Когда врачи «скорой помощи» прибыли в дом по улице Попова, Марина была ещё жива, но находилась в бессознательном состоянии. Женщина с выдранными волосами лежала, как было сказано в протоколе осмотра места происшествия, «в позе эмбриона» на полу общей кухни, в луже крови.
Увидев, что врачи вошли в кухню, за ними туда же юркнул и неухоженный мужичок – явно с сильного похмелья. Его попробовали выставить в коридор, но он заартачился:
– Муж я её! Муж! Мне можно…
Коль так, мужчине разрешили остаться. Со всеми возможными предосторожностями женщину погрузили на носилки и понесли прочь из общежития. Тщедушный мужичонка крутился рядом и всё норовил хоть сколько-то, но пособить в «выносе тела».
Было видно, что он сильно переживал из-за случившегося.
До больницы женщину не довезли: она скончалась в машине «скорой помощи».
Когда труп доставили в бюро судмедэкспертизы, привычные ко всему специалисты, которые его исследовали, не скрывали, что испытали шок. На лице и теле погибшей было обнаружено 105 ножевых ран: как лёгких, так и глубоких. Их описание заняло в заключении две страницы машинописного текста. Кроме того, было выявлено множество гематом и констатирован перелом челюсти.
Из акта судебно-медицинской экспертизы от 6 июля 2023 года:
«Определить последовательность образования повреждений по имеющимся данным не представляется возможным. Все установленные на трупе повреждения получены прижизненно, за несколько часов до наступления смерти. Установленные повреждения взаимно отягощали друг друга».
С неменьшим удивлением был воспринят экспертами и тот факт, что погибшей – 40 лет. Выглядела она человеком гораздо более почтенного возраста.
К тщедушному мужичонке, который представился врачам «мужем» смертельно израненной женщины, явились сотрудники полиции и следкома. Надели наручники.
А следователи-криминалисты занялись изучением жилища. Уже тогда было очевидно, что расправа произошла в комнате, а на кухню женщину увели (или перетащили?) позднее.
Из протокола осмотра помещения:
«Обнаружен нож с клинком красного цвета и пластиковой рукояткой белого цвета. При использовании экспресс-теста на ноже обнаружена кровь. Она же обнаружена на предметах мебели, на коврике, на полу, на стене, на батарее. Ею пропитаны пододеяльник, покрывало. На полу под окном обнаружены объекты, похожие на волосы человека. При осмотре помещения общей кухни на полу также обнаружена кровь, объекты, похожие на волосы человека, лужи воды с примесью крови».
Не «мужа», но сожителя погибшей Леонида Трофимова увезли на допрос в следком.
* * *
Соседи Трофимова уже, в общем-то, привыкли к тому, что периодически он гоняет свою сожительницу, прибегая к воспитательным мерам в виде побоев. Иногда, увидев Марину с новыми синяками под глазами, принимались вразумлять женщину: да сколько ж ты будешь терпеть? Или уходи он него или пиши заявление в полицию.
Но Марина не сделала ни того, ни другого. Комната, в которой она обитала, принадлежала Трофимову, и идти больше женщине было некуда. Познакомились они около трёх лет назад, когда вместе лежали в одной больнице. Два «регулярно употребляющих» одиночества встретились, а после выписки Леонид пригласил Марину к себе – «на жительство».
Та согласилась. И – началось. Бывало, что после «мужниных» разборок Марина прибегала к соседям затемно – голая.
В ту ночь они поняли, что Трофимов опять буянит, задолго до обнаружения Марины на полу кухни в бессознательном состоянии.
Одна из соседок рассказывала на следствии, что около четырёх утра к ней постучался Трофимов. Женщина открыла, поняла, что он сильно пьян. На мужчине не было ничего, кроме шорт. На голых ногах женщина сразу увидела кровь. Но Трофимов начал с того, что предложил мужу соседки присоединиться к нему – разделить выпивку.
– Да ты что, Лёнька? – сказала женщина. – Муж спит. Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени?
Трофимов догадывался. Настаивать на совместной выпивке не стал. И перешёл к главному: признался, что опять побил Марину, и попросил соседку «глянуть её»: может, примочки какие сделать?
