Псковичка Нина нашла родню во Франции через 40 лет

Псковичка уже давно не верила в чудеса и не ждала сюрпризов от Деда Мороза под ёлкой, когда Новый год неожиданно подарил ей... потерянных в войну родственников.ОТ РЕДАКЦИИ: эту жизненную историю прислала наша читательница из Пскова Нина ИПАТОВА. Её рассказ заставит взрослых вновь поверить в рождественскую сказку, в то, что жизнь полна сюрпризов. Особенно под Новый год.Великая Отечественная война косой прошлась по судьбам псковичей. В те страшные годы нашу семью постигло великое горе: угнали в Германию бабушкину 20-летнюю дочку Женю. Она батрачила на немецком хуторе, там же был в работниках и французский военнопленный Паскаль МАРИАНИ. Они полюбили друг друга, остались вместе и после войны поженились. От этой любви родилось 9 детей - 5 дочерей и 4 сына: Нина, Мари-Франсе, Мари-Симоне, Анна-Мария, Мария-Жозе, Пьер-Поль, Антуан-Лоран, Сильве, Виктор.Прошло много-много лет. Однажды наша дорогая тётя Женя нашлась и стала присылать нам письма и невиданной красоты открытки. Мои бабушка Прасковья Гавриловна и дедушка Павел Владимирович не скрывали слёз радости, держа в руках драгоценные конверты. Дочь, которая уж не чаяли, что жива, - цела, здорова и растит во Франции внуков! Больше ничего и не надо бы, но вот хоть бы одним глазочком увидеть доченьку. Но тогда эти мечты были несбыточными. Тётю Женю не пускал «железный занавес». Мы тоже не могли приехать из-за материальных трудностей. Но как-то в августе от тёти Жени пришло к моей маме, Таисии Павловне, письмо, в котором та пригласила в гости меня. И мама неожиданно согласилась.Уехать получилось 30 декабря 1989 года. Перед вылетом мне приснился сон, будто я подъезжаю к незнакомому городу и вижу трапецеобразное здание розового цвета. И этот сон, как оказалось, был вещим. Погода вышла нелетная. Париж не принимал. Приземлились мы в Брюсселе, и оттуда я продолжила путешествие: впервые в жизни видела и шикарный автобус, и гладкие освещённые магистрали. Но такого густого тумана я никогда не видела. Автобус нас вёз по спирали, поднимаясь всё выше и выше, наконец, остановился, и я разглядела две фигурки, знакомые только по фотографиям.Первым подбежал дядя Паскаль и прильнул к окну. Я замахала руками. Весь автобус уже знал мою историю и с интересом наблюдал за нами. Ощущение счастья от встречи не передать словами. На машине мы отправились к моему брату Пьер-Полю. Я увидела его новорождённого сынишку, а рано утром уехали на поезде в Тонон-ле-Бен к другим родственникам. Душа снова была в смятении, когда на перроне я увидела огромную толпу. Много слёз, объятий и поцелуев!Во Франции я пробыла месяц и встретила там Новый 1990 год. Меня задарили подарками. А я им из дома привезла русский самовар с надписью: «С любовью из России». Тётушка Женя от радости так плясала, что на утро еле ходила, очень болели ноги.Встретилась я со всеми братьями и сёстрами, кроме Виктора. Он жил на Корсике, не смог приехать, но позвонил. Я с ним «поговорила», сказав несколько слов, которые мне подсказала тётя Женя: «Сова. Се Нина». В ответ он заплакал.К сожалению, кроме тёти, никто не говорил по-русски. Свекровь не любила невестку и запретила учить детей русскому языку, да и тётя Женя многие слова подзабыла. Зато с дядей Паскалем мы говорили на ломаном немецком (я учила его в институте, а он - в плену). Дядя и был нашим переводчиком. Я просто купалась в любви, ощущая каждое мгновение, ведь была первой ласточкой из России.Меня возили в рестораны, супермаркеты, знакомили с друзьями. Неизгладимое впечатление на меня произвели магазины. Это в то голодное время, где дома всё было по талонам, и вдруг такое изобилие! Я испытала шок. Когда меня снова позвали в магазин, я залилась слезами и стала отказываться. Тётя Женя всё поняла и сказала: «Подожди, Ниночка, когда-нибудь и у вас так будет».Вот теперь и у нас полки ломятся, только не купить ничего. Одели меня с ног до головы: и манто, и сапоги, и туфли, и нижнее бельё, и ажурные колготки, о которых и мечтать не могла. Подарили золотые кольца и цепочку, медальоны, много косметики и духов.