Откровение псковича, который строил в Омске рухнувшую казарму десантников

Игорь ГАЙДАЙ: «В этой воинской части начальство слепило братскую могилу для десантников!» Невероятно, но факт: по команде бригадиров рабочие отбойными молотками снимали монолитную штукатурку и оставляли голые кирпичи, которые рано или поздно могли рухнуть. Во время прокурорской проверки все дружно перебегали из казармы в казарму, чтобы создать массовость. И это были еще цветочки…   ОТ РЕДАКЦИИ: на прошлой неделе, 10 августа, в «КрЪ» позвонил из Новоржева Игорь ГАЙДАЙ и заявил, что готов сообщить неизвестные сенсационные факты о рухнувшей в Омске казарме с десантниками («КрЪ», №28, «Среди погибших в Омске десантников псковичей нет!»). Как оказалось, среди погибших – псковичей действительно не было, а вот среди строителей наши земляки находились. На следующий день журналисты газеты встретились с читателем. Ниже мы приводим слова Игоря Васильевича практически без правки. Услышанное – шокировало, выводы, надеемся, за компетентными органами. Показуха и кидалово «Я готов вам даже нарисовать казарму, в какой работал. Трагедия могла и может произойти в любой из них. В Омск я приехал со своей женой в 2013 году. На стройку меня взяли разнорабочим где-то 1 августа. Речь шла о демонтаже казарм. В этом деле я немного понимаю. Мы снимали перфоратором штукатурку с кирпичей. Я сразу сказал мастеру, что надо убирать лишь ту, которая обваливается. Но мастер заявил, что им нужно побольше грязи! Мы пробивали перфораторами в плитах перекрытия штробы. Когда я в очередной раз спросил, можно ли это делать, мне ответили: «Твое дело работать, а не думать, можно или нельзя». Было понятно, что такая плита рано или поздно переломится. Как я узнал позже, наш мастер из бывших ментов, без строительного образования. Думаю, в Омске он просто «мыл» деньги. И не только он. Это был Клондайк для начальства по отмыванию денег. Специалистов вообще не было. Каменщики приходили бригадами на неделю-две, укладывали кирпич и, не получив обещанного, уходили. Потом появлялись новые. Вот такой обмен шел постоянно – сплошное кидалово. О технике безопасности и говорить не приходится, это отдельная песня. По срокам сдачи объекта начальство опаздывало. Солдаты жили на плацу в палатках, которые отапливались буржуйками.   На куриных ногах Бараки изначально оказались ветхими. Пни ногой кирпичину – развалится вся стена. Монолит из штукатурки нельзя было вообще трогать! В нем – ведро цемента на ведро песка, никакими отбойниками не справиться. Перфораторы горели, как свечи, так мы тогда кувалдами отбивали эту штукатурку. Вдобавок наши прорабы стали в казармах строить комнаты. Если раньше стояло 100 кроватей, то теперь их разделили перегородками для проживания контрактников. Представляете, сколько там тонн бетона на потолки, перегородки и полы вбухано?! И всё держится на «куриных ногах». Но их закрыли гипсокартоном. Фундамент вообще не укреплялся. Я спускался в подвал, а там в августе стояла вода… Словом, сделали косметический ремонт чисто для проверяющих, что внутри – никого не волновало. 20 человек вместо 200 Кругом – сплошной обман. Деньги брали наличными, человек на 200, работало около 20, и тем толком не платили. Более-менее специалистами были рабочие, которые обшивали стены гипсокартоном и сайдингом. Даже из реабилитационного центра пригоняли наркоманов и алкоголиков, им вообще не платили. Они больше ходили по этажам и варили чай. Налицо был факт использования рабского труда больных людей. А еще меня поразили пьяные вьетнамцы. Жили они в сентябре в этих же казармах. Затянут комнату чем попало, внутрь – не войти, вонища. Как они там существовали, как собак дохлых ели, ума не приложу. Атас, прокурор! Цирк с общим «кипишем» был когда на стройку приехал с проверкой военный прокурор. Наш мент-бригадир метался с нами, как мальчишка. А начальник участка твердил одно: «Ребята вы хоть каски снимите, вид поменяйте». Прокурор поднимался по лестнице в одном подъезде, а мы неслись в другой, так как перегородок внутри не было. Бегали, как лошади, и из казармы в казарму. Массовость создавали, чтобы прокурор видел, что вокруг работа кипит. И мы все что-то там терли и скребли лопатами. Делали вид, что работаем. Казармы тогда были пустые, никого из солдат не было. Одним из директоров у нас оказался грек, Никос из Самары, я пожаловался ему, мол, обещали тысячу в день, а платят меньше, он ответил: «Я имею дело с бригадирами, отдаю им. А что они делают с вашими деньгами, не знаю». Потом я перешел в другую бригаду. Там понемногу платили, но всё равно остались должны тысяч пять. Думаю, в других бригадах и по несколько десятков тысяч народ недополучил.   Бардак и в Якутии В таком дурдоме я проработал до 10 сентября, потом не выдержал и уехал в Якутию. Вахтовым методом, в ООО «Исток», мы строили нефтеперекачивающую станцию. Мне остались должны вообще 130 тысяч. Обращался я там и в прокуратуру, и в Следственный комитет – одни отписки. Оповестили, что мой работодатель оштрафован, на директора наложено два административных взыскания, а денег как не было, так и нет. Прокурор только насмешками сыплет: ищите своих шефов сами. А как и с какой стороны искать, если у меня дома пакет документов со злоупотреблениями на 20 листах?! Везде, на мой взгляд, круговая порука. Была у меня ещё флешка из Омска, отснятая со всем строительным бардаком, да в Якутии осталась. Один из товарищей заметил, что я всё снимаю и комментирую, так прямо и заявил: увидят менты, посадят, ещё и дело заведут. Поверьте, я ничего не сочиняю, всё – чистая правда. Готов эти факты подтвердить официально. Мне бояться нечего, если только сюда бандиты не приедут. Считаю, что своей халатностью в Омске наше начальство слепило братскую могилу для десантников». P.S. Весть о трагедии в Омске и смерти 24 молоденьких десантников застала Игоря Гайдая под Псковом, в Тямше. – Я испытал шок, так как сразу понял, что произошло самое ужасное, – признался журналистам в заключение разговора собеседник. – Все это время хотел услышать из уст военных и проверяющих истинные причины трагедии. А когда понял, что ждать бесполезно, и нет гарантий, что подобное не повторится, позвонил вам.