Скобари прошлись по Сибири! Неужели в Пскове не увековечат подвиг земляка Николая Резанова?

От автора: если честно, то Сибирь накрыла меня с головой. С детства мечтал попасть в Красноярск, куда в поисках лучшей доли в столыпинскую аграрную реформу и в годину раскулачивания рванула себежская родня и тысячи забытых ныне жителей губернии и всей России. Спустя век и я глотнул той сибирской свободы, которой и делюсь с вами.
А
началось всё в далёком 1972 году, когда в опочецкой деревеньке Ермолово чудесным образом встретились через полвека две сестры – Елизавета и София Лобановы-Сергеевы, их уже взрослые дочери и зятья: две Нины, Василий, Валентина, Афанасий, Николай.

Слёзы
радости
Сибиряки были уверены, что вся наша родня погибла в Великую Отечественную. Бабушка Лиза и на самом деле стояла с малыми детьми под дулами автоматов карателей. Ничегошеньки не смогла спасти из горящей избы – в том числе письма сестёр: Евфросинии, Наталии, Александры, Софии, отца Стефана, его братьев Зеновия и Иоанна (так имена записаны в Метрических книгах XIX века). Увы, запросы из землянки в сибирское никуда возвращались ни с чем в одерёвское ниоткуда. Всего в семье было при царе-батюшке 12 братьев и сестёр!
Помню, как бабушки-сёстры не могли наговориться и плакали от счастья, как я жалел, что нет фотоаппарата, как мы ходили ночью в родное Одерёво за гостинцами для сибиряков – салом забитого по осени и засоленного борова; как я долго хранил фонарик, подаренный дядей Афоней и работавший без батареек.
Тогда, зелёным пацаном, я и знать не знал, что в 10-м классе буду с родителями встречать в Прибалтике у крёстной и сестрёнки Регины детей Сони – Михаила и Александру Артюховых, что фотосъёмка окажется частью моей жизни, а 19 августа 1977 года Афанасий Иванович Телицын трагически погибнет под колёсами комбайна, что сибирские тётушки всю жизнь будут переписываться с матушкой и её сестрами из Латвии и Опочки. А уже через полвека, на этапе Кубка мира по скелетону в Сигулде, мы будем всей роднёй кричать под псковским флагом и здравить с победой героя-олимпийца скелетониста Никиту Трегубова. Для всей страны он – сибиряк, для меня – себежанин, сын троюродной сестрёнки Аллы, правнук бабушки Сони Артюховой. И ещё до такой степени нашенский, что глава района Леонид Курсенков всякий раз будет строить меня: «Когда же на исторической родине десантируется наш звёздный земляк?» В Одерёво в память о всех жителях прославленной деревни установлен 6-метровый Поклонный крест.
За Никиту ответить не берусь (слишком плотный график), а вот я с женой Светланой и псковскими туристами впервые десантировались в Сибирь. Всего 4,5 часа лёта и мы на берегу Енисея. Сибирь подарила нам потерянную было родню, легендарного командора Резанова, потомков печорских сето, табун необъезженных лошадей, сибирскую баню, живые погосты и надежду на новую встречу.