Когда я вернулась назад, знакомые стали называть меня француженкой. А я и на самом деле чувствовала себя ещё во Франции и раздаривала духи направо и налево. Не покидало ощущение, что, когда они закончатся, я войду в магазин и куплю их. Но всё хорошее когда-нибудь кончается...А ещё меня удивило и обрадовало, что французы знают наши песни. В одном из ресторанчиков специально заиграли «Очи чёрные». Ну, как было не подхватить?! Тётя Женя организовала общение с журналистами (до сих пор хранятся газеты), я присутствовала на встрече, посвящённой Советскому Союзу, выступала на радио, поздравляла с Новым 1990 годом. Потом мы отправились в Марсель, где жила моя самая старшая двоюродная сестра, Нина, родившаяся еще в Германии. Первое, что я увидела, - фотографии моих бабушки и дедушки на стене в гостиной. Я была потрясена! Оказывается, все эти годы наши французы горячо любили своих русских родных, которых никогда не видели!     Нина с дфоюродной сестренкой Мари   В Марсель я просто влюбилась. Мы гуляли по побережью Средиземного моря. Стоял январь, а погода была +14 градусов, но цвели розы. Ещё мы ездили в Витролле к брату Сильве. Запомнилось, как собирали эскарго (улиток), ели и пели русские песни. Сохранилась фотография, где запечатлены семьи Сильве и Нины. А сколько было бы народу, если вся родня собралась?! Сейчас я точно и не могу сказать, сколько у них внуков и правнуков.1990 год. Витролле. В центре дядя Паскаль и тетя Женя. Вокруг семьи Сильвы и Нины.   А теперь о сне, приснившемся перед поездкой. Когда мы подъезжали к Тонон-ле-Бен, я увидела то самое розовое здание, в форме трапеции. Не иначе, как чудом не могу это назвать. Тёте Жене тоже приснился вещий сон, из которого она сделала вывод, что я не прилечу, и расстроилась до слез. Но ведь я действительно не прилетела, а приехала на автобусе...Я всем сердцем полюбила своих новых родных. Особенно подружилась с братом Лораном. К сожалению, сейчас его нет на этом белом свете, погиб в автокатастрофе. Он был молод, не женат, и мы с ним проводили много времени. Каждое утро он приезжал на машине. Общались мы при помощи жестов и эмоций. Он возил меня в горы, в Аварьяз, там я впервые увидела снежную пушку и дома, покрытые щепой. На обратном пути слушала песню Джо Дассена «А toi». Так что теперь, когда я слышу его голос, то вспоминаю, как мы медленно спускались на машине по крутой дороге, окружённой высокими соснами. Да и ещё, где-то за неделю до отъезда окрестили при мне маленького сыночка Пьер-Поля...Время пролетело быстро. Когда я ездила во Францию, тёте Жене было 68, а снова ступить на родную землю она смогла в 83 года. Увы, моя мамочка так и не дождалась сестру, умерла 9-ю месяцами ранее. Это было так горько, всю жизнь они мечтали о встрече.Еще до поездки моя подруга, узнав, что во Франции у меня есть родня, говорила: «Съезди в гости, будешь всю жизнь козырять: «Недавно я была во Франции...» Уже прошло 25 лет, а как будто всё было только вчера, как и предсказала моя подружка!В 2005 году к нам приезжала тётя Женя с родней. На всю жизнь наши французы запомнили русское «на посошок!», русские дороги и... деревенский туалет. К счастью, с последним экстримом контрастировало красивейшее псковское озеро Юлисово, всё в белоснежных лилиях. Наши французы в нём купались, потом на берегу собирали землянику, ели шашлыки. Ещё тетю Женю очень впечатлил величественный монумент партизанам в Луге и незабвенные красоты Петергофа.Ездили и на родину тети Жени - в Остров. Но города она не узнала. Ещё бы, ведь он был полностью разрушен немцами! Французы улетели и обещали вернуться зимой. Очень уж хотели посмотреть русскую зиму, но, увы, пока не получается. Но мы и сейчас переписываемся. По скайпу общаются наши многочисленные племянники и внуки. Этот новогодний рассказ в газете «КурьерЪ» вместе с праздничной открыткой тоже будет отправлен во Францию. Думаю, старенькая тетя Женя, ей уже 90 лет, будет очень растрогана такой весточкой с Родины.