженеров. Имя Юрий получил, как сам считает, чисто случайно. Мама с папой месяц спорили и гадали, как младенца назвать, пока малыш однажды не слетел с кровати. Детский врач, осмотрев мальчика, выдохнул: «Полет нормальный!» Так и назвали в честь космонавта. При крещении же 20-летний Юра получил свое второе имя – Дионисий, которое ему больше нравится.Юра с детства был белой вороной. Галстук пионерский еще смогли ему повязать, а вот комсомол сразу же посчитал лицемерием и не пошел. Во втором классе залез в библиотеку и читал запоем до 8 класса все подряд. Пока еще можно было передвижения Пересады как-то направлять, его определяли то в музыкальную школу на класс фортепиано, то в греблю.- Я благодарен и тому и другому, - оглядываясь на свою жизнь, говорит Юрий. - Музыка научила меня слышать вибрацию прекрасного, а гребля показала, как надо работать.Но в 16 лет Пересаду уже было не удержать. Он сбежал из дому. С друзьями автостопом добрался до Питера. Нашли тот самый Сайгон. «Мое сердце пахнет как невский проспект...» - пел Гребенщиков. Хиппари, рок. Юрий Пересада, 19 лет.     - Слава богу, что меня эта опасная прекрасная жизнь не размазала по стенкам ни Питера ни Москвы, - вспоминает Юрий. - Как-то удачно в 18 лет я затесался в археологическую экспедицию – надо ж было на что-то и где-то жить – и мотанул в Ташкент.Там-то впервые Юрий и взял в руки глину. Знакомая пригласила его в керамическую мастерскую, куда он и идти-то не хотел. Но взяв в руки глину, ощутил вдруг такое наслаждение, такой кайф, который до сих пор считает промыслом божьим. В тот момент Юрий и нашел дело своей жизни, но гениальным гончаром, конечно, стал не сразу. Долгие годы он учился ремеслу. Нет, не в ремесленном училище, а самостоятельно, в библиотеке.- Я самоучка без образования, - от души смеется мастер, и я понимаю, что у обученного с образованием такие цветы не получились бы ни за что.Из Ташкента Юрия понесло на север, на остров Сахалин, где он попытался найти кров и стол в общине евангелистов. Но верующие в двух словах дали понять сыну божьему, что халявы не будет: «Вера без дела мертва есть!». Юра подкрепил веру делом, устроившись в Южно-Сахалинске в столовую кухонным работником и получив 4-метровую комнатушку в награду. График два через два позволял ему пропадать в библиотеке, напитываясь секретами гончарного мастерства, и навещать друзей-евангелистов.После Сахалина Юрий вновь вернулся в Москву, но уже крещеным, и не где-нибудь, а в Оптиной пустыни. Надо было определяться и с профессией и с жизнью. Он устроился поваром в одну частную фирму – пригодился ташкентский опыт дежурного по кухне. Днем лепил пироги, а дома по ночам – из глины «бусики».Юре было 19 лет, когда знакомый поэт познакомил его со Светланой. 26-летняя девушка жила одна в комнате в коммуналке, работала инженером и дома у нее собирались и художники, и музуканты, и творцы, и кузнецы. В эту поэтическую гавань и занесло Юрия Пересаду.- Я сразу решил, что Света мне жена от бога! – вспоминает годы московские Юрий. – Она очень тактичная, духовная. Шубы, бриллианты, сапоги – это не про Свету. Она умеет любить и прощать. Если бы не она, у меня бы не было пятерых детей. Это мое главное достижение. Если у меня со Светой плохо, то и работа не ладится. И наоборот. Было время, когда я очень недостойно себя вел. Но как сказал один мой друг: «В Печеры попадают за гордыню»...А поменять Москву на Печеры Юрию посоветовала крестная - ближе к Богу и глины много. К тому времени у Юрия уже была своя маленькая гончарная мастерская и две дочки – Маша и Ольга. Он решил съездить в Печеры, оглядеться. На тот момент он и слыхивать не слыхивал ни про каких старцев.- Ко мне подошел незнакомый старичок, обнял, как родного, спросил, как зовут, - вспоминает свой первый приезд в Печеры Юрий. - В этот момент, на ноги себе я не смотрел, но меня словно приподняло над землей. Я в один миг получил ответы на все свои вопросы. Это было как благословение. Только потом я понял, что встретился с Иоаном Крестьянкиным. Решение было принято.Светлана поддержала мужа. Вместе с детьми они переехали в Печоры, сняв на первое время квартиру. Городок встретил семейство Пересады недружелюбно: с неба лило, под ногами хлюпало, а в квартире, где месяц назад умер человек, жутко пахло.- Возмутились дети, но у Светы ни один мускул не дрогнул, - до сих пор восхищается мужеством жены Юрий. - Потом уже мы и в новую квартиру переехали, и у меня производство наладилось, и детишки народились – три сына, Иоанн, Матфей и Лев. Пока Света незаметно обустраивала и налаживала быт, растила детей, муж стал очень даже заметен. Именно в печерской мастерской родилась и зажила своей жизнью занаменитая на весь мир пересадовская керамика. Именно здесь он своим мастерством заслужил титул «Мастер народного творчества» и стал обладателем госпремии «Душа России». Но пожар в 2011 года, в котором до тла сгорела его мастерская, вернул Пересаду с небес на землю.- В Печеры попадают за гордыню, - теперь уже уверен Юрий Пересада. – Меня стало заносить. Это был словно запой, помутнение разума. Я решил, что можно пренебречь семьей. Спасибо, Света не отказалась от меня, и спасибо тому пожару, который сбил с меня всю спесь. Кстати, пожар случился в день памяти оптинских старцев, 22 ноября. Все, что происходит с нами в этой жизни – для чего-то.Но Юрий, как всегда верит в чудеса, а самое главное, продолжает их творить у себя в радиозаводской времянке. Мишки, филины, птицы-сирины, лошадки и петушки глядят на тебя со всех полок. В раскаленных печах – запечатаны тайны и секреты, которые порой удивляют самого мастера.А вот то, что семья до сих пор не оправилась от удара, и какого быть женой Пересады, я узнала, съездив в Печоры и повидавшись со Светланой, хранительницей того самого многодетного очага, который требует и ботиночек, и вкусностей. И Света точно знает, что манна небесная с неба не польется.- Госпремия в один день разошлась на долги, которые были еще до пожара, а сейчас их еще больше, - с грустью констатирует Светлана. – Жить с творческим человеком очень сложно. Я его вечный оппонент: всегда говорю, как надо, а он делает по-своему.- Странно, он говорил, что вы такая духовная, тактичная, восхищался, что вы далеки от всего материального, мол, ни шубы, ни бриллианты вас не интересуют...- А мне их хоть раз предложили, те бриллианты!? – смеется Света. – Я бы не отказалась. У меня ведь и машина была – единственная радость. Теперь чинить не на что. Я скорость люблю, да и детей была возможность куда-то свозить. Знаете, если б не вера, в которую Юра меня же и обратил, я ж дочка коммуниста, то давно б уже на развод подала. Жить с Пересадой – не поле перейти!P. S.А как вы думали? С «Душой России» на лаврах почивают? Отнюдь. На 47 квадратных метрах в двушке, однако. Тем не менее, в семейных альбомах, которые показала мне Света – на первых страницах муж во всей своей красе, потом дети, и кое-где она – та, благодаря которой все и держится и ладится, пока муж изобретает новые чудеса керамики. Так что, Юрий Алексеевич, коль вы такой волшебник, пора бы уже изловчиться и пару бриллиантиков в печке для любимой выплавить. Это я уже от себя, как от автора, говорю.