Кончита и наш
командор Резанов
Я давно знал, благодаря друзьям семьи и подвижникам от Бога, Людмиле и Владимиру Васильевым, что в начале XIX века в Псковской губернии владел землями Николай Петрович* Резанов – любимый всеми командор из рок-оперы Рыбникова и Вознесенского «Юнона и Авось», дипломат, представитель Российско-американской торговой компании на Аляске и в Калифорнии.
Каково же было моё удивление, когда в Красноярске я увидел 6-метровый памятник нашенскому Резанову, скончавшемуся по пути из Америки на родину. Увы, юная Кончита так и не дождалась своего командора, ушла в монастырь и через 49 лет там умерла.
А с каким трепетом гид рассказывала историю про привезённую из Америки ель Кончиты! Деревце это стало умирать у кенотафа – символического захоронения любимого. Но потом вдруг ожило! Произошло это, когда ветви ели потянулись совсем в другую сторону – к месту утраченной могилы Резанова. Чудеса! Вот о чём надо говорить с молодёжью. Любовь и после смерти любимых творит невозможное и остаётся любовью!
Я и сейчас переживаю, что НЕ привёз к дереву Кончиты земельки от псковского храма Сергия Радонежского (с Залужья), в который ходил и молился Николай Резанов, или от палат Постникова, где он служил 5 лет. Про деревце от утраченной усадьбы или от исчезающей «сестринской» церкви-ротонды в порховском Александрово уже не говорю – стыдно.
Сегодня наши псковские власти рьяно ищут с волонтёрами новых героев и туристические тропы, не ведая, что наглядная история любви куда ближе и ярче. Ну что мешает поставить в Пскове (Порхове) памятник командору Резанову и Кончите или актёру Караченцову из «Юноны и Авось»? От благодарных псковичей и гостей отбоя не было бы. Жаль, что умер неугомонный глава Порховского района Виктор Степанов, точно бы установил.
В Красноярске нам долго рассказывали об Ульянове-Ленине и цесаревиче Николае (II), о том, что их манекены стояли в каюте парохода «Св. Николай», пока не унесло в половодье. Но ведь и первый, и второй оставили в Пскове не менее знаковые следы? Однако у нас это никому не нужно – как полузабытый дом вождя на Плехановском посаде и отсутствующий «царский вагон» на ж/д вокзале, как исчезнувшая часовня Владычного креста у ковид-больницы, как плачущая часовня Преображения в Лугу, воздвигнутая жителями в честь Александра III, как перрон Николая II в Дно...
В Сибири же наш Резанов – в центре города, любим молодожёнами и уважаем народом! Почему бы и нам не поучиться этому, не перенять опыт, не стать с Красноярском побратимами? По крайней мере, их бывший генерал-губернатор десантник Лебедь служил в Пскове и дважды оставил о себе добрую память. Если быть оптимистом – время ещё не пришло; если оставаться пессимистом – наши архитекторы и помощники светских и духовных отцов Псковщины просто не знают о столь выдающемся факте и не докладывали начальству. Жаль, конечно.

«Мы…
Из Расеи!»
Ну а в Красноярске нас встречали сестрёнка Алла с мужем Михаилом (родители Никиты Трегубова, улетевшего на сборы в Сочи) и устраивали вечерами автодесанты по сибирской земле, показав чудесные виды на Енисей и родной для себежан Саянский и Партизанский районы (до 1926 г. – Перовский), где жили Сергеевы, Артюховы, Телицыны, Стасевы, Якушенко, Михайловы, Маханьковы… Мы даже не до всех успели добраться, но у каждого своя святынька. В семье Надежды – иконка Богородицы от бабушки Натальи. В семье Аллы – швейная машинка «Зингер», привезённая сёстрами Соней и Евфросинией из Одерёвки. И сейчас шьёт, а раньше кормила семью.
На родине братья прадеда Степ(ф)ана, жены Домны и свояки Николаевы были трудягами и зажиточными крестьянами (после революции – кулаки и враги народа), имели дом на каменном фундаменте, молотарку, а вот с землицей были проблемы.
Один из сибиряков, Иван Сергеевич СЕРГЕЕВ, станет в Первую мировую (24.08.1915 г.) кавалером Георгиевского креста 4-й степени (№408347). Будет служить в элитном 84-м пехотном Ширванском полку и награду, как я недавно узнал, получит из рук Великого князя Георгия Михайловича (внука Николая I, расстрелянного большевиками в Петропавловке и канонизированного Русской православной церковью за границей в 1981 году). Крест Ивану Сергееву будет вручён на основании п. №29 статуса о Георгиевских военных святынях: «Кто доставит на место боя патроны или снаряды, когда в них была чрезвычайная надобность, когда никто другой не решился на это отважиться вследствие грозящей почти неминуемой гибели». В советские годы сибиряк не побоится носить открыто царские награды.
Символично, но сын Антон в Великую Отечественную будет призван из колхоза вместе с трактором, тоже станет доставлять на передовую орудия и снаряды, потеряет правую ногу, но вернётся домой живым! Этого нельзя сказать о других моих дядьях в Сибири и Одерёвке... Ещё один, Владимир Якушенко, муж Марии по линии Александры, станет в мирное время Почётным гражданином Партизанского района! Такие они, наши сибиряки! Со слов бабушки Сони, все кратко, но весомо будут называть себя «Мы из Расеи!».
Во время десанта мы проехали и на семейные погосты – по чистейшему чернозёму! – в Новосёлово, Благодатку, Агашул, Саянскую и Кандыгу. Могилы всех четырёх бабушкиных сестёр и прадедов, родившихся при царе-батюшке, ухожены. Сибиряки хранят и забытые нами народные традиции – длинные поминальные столы у могилок, на входе обязательно оставляют гостинцы для «хозяйки кладбища», при посещении – рюмка за усопших.
Об этом я узнал от моего сибирского брата Володи Стасева. Ещё вчера он работал на железной дороге, сейчас – хозяин табуна в 25 лошадей и отары более чем в 100 овец. Надо было видеть, как горели глаза у 2-метрового великана, когда он кормил с ладони своих красавцев, учил этому нас и вёл за собой по полю сотню овец.

