«Гражданочка, вам звонят из ФСБ!»

Потом до оцепеневшей Аллы Петровны дошло, что есть один очень серьёзный вопрос, в связи с которым её беспокоят, и необходимо встретиться.

Свой звонок женщина из ФСБ, представившаяся инспектором по личному составу, закончила тем, что разговор пойдёт даже не о самой Алле Петровне, а об её дочери Вике.

– Кстати, где она сейчас? – спросила звонившая.

Нужно было отвечать.

– В отъезде, – сказала Алла Петровна.

А голос в мобильнике как бы и удивился:

– Как в отъезде? По агентурным сведениям…

– В отъезде, в отъезде! – чуть ли не на крик перешла Алла Петровна. – Что вы хотите?

Собеседница немножко помолчала, а потом ответила:

– Встретиться. Для начала…

Алла Петровна согласилась. В трубке послышались гудки. Когда шок прошёл, первая мысль была такая: а не развод ли это дистанционных мошенников? Сколько их теперь! Но потом эту мысль Алла Петровна отбросила: телефонные аферисты просят назвать всякие пин-коды да номера карт, а эта настаивала на личной встрече. Значит, всё всерьёз!

* * *

Дочери Аллы Петровны только-только исполнилось девятнадцать. И она, действительно, была в отъезде – в Москве. Из Новгорода Вика уехала месяца два назад. После ссоры с матерью. Заявила: надоело ваше болото, хочу, мол, самостоятельности. На первое время мать дала денег.

Но поскольку расстались не самым дружелюбным образом, за это время созванивались всего лишь раза три, всё остальное время общались через «ВКонтакте».

Как явствовало из сообщений Вики, не так уж всё и плохо у неё. Подрабатывала, как и многие в её возрасте, доставщицей обедов. Много читала, гуляла, знакомилась с Москвой. Недавно написала, что видела объявление: конкурс фотомоделей. Очень хочет попробовать. Просила не думать ни о чём плохом и «немножко денежек подкинуть».

* * *

На другой после звонка день Алла Петровна и женщина из ФСБ встретились. Последняя оказалась миловидной дамочкой лет тридцати. Держалась она уверенно и одета была именно так, как, считала Алла Петровна, должна наряжаться сотрудницы ФСБ: неброско, но дорого.

Лариса Андреевна, как представилась собеседница, взяла Аллу Петровну под локоток и, начав с вполне доброжелательного: «Вы только не беспокойтесь!» – рассказала историю, которая послужила поводом для встречи.

А именно… Месяца три-четыре назад один молодой и не очень опытный сотрудник ФСБ познакомился с юной блондинкой. Её зовут Вика. Молодые люди стали встречаться. Сами понимаете: кафе, бары, цветы, улыбки… И однажды, когда жена «фээсбэшника» была в командировке, тот пригласил Вику к себе домой, в гости.

Но буквально позавчера, по словам Ларисы Андреевны, коллега пришёл в её кабинет и произнёс: «Не могу больше так жить!». И рассказал всю историю. О том, как познакомился с Викой, как пригласил в гости и… выпил – не без этого. Но главное в том, что, проснувшись утром, он обнаружил, что исчезла не только Вика, но и дорогая норковая шубка жены. Той самой, которая в злополучную ночь была в командировке.

Лариса Андреевна искоса, но очень внимательно и профессионально наблюдала за реакцией Аллы Петровны. Когда дошла до кульминации, сделала эффектную паузу и резко повернула лицо. Очень кстати, потому что увидела, как Алла Петровна начала оседать. Лариса Андреевна вовремя её подхватила, довела до лавочки в скверике. И всё приговаривала: «Вы только не беспокойтесь! Всё устроится…».

А потом, когда Алла Петровна чуть-чуть пришла в себя, пояснила, как именно, в её представлении, всё должно устроиться. Нет, ни молодой сотрудник ФСБ, ни сама Лариса Андреевна совсем не жаждут крови. И не хотят, чтобы 19-летняя девушка лучшие годы провела за решёткой. И если Алла Петровна будет сговорчива, они согласны не давать делу официальный ход. Что требуется? Шубку, наверное, вернуть уже невозможно. Но отдать сто тысяч рублей – вот это вполне реально.

Алла Петровна потеряла дар речи. Но кивнула головой: поняла, мол. А потом, когда Лариса Андреевна ушла, долго гуляла по скверу под моросящим дождём, всё думала, думала… Во-первых, где взять деньги? Во-вторых, что скажет об этом сама Вика?

Вернувшись домой, Алла Петровна начала действовать. Сначала отправила дочери сообщение о загадочной истории. А утром, желая убедиться, что Лариса Андреевна действительно работает в ФСБ, набралась храбрости и позвонила туда. Увы, там сказали, что «подобных справок не дают», а на предложение лично зайти Алла Петровна не решилась.

Тем временем ей вновь позвонила Лариса Андреевна и, прямо как в гангстерских фильмах, в конспиративной манере дала понять, каков срок для возврата денег – неделя.

Алла Петровна начала их занимать. От дочери ответа не было. И на звонки она не отвечала, что ещё больше убеждало мать: история далека от вымысла. Алла Петровна допускала, что Вика вообще перепугается и пустится в бега. С другой стороны, свою дочь знала неплохо. Да, бывает невоздержанна, вспыльчива, может сгоряча наломать дров. Но украсть? На это, казалось матери, Вика не способна.

Алла Петровна начала бояться звонка своего телефона. До чего же мерзкий звук! Дошло даже до того, что сменила на нём рингтон – на медленную красивую мелодию.

