«Сын совсем не знается со мной, я чужой»

ОТ РЕДАКЦИИ: 87-летний ветеран Великой Отечественной войны Алексей Николаевич из Кургана написал нам письмо о том, что на склоне лет он стал чувствовать себя ненужным собственному сыну.«Когда в семье рождается ребенок — родителям радость и вдвойне — когда мальчик. Мы тоже были рады, сын — наше будущее. Малыша окружили любовью, заботой, чтобы рос здоровеньким. С надеждой, когда он вырастет, а мы состаримся, так же будет заботиться о нас.Подошли годы — пошел в садик, школу, и вот уже взрослый — 18 лет, студент первого курса Курганского машиностроительного института. И тут же заявил — хочу жениться. Девушка Наташа — одноклассница, работает на заводе «Курганприбор» по специальности обмотчица. Беременна. Что делать? Жаль девчонку. Согласились. Свадьба, рождение сына, а нам внука — Вовы, это ли не радость. Но как оказалось, у Наташи слабенькое здоровье, часто болеет, сказалось тяжелое детство. И мы принимаем решение — менять профессию. Пошла учиться в педучилище. С окончанием учебы рождается второй сын — Антон.Материальные расходы растут, а работаем только я да жена. Но это не было помехой жить дружно, одной семьей.Сын закончил институт, устроился на завод колесных тягачей мастером механического цеха, а Наташу жена устроила воспитателем детского сада №2, где сама работала заведующей.В период начала перестройки сын оказался безработным. В материальном положении нас поддерживала дача. Овощи, ягоды, фрукты свои круглый год. Труд там немалый. Сын со снохой занимались детьми, а мы на даче.В 1988 году мы оба стали пенсионерами по возрасту. У жены подошла очередь на расширение жилплощади, выдали ордер на однокомнатную квартиру. Мы переезжаем в нее, а трехкомнатную дарим сыну. Вместе с квартирой дарим автомобиль марки БМВ-520, автоприцеп и гараж. А чтобы поправить материальное положение у сына, мы вновь устраиваемся на работу.В 1999 году стало сдавать здоровье. Увольнение. После инфарктов миокарда и инсультов мы оба инвалиды. Жена — I группы, я — второй. В 2013 году умирает жена, мое здоровье продолжает ухудшаться. С 2010 по 2015 годы я 21 раз лежал в больнице скорой помощи и в госпитале. За это время сын ни разу не навестил ни меня, ни жену, когда она тоже лежала в больнице, ссылаясь на занятость на работе, семейные дела. Мы верили.После смерти жены я уже не мог трудиться на даче, на просьбу сына «папа, отдай ее мне» согласился. Это было последнее наше с женой нажитое, что представляло особую ценность. Он ее продал за 650 тысяч рублей — за половину ее настоящей стоимости. За всю нашу заботу о сыне и его семье мы слышали благодарственное спасибо и обещание при старости — отблагодарить тем же. Но случилось обратное. Совсем не знается со мной, я чужой. Сегодня за мной нужен постоянный уход. На это нужны средства, а где их взять? Пенсия 20000 рублей, 8000 — за уход, 3000 — квартплата, 5000 — лекарства, остальное на питание. По заключению врача мне нужно поставить блокаду на оба колена, а препарат по самой малой цене стоит 4200 рублей и наколенники 1600 рублей за штуку. Так сын будто не слышал и ушел. Задаю себе вопрос: в чем дело? Почему у человека произошло такое разительное перерождение? Был добрым, внимательным, пока не сменил профессию на милицейскую. Ведь мы отдали ему всю свою жизнь без остатка. Неужели милиция, а теперь полиция вселили в его душу черствость, жестокость и даже человеконенавистничество? Что это за школа? А ведь когда-то милиция была любимицей у народа, обращались к ней и она нам помогала.Говорю сыну — не можешь обеспечить всем, так верни однокомнатную квартиру. Получил отказ - «она мне нужнее». Это говорит милиционер в погонах подполковника, пусть даже в прошлом.С некоторых пор сын увлекся изучением причины поражения Германии в годы Великой Отечественной войны. Приобрел немецкое обмундирование тех времен, от солдата до полковника. И надо видеть, как он им восхищается и осуждает русское. Мне кажется, у него в душе появляются зародыши фашизма. Считаю, это и есть основная причина отказа от родителей. Живи и умирай, как придется.В 1941 году я был в оккупации в г.Руза в Московской области. Расстрел, изнасилования и повешение, все это видел. Километров 8 от г.Руза торфболото, там мы скрывались от немецких солдат. Туда наведывались наши солдаты, попавшие в окружение, за продуктами, которые были запасены когда-то. Приехали немцы, выгнали всех нас на поляну, рассредоточили вокруг дерева лицами противоположно друг к другу, дознавались, кто связал с партизанами. Выбрали больного отца 4-х детей и нас, 5 рослых подростков. Сначала били, а потом приговор — смерть через повешение. Повесили отца детей, фамилия его была Ягодкин, а нас не успели — послышались выстрелы со стороны леса, и даже не расстреляли нас, не прихватили с собой, видимо, пожалели, дети все же.А глядя на сына сегодня, думаю — он бы не пожалел. Жутко, но факт. Так кто же он?..»Алексей Николаевич, г.Курган