Мария Турина на «ты» с духом сето

Мария ТУРИНА уверена – художниками рождаются. Еще в животе у мамы она выучила все лекции «Мухи» ОТ АВТОРА: как-то после работы, случайно я завернула в картинную галерею на Советской. Две женщины в рабочей одежде умело развешивали по стенкам картины. На меня человеческими глазами глядели со стен курицы, в сапожных улыбках расплылись старые ботинки – я в сказке? «Новый художник, новая атмосфера, - широким обзорным жестом обводит своё царство Ольга КОШЕЛЬКОВА, псковский искусствовед. – А это мама и дочь, художницы Наталья ТРУБИНА и Мария ТУРИНА, те еще небожители. С небес на землю одним мазком переправят. Да вы знакомьтесь!» И я вам скажу, это было сногсшибательное знакомство! И всё-таки, художниками рождаются или становятся? Художественная история Натальи ТРУБИНОЙ началась на лекциях «Санкт-Петербургской художественно-промышленной академии имени барона Штиглица», в народе просто - «Муха». На первом курсе она отчаянно влюбилась в преподавателя, художника Александра ТУРИНА. Да и как было не влюбиться. Казалось, само здание благославляет на любовь. Во время создания училища барон Штиглиц не пожалел средств и убрал заведение с царской роскошью. Мифами и легендами окутаны даже уличные фонари возле училища. Считается, что маленькие ангелы приносят удачу абитуриентам. А воспитанники «Мухи» верят, что по правому маршу лестницы, ведущей от входа на второй этаж, бродит Муза. Вот на этих лестничных маршах, под сенью купидонов, Александр и сделал Наташе предложение. На втором курсе, в 1975 году, у художников родилась дочь Маша. - Она еще у меня в животе весь первый курс прослушала, я вместе с ней экзамены сдавала, - вспоминает Наталья. - Я начала рисовать еще внутри мамы, мне 10 тысяч лет человеческого опыта, - шутит Мария. – Ладно. Четыре тысячи. Наталья быстро вернулась к учебе, а с Машей сидела бабушка. И не просто сидела, она перечитала ей вслух всю русскую классику. - Бабушка была моей аудиокнигой, - улыбается Маша. – А папа сажал меня на одно колено, и мы вместе рисовали. А еще он любил петь, и мы вместе пели. Это было счастье. И альбомы под ёлочку, и кисти беличьи – как тут не зарисуешь. У нас всегда был полон дом народу. Когда мне было 11 лет, один москвич купил мой пейзаж с луговыми цветами. А в 1993 году в «Союзе художников» состоялась моя первая выставка. Сейчас их за спиной уже 14 и 70 профессиональных. Отец настоял, чтоб у Маши было домашнее образование. Наталья, конечно, противилась. Она не настолько витала в облаках, чтоб не думать о делах земных. - Жизнь есть жизнь, и в четырех стенах жить не научишься, - говорит Наталья. – И навыки общения приобретаются только в коллективе. Можно знать наизусть «Мифы Древней Греции», но не научиться ладить с людьми, находить компромисс. Вот это-то умение думать о земном помогло в своё время Наталье пережить крах страны в 90-е годы. Художника, как говорится, может обидеть каждый, а тут на тонкие натуры обрушились талоны, безработица и суровый быт. - Искусству больше всего досталось, и это когда в 80-82 годах культура в стране достигла высочайшего уровня, - вспоминает Наталья. - Разрушались все базы, закрывались мастерские. Я тогда ювелирной пластикой фарфора занималась, и, оказалось, заниматься негде. Художники разбежались. Половина моих друзей уехала в Америку. Всем хотелось вглубь, в лес, прижаться к земле, развести огород, чтоб зимой хоть картошку на сковороду кинуть. Александр Сергеевич, который 25 лет преподавал в «Мухе», в эти лихие годы совсем растерялся, если не сказать, потерялся. Наталье не на кого было опереться. Заказов почти не было. Она пыталась торговать какими-то платьями, но быстро возвращалась к ремеслу. Гончарить, расписывать – всё что угодно, только не на рынок. Вот тогда-то ей и приходит идея – купить домик. Семья уже как-то снимала дачу на лето в Печорском районе у крестьян сето. А почему бы не подыскать в тех краях себе избёнку? - Однажды я ехала по Таллинскому шоссе и с дороги увидела озеро Утицкое. Пейзаж настолько меня заворожил, что я вышла из машины и несколько километров прошлась по берегу, - вспоминает Наталья. - В деревне Умковичи и нашли свой домик. Целый год, пока не привела старенький домишко в порядок, Наталья не пускала туда ни Сашу, ни Машу. День, когда они с папой, с рюкзаками и в сапогах, шагали через поля, Маша запомнила навсегда. - Лил дождь. Озеро было черное. Очертания деревьев, словно головы великанов вдали. И мы с папой идем через картофельное поле. Это было настолько же прекрасно, насколько ужасно. А потом солнце открыло нам всю прелесть льняных и пшеничных полей. И полились на полотна Маши фрукты, наливные и перезревшие, раскатившие по столу свои полные новой жизни семечки. Сладкой была жизнь, но она обязательно повторится – фанфарила вегето-драматическая серия Марии ТРУБИНОЙ. А чего стоят курицы, в профиль и в анфас, очень... человеческие. - Я сутками проводила в курятнике, - признается Маша. – Курицы, как люди. Как женщины и мужчины, только невозможно теплые, пушистые. Это непростые курицы, они сетовские, нашего друга Татьяны ОГАРЕВОЙ, создательницы музея крестьян сето. Мои манекены, воскрешающие ушедших сето, дух сето, до сих пор в том музее. А еще у Татьяны скопилось много старинных вещей. На чердаке я обнаружила несколько пар дореволюционных ботинок. Так родилась ортопедическая серия, хранящая тепло и форму давно утопавших ножек. Мой любимый – детский башмачок, подбитый гвоздиками. Сейчас художники перебрались на другой берег Утицкого озерка и обживаются в деревне Курвицы. - Приезжайте, у нас всегда найдется, чем похрустеть, - приглашает в гости Наталья. – Мы сажаем даже картошку, но не больше ведра! У нас там всё для души, для вдохновения. Так и живет семья художников, как перелетная стайка, между Питером и псковской глубинкой. Был момент, когда перелетели аж океан: в 2000 году у мамы с дочкой была выставка в Америке, в «Русской галерее» города Хансентон. Тогда чуть не остались за морем навсегда, но в последний момент русская душа потянула на родину. А рождаются ли художниками или становятся, решать всё-таки вам, дорогие читатели.