И вдруг она заиграла. Господи – это Вика!

Слышимость была отвратительная. А Алла Петровна никак не могла прийти в себя от неожиданности и лишь переспрашивала: «Бред? Что – бред? Всё бред?».

А потом Вика крикнула, что завтра она приедет в Новгород и попросила мать её встретить: билет уже купила. И назвала номер вагона.

Алла Петровна в ту ночь, кажется, не заснула. И спозаранку ринулась на вокзал. Когда поезд остановился, вглядывалась в его окошки: Вику не увидела. Тем временем москвичи и новгородцы один за другим спускались на перрон. Удалялись в сторону площади, волоча за собой чемоданы… Вики не было. Когда в вагоне никого уже не осталось, мать поднялась внутрь. Проводница её увидела и спросила:

– Вы Алла Петровна? Письмо просили передать…

* * *

Она вышла из вагона, добрела до лавочки, разорвала конверт.

Почерк, определённо, Вики:

«Мамочка, всё это и в самом деле бред! Никакой норковой шубки я в глаза не видела. А история с лисьей шкуркой – была. Она связана с типчиком лет тридцати по имени Саша. Но при чём тут ФСБ? Он уверял, что работает таксистом. Познакомились мы, действительно, в кафе. Он был пьян. Я – не очень. Потащил меня к себе домой. Потом – сплошная грязь, он приставал, пытался раздеть. В общем, понимаешь… Ещё и ударил меня. Вырвалась кое-как. Убежала. Орала, помню, что в полицию заявлю. Наутро он меня нашёл. Я снова убежала. А на другой день приходит ко мне его друг, приносит лисью шкурку и говорит, что это от Саши. Он, мол, очень просит никуда не заявлять. Эта шкурка до сих пор у меня, взяла с собой: мало ли, вдруг на чёрный день пригодится эта компенсация морального вреда? Может, в комиссионку сдам…».

«Пээска» гласила, что самой приехать в Новгород не получилось, пришлось билет сдать: на работе не нашли подмену.

* * *

Алла Петровна тоже не стала пока никуда заявлять. Но теперь с нетерпением ждала следующий звонок Ларисы Андреевны. И та набрала-таки её номер. Очень обрадовалась, когда Алла Петровна подтвердила, что в условленный час деньги она передаст.

До условленного часа оставались сутки. Было время, чтобы встретиться со знакомым адвокатом. Всю историю он внимательно выслушал и время от времени не мог удержаться от хохота. Теперь посмеиваться начала и Алла Петровна. Очень, правда, ещё не уверенно. Сошлись на одном. На встречу Алла Петровна пойдёт. И попросит небольшую отсрочку. После чего, как решили адвокат и женщина, она отправится в полицию и всё-таки сделает официальное заявление. А потом – диктофон, меченые купюры и, по всей видимости, уголовное дело по факту мошенничества и вымогательства.

Вечером накануне встречи Лариса Андреевна позвонила ещё раз, чтобы удостовериться в том, что планы Аллы Петровны не изменились. «Что ж, приду, – подтвердила она. – Только, пожалуйста, захватите удостоверение». – «ФСБ? Захвачу…», – пообещала Лариса Андреевна, но, прежде чем сказать это, секунд десять молчала, похоже, в замешательстве.

* * *

Встретились на том же месте, что и в первый раз. Но тогда Лариса Андреевна была на редкость спокойна и в себе уверена. Теперь же очень почему-то нервничала. Почему? Может, потому, что удостоверения у них в ФСБ, увы, взяли на переоформление? Но паспорт показала. Действительно, Лариса Андреевна. И показала ещё чистые бланки, на которых можно было рассмотреть три заветные буквы: «Ф», «С», «Б»,

– Теперь убедились? – вопрошала Лариса Андреевна.

А весь её вид говорил: «А теперь перейдём к самой приятной части нашего знакомства!». Но…

– Лариса Андреевна, не смогла я собрать деньги, – сказала Алла Петровна и попросила ещё два дня.

«Женщина из ФСБ» вроде как остолбенела… А счастье было так возможно! Но осталась при хорошей мине: «Вы и так неделю меня за нос водите! Послезавтра даю делу официальный ход!».

И, сверкнув чёрными глазами, гордо удалилась. Всё такая же: одетая неброско, но дорого.

* * *

Что же самое удивительное в этой истории? Наверное, то, что имя, отчество и фамилия из продемонстрированного паспорта оказались подлинные. Адвокат, к которому обращалась Алла Петровна, выяснил, что человек с таким ФИО в Новгороде живёт и работает. Правда, не в ФСБ, а в одном из агентств недвижимости. Её «подопечный» – «молодой сотрудник ФСБ», а по совместительству таксист Саша – на самом деле законный муж Ларисы Андреевны. Стало быть, лисья шкурка, из-за которой и разгорелся весь сыр-бор, ей и принадлежала – как ни крути! И её, шкурку, было так жалко, что уж очень захотелось если не вернуть, то на шубку поменять.

Вот, наверное, и всё. Единственное, о чём-таки можно пожалеть, это о том, что уголовное дело так и не было возбуждено. Забоялась чего-то Лариса Андреевна и более не звонила, хотя Алла Петровна и заявление сделала, и диктофоном запаслось. Метить купюры, однако, не пришлось: «объект» в виде Ларисы Андреевны из зоны доступа исчез, не завершив свою хитроумную акцию.

Алексей КОРЯКОВ,
Великий Новгород