И над сибиряками
поиздевались
Но не всё так ладно и здесь, в Сибири. Между делом узнал, что шерсть и шкуры животных, висящие на заборе, никому не нужны, большие проблемы и со сдачей молока, мяса. О чём говорить, если в Красноярском крае, производящем океан электроэнергии, свет для сибиряков в копеечку – без скидок! При этом котлы в деревнях отапливают углём, хоть в трубочисты записывайся. В соседней Хакасии, где мы также побывали, есть завод по производству хакасской баранины, только вот мясо завозят из… Монголии?! И смех, и грех. Поля без животных зарастают травой, погосты и сёла спешно опахиваются от огня.
В 30-е годы государство порядком поиздевалось не только над моими одерёвцами (одних сослав на «Беломорканал»-Соловки, других лишив жилья), а также над сибиряками. Дед Лука Владимира Стасева (муж Натальи) служил в Белой Армии у адмирала Колчака. Трижды подвергался репрессиям, да так, что последний раз семья была беднее нищего, а сам хозяин расстелян. Не зная о данном факте, этой зимой я привёз в соседний Иркутск на место гибели Колчака земельку с могилы духовника Белой Армии псковского игумена Августина. Получается, и за Луку – колчаковского деда Володи – помолился. Ничего случайного! К слову, Евгения, мать Владимира, станет сочинять проникновенные стихи о тяжёлой крестьянской жизни, о любви к земле, как они приютили дома чужую бабулю. Детям же оставит завещание: родниться с нами, себежанами-белорусами.
А с каким восхищением я фотал дом Георгиевского кавалера Ивана, 1908 года постройки, бережно хранимый внуком Виктором Сергеевым! Какие изогнутые дуги окон, какие наличники! К слову, Владимир Стасев тоже оказался рукастым и воссоздаст резную конфетку из своего дома. Как говорит в таких случаях моя дочь Полина: гены пальцем не задавишь! И мы с сибиряками с полуслова понимали друг друга.