Она вышла на общую кухню и увидела, что на полу, ближе ко входу, в одной футболке лежит Марина. Женщина поняла, что никакие примочки здесь уже не помогут. Ей стало дурно, и вплотную к телу она не подошла. Сказала Трофимову:
– Вызывай «скорую»!
Он кивнул головой: вызовет, мол, непременно. А женщина вернулась к себе в комнату и рассказала проснувшемуся мужу, что Лёнька опять отдубасил Маринку.
Проснувшись утром, соседка пошла на кухню. Марина была по-прежнему там, только переместилась чуть ближе к центру. При дневном свете женщина разглядела и лужу крови, и выдранные волосы, и кровавое месиво на лице, оставшееся после ножевых порезов.
Соседка поняла, что Трофимов никуда не сообщил о случившемся. И сама набрала номер «112».
* * *
И на следствии, и в суде Трофимов настаивал на том, что лишь один раз ударил ножом Марину, да и то – случайно.
Согласно его показаний, ссора с сожительницей началась во время совместной пьянки. Из-за того, что женщина в порыве ревности стала «предъявлять» ему по части «походов налево».
Чтобы урезонить спутницу жизни, он взял в руку нож. «Но не для того, – подчёркивал Трофимов, – чтобы ударить, а только, чтобы напугать».
По словам обвиняемого, в этот момент Марина резко повернулась, и лезвие попало ей в шею. Ранение, как считал Трофимов, было незначительным, потому что Марина тут же взяла полотенце, приложила его к шее, потом закурила сигарету и сама пошла на кухню.
Там они снова стали ругаться. Трофимов схватил со стола тарелку, разбил её об пол: осколки разлетелись в разные стороны. А Марина, как говорил обвиняемый, в этот момент упала на пол, так как у неё закружилась голова.
Согласно этой версии событий, выходило так, что множественные порезы на лице женщины образовались не от ударов Трофимова, а из-за-того, что пьяная сожительница, катаясь по полу, изрезалась осколками разбитой тарелки.
С его слов, из кухни он ушёл, оставив там Марину одну. В комнате выпил ещё водки. А спустя часа два, вернувшись на кухню, увидел, что Марина лежит там – «вся израненная». После этого и пошёл к соседке, чтобы попросить её «сделать примочки».
Свою вину в убийстве в суде Трофимов признал частично.
На следствии он говорил о том, что «мог нанести сожительнице ещё удары, включая и ножевые, но он этого не помнит». В суде был куда более категоричен. Из приговора:
«Настаивал, что случайно нанёс сожительнице только один удар ножом, который пришёлся в шею, других ударов не наносил. Синяки объяснил тем, что у потерпевшей они легко появляются, а в тот день она была сильно пьяна, падала, ударялась о предметы, косяки, от чего и появились кровоподтёки. Вместе с тем, не отрицал, что в результате его действий наступила смерть женщины. Утверждал, что он не желал этого, не ожидал такого исхода, в содеянном раскаивается».
Говорил и о том, что с готовностью помог медикам «скорой помощи» доставить носилки с сожительницей в машину, потому что очень её жалел.
– Во время судебного процесса, – рассказала руководитель Объединённой пресс-службы судов Новгородской области Мария Воробьёва, – был допрошен и эксперт, который сделал заключение о причинах смерти. Он подчеркнул, что причинение телесных повреждений осколками посуды маловероятно. Смерть потерпевшей наступила от совокупности множественных колото-резаных ран, гематом и ссадин тела, осложнившейся массивной кровопотерей. Что касается клоков волос, собранных в квартире и на кухне, было установлено, что они принадлежали потерпевшей и «были вырваны резким механическим движением».
Новгородский районный суд приговорил Леонида Трофимова к 8 годам лишения свободы в колонии строгого режима. Отягчающим обстоятельство признан факт совершения преступления в состоянии опьянения.
У погибшей остался сын, признанный потерпевшим. Мать он характеризовал так
– Она была доброй женщиной, но злоупотребляла алкоголем. Когда выпивала, становилась более агрессивной, но никогда не применяла физическую силу, могла только грубо что-то сказать.
С Трофимовым он практически не знаком: «видел несколько раз». Предъявлять ему иск о компенсации морального вреда молодой человек не стал.
Алексей КОРЯКОВ,
Великий Новгород
(Имя потерпевшей изменено – Прим. ред.)