Любовь не дожила до свадьбы

ОТ РЕДАКЦИИ: Александр Константинович КОЗЛОВ, наш постоянный читатель из Кургана, поделился своими воспоминаниями о первой любви, которая едва не стала судьбою. Почему влюбленные так и не сыграли свадьбу, узнаем из его рассказа.

«В 1974 году после окончания 4-го курса института осенью нас отправили в колхоз на уборку урожая. Мы попали в деревню Крепость Мокроусовского района. Поселили в старом, но еще вполне добротном, сложенном из красного кирпича амбаре. В помещении не было ни одной лампочки, и я пошел попросить ее в один из домов. Зайдя во двор, увидел девушку и объяснил ей причину своего визита. Она сходила домой и вынесла лампочку. Также я ей сообщил, что мы студенты и приехали к ним убирать урожай.

Девушка была приятной внешности, крепенькая телосложением, как говорят — кровь с молоком. При нашем разговоре я заметил, что она смущается и ее пухлые щечки наливаются румянцем. Я решил продолжить знакомство.

- Меня зовут Саша, - сообщил я ей. - А вас?

- Оля, - ответила она.

- Оля, а вашей маме зятя не надо?

- Моей маме иметь зятя рано, мне 16 лет.
Потом подумала, покраснела еще больше и добавила:

- ...с половиной.

Я сказал:

- А по внешнему виду хоть сейчас под венец.

- Желающих много, ты в очереди во втором десятке будешь.

- Но ведь очередь можно обойти и стать первым.

- А при разнице в четыре года самые прочные браки получаются, - ответил