Радуга
благословила
Ну откуда, например, Виктор Артюхов и его жена Марина знали, что ещё в Пскове я втайне мечтал о настоящей сибирской баньке? Мы заглянули на 5 минут, а попали за хлебосольный стол брата охотника-пчеловода и в уже дышащую паром баню. До полночи общались под звёздным небом, будто всю жизнь были вместе.
А когда днём останавливались с Аллой и Михаилом на улице, я на подкорке узнавал – по улыбке и светлым лицам! – родню, как потом окажется, брата Сергея Маханькова (внука Александры) или Анну – внучку Георгиевского кавалера Ивана.
Утром в Партизанском мы заглянули в храм Иннокентия Иркутского. Навстречу вышел отец Евгений Мананков, и узнав, что нас связывают с сибиряками, тут же наказал записать родню в Сорокоуст – чтобы мог всех поминать. Сами того не понимая, благодаря мудрому батюшке, мы духовно замкнули себежско-сибирский круг родни, закрепив его в красноярском храме Царственных Мучеников, в Успенском монастыре, в Троицкой церкви сето и в часовне Параскевы. Там, высоко на небе, наши предки не могли этому не радоваться.
И подобных «случайностей» было море: когда уезжали от Владимира и Валентины, над домом фермера появилась радуга; на памятнике тётушки Нины, приезжавшей в Ермолово, я обнаружил, что мы родились с ней в один день – 20 октября. А могилу Афанасия, с которым ходили в Одерёвку за салом, вообще нашёл первым (вероятно, помог его «чудо-фонарик»). Если говорить о Сибири, то она нас допустила к себе – это ощутил на Енисее, на крутом обрыве с памятником Царь-рыбе Виктора Астафьева.

Хайдак
и дети сето
Благодаря дочери Полины и её студенческим фото печорских сето, я узнал, что в Красноярском крае живут их собратья – переселившиеся сюда в столыпинскую реформу, как и наши себежские предки.
И снова чудо! В юности сестрёнка Алла знала хорошо хранительницу сетуского музея Галину Арнольдовну Евсееву. И мы не могли не заглянуть в Хайдак (слово означает «гоняй скот с гор, ими обитаемых»). В 1921 году здесь находилось 86 сетуских подворий и 34 были рядом на «Эстонских хуторах». Сейчас проживает 190 жителей.
В доме-лавке купца Андреева, ныне музее, особое впечатление произвела ландшафтная картина-инсталляция Виктора Савичко, созданная детьми, и деревянная скульп-
тура самого главного сетуского божества – Пеко. При этом собеседница искренне сожалела, что много реликвий уже утрачено.
– Пришло время избирать и нам короля, – призналась Галина Арнольдовна, когда я стал пытать её о народовластии и традициях.
Ещё мы заглянули в новую церковку св. Троицы. Тронуло то, что сибирские сето на нашу псковскую землю уже приезжали. Подтверждением тому – подаренная икона из Печерского монастыря, а служит в храме знакомый нам батюшка Евгений. И эта духовная связь сибирских и псковских сето показалась мне спасительной.
Из скобарей мы были единственными, кто сюда добрался. По дороге назад я позвонил молодой печорской подвижнице Елене Вариксоо. Девушка пришла в восторг от этой весточки, передала ответный привет, очень удившись, что я заглянул к их собратьям. Но иначе и быть не могло – русские и сето связаны, здесь и в Пскове, веками.

Столбы…
и Свобода!
Ещё мы побывали на Красноярской и Саяно-Шушенской ГЭС, в Караульной пещере, на гранитном карьере и хакасских петроглифах в Оглахты… Но вершиной десанта в Сибирь для меня стали Красноярские Столбы! Какая красота, какая ширь, какие величавые птицы парят в небе!
Недаром на одной из вершин более 100 лет назад было начертано «Свобода»! Её мы увидели и испытали с 4-го покорённого нами Столба, куда подняли флаг Псковской области, сделав это вместе с псковским гидом Яной Лозенко, Светланой Егоровой и сотрудником нацпарка Еленой Клинкович. И сделали это в честь командора Николая Резанова, сибирских сето, себежских предков и всех скобарей, живущих в России-матушке!

Олег Константинов, Себеж-Псков-Санкт-Петербург-Красноярск-Столбы-Партизанское

P.S.: материал этот по десанту в Сибирь с морем ярких фотографий был опубликован на развороте в газете «КурьерЪ» (9 августа 2022г., №32), и к выходным я получил множество позитивных откликов. После этого умчался в Полоцк, чтобы увидеть уже латышско-белорусскую часть своей себежской родни. Однако покоя не даёт один и тот же наболевший вопрос: неужели в Пскове не увековечат подвиг земляка и командора Николая Резанова?

*включен Минюстом РФ в список физлиц-иноагентов