Новоржев. Неугомонный хахаль из Хахалево: «Кипит кровь кулака – за деревню обидно!»

Леонид появился в редакции с необычной просьбой: «Помогите дотянуть до деревни Хахалево, что под Новоржевом, провода. Просеку мы уже прорубили, столбы уже два года как поставили. Малость осталась – 12 пролётов, но до электриков не достучаться. А нету свету, как говорится, нету интернету. И как прикажете деревню возрождать?»

С

лово за слово, Леонид рассказал, что живёт на два дома, между Псковом и Хахалево, где родился и учился, где стоит родовой дом, где он прописан раз и навсегда, где похоронены родители.

– Вот и мощу дорожку до кладбища, латаю ямы битым кирпичом, чтобы весной ли, осенью ль, по любой распутице, могли бы меня до кладбища на саночках довезти, – говорит собеседник, а в глазах так и пляшут весёлые искры: рано ещё о саночках думать...

Цена

жизни

На самом деле дядя Лёня на покой не собирается – не тот характер!

– Чувствую, кипит во мне кровь деда Степана – он ведь кулаком был, ни за что не хотел коня да  коров в колхоз сдавать! Пришли – сами забрали. Даже гвозди из стен повыдергали! Моей маме, Машеньке, тогда 10 лет было. Осталась только одежда, что на бабушке Прасковье да на детях, и чудом закатившаяся под сено репа. Степан на сосне долгое время прятался, а дочка ему еду носила, он на верёвке подтягивал. А потом сбежал в Чихачёво, переодевшись в женское платье. Там подзаработал деньжат на свиноферме и рванул дальше – в Петрозаводск. Если б не та сосна, висеть бы деду на виселице. Его брата тоже раскулачили, скрутили, отвезли в Опочку, а оттуда привезли уже мёртвым. Бабушка говорила, когда они после войны вернулись, она видела свои иконы у того, кто их раскулачивал.

Чтобы поехать вслед за Степаном, Прасковье пришлось пойти на риск и предложить милиционеру… взятку – серебряные павловские рубли. Тогда не было паспортов, и чтобы легально передвигаться, нужно было хоть какой-то документ. Прасковья отправилась в комиссариат. Она не знала, выйдет ли живой из участка, поэтому спрятала девочек неподалёку. Но рубли взяли, а взамен дали три справки «Повторное свидетельство» 1935 года. Эти листочки стоили дороже серебра-злата – Прасковья купила себе и дочкам жизнь! Поэтому и хранила, как зеницу ока, их всю жизнь. Они и сейчас лежат в семейном архиве у Лёни, – немые свидетели того жуткого времени.

– Всё это я услышал от бабушки Прасы и от своей мамы, – вспоминает Леонид.

 

Школьный

учитель

Лёня родился в 1958 году. Жили трудно, но весело. Вставали в 4 утра, до 7 надо было скотину обрядить, печь истопить, взрослые – на работу, дети – в школу, 5 километров туда, 5 обратно. В 1962-м началась реконструкция моста через Сороть. Красавец получился! Пустили грузотакси до Новоржева.

– Помню, меня очень привлекали гвозди – я ж хозяйственный, – и всё я пытался их выдернуть, а бабушка Проса боялась, что упаду с  моста. Но мы ж, как обезьяны, в наше время школьники, что  легкоатлеты. Помню 1 класс, мне 6 лет, сугробы – по пояс, я следы вижу, кто передо мной прошёл, а длины ног не хватает. Прошёл 400 метров и обратно повернул. Это потом нас 13 человек в школу топало – любое море по колено. На переменках в лапту успевали сыграть.

Школьный автобус был, но в распутицу его прицепом тащил трактор, который дежурил на дороге и таскал молоковозы и всех, кто застрял.

– Дежурный гусеничный трактор был до 86-го года. А последняя распутица – такая, что караул! – в 85-м, – делится Леонид. – Помню, я уже работал 1-м секретарём райкома комсомола в Дно, и ждали мы ансамбль песни и пляски из Лук, а их «Икарус» застрял под Порховом. Дежурный трактор их притащил в 12-м часу ночи. Но концерт прошёл на «Ура!»

Был в школе и любимый учитель – Иван Альфонтьевич МЕЖУРЕВСКИЙ, вёл и труды, и физику с математикой. Дисциплину держал с помощью метровой линейки.

– Но мы и без линейки ловили каждое его слово и ходили за ним хвостами. Вместе точили, клеили, пилили, ездили на лён и картошку. А как он играл на балалайке, пел, плясал, репетировал с нами каждый день, все смотры были наши! А какой мы построили корабль из осины – двухметровый «Варяг», два двигателя, оснастка. Когда школу закрыли, корабль передали в новоржевский Дом пионеров, там и затерялся след нашего «Варяга». Педагог был замечательный, похоронен недалеко от Хахалево, на погосте в Заболотье. Из нашего класса каждый поступил в техникум или институт!

А Леонид в 1975 году – в Ленинградский институт авиационного приборостроения.

Пугачёва, Элтон Джон

и… поросята

Студенты умели не только учиться, но и зарабатывать. Лёня устроился в НИИ, в ночь обслуживал вычислительную машину, менял перфокарты.

– Платили 50 рублей, плюс 65 рублей стипендия, 15 – военная кафедра, рублей 600 – стройотряд, – вспоминает Леонид. – Всем присылали продукты, и все делились. Мой сосед, кореец из Узбекистана, угощал ребят кимчой (капуста острая), я – деревенскими «сметанами». Классное время! В «Октябрьском» выступала Пугачёва, приезжал Элтон Джон. И мы могли себе позволить концерты. Я на свои деньги сыграл свадьбу.

Но и Хахалево Лёня ни на миг не забывал. Раз в две недели, как штык, ездил к родителям. Или поездом, а чаще автобусом, который приходил в 11 вечера в Пушгоры, а оттуда пешком.

– К рассвету добирался, мама в 4 уже вставала. 10 поросят. В печь закладывались вёдра с картошкой, навоз убрать, дров наколоть, сена накосить – только успевай!

После института Леонида распределили в Псков, на завод АТС. Через год Лёня должен был получить квартиру и стать начальником цеха. Но…

– Материальные блага нас не интересовали, хотелось воплотить свои идеи, и я пошёл в комсомол: 3 года отработал в обкоме комсомола в Пскове и 3 года – 1-м секретарём в Дно. Но всё возвращается на круги своя. Оставил квартиру в Дно и вернулся в Псков, на завод АТС, в общежитие, в комнатку на 12 метров. Там помещалась 2-ярусная кровать для дочек и хватало места для счастья. Но в Дно я до сих пор наведываюсь, там остались мои друзья – замечательное время, ни о чём не жалею!

Благодаря заводу Леонид  объездил СССР. Командировки по две недели. В 1992 году всего повидал – и Сумгаит, и бронетранспортёры в Баку, и как народ из Армении бежал...

Последний хахаль
на деревне

В 1997-м в Хахалево умерла мама Маша, было ей 75 лет, – последний житель деревни. Дом Лёня не заколотил, наоборот, захотелось во что бы то ни стало возродить жизнь. Но к нулевым Хахалево исчезло с карт.

– Советские дороги в 90-е
разбили лесовозы. Мост через Сороть крепился до последнего, в 75-м году ещё можно было проехать на лошади, но в 77-м он рухнул, остались сваи. До Хахалево можно доехать лишь по петлючей лесной дороге. Так я и остался единственным хахалем на деревне. Правда, пуховый козёл ещё жил, последний могиканин Кузя. Бродил, где хотел, спал, где хотел. Я его маме когда-то купил, чтобы тёплые вещи внучатам вязала. 15 лет бегал! Даже попал на картину моего друга, художника Бори Погостина.

В 2001 году завод приказал долго жить, и Леонид перебрался в Хахалево. Купил комбайн, трактор, сеялки, плуги. Развёл овец, птиц, ульи. Воевал с волками!

– Но всё это было лишь имитацией фермерства – не ради прибыли, а ради того, чтоб деревня жила. Я могу посеять и собрать, но высушить, сортировать – другая техника нужна, элеваторы, люди, в конце концов. Зато деревня моя на карты вернулась!

И дети! Летом в Хахалево всегда «пионерский лагерь», как и на Новый год, и каждые каникулы. У Лёни трое внуков, а у его брата – аж 11. Построили второй дом…

Электрики,

поддержите хахалей!

В третий хахалевский дом вскоре заехала многодетная семья Раевских из Питера. Но у них три сына и дочь – поставили 4-й дом.

– Пятый – чернобыльского ликвидатора, который уже спит на кладбище, а в деревню его сын приезжает. Кладбище стараемся держать в порядке, часто наведываются люди, ищут могилы предков. Помогаем. Понимаем, что газа у нас никогда не будет, но электричество…

Свет в Хахалево появился в 1967 году. С тех пор столбы те истлели – залезать опасно, а от малейшего порыва ветра старые провода рвутся.

– И фаза только одна! А сейчас вся техника работает на 3 фазах. Как выяснилось, раньше, в СССР, электрики могли просеку через болото тянуть, сейчас, как оказалось, – это препятствие. Тогда мы сами прорубили просеку, параллельно старой. И столбы: часть я натаскал, 12 – электрики. Стоят уж 2 года, мёртвым грузом, без проводов. 

В подтверждение этих слов Леонид прислал фотографию – хахалевцы  ждут, когда над головами зазвенят провода и побежит в Хахалево электроволна, и принесёт с собой и цивилизацию, и цифровизацию, о которой кричит сейчас каждый… ленивый.

Но Леонид не отчаивается, у него своя философия – оптимистичная.

– В нашем государстве, чем хуже, тем лучше – все лучшие качества у людей проявляются. Электрики тоже люди. Да и я неугомонный: если даже на дно пойду, оттуда буду пузыри пускать и волну гнать!...

Гизела Державина,

Псков – Хахалево

От редакции: в свою очередь журналисты направили запрос в «Россети». Ждём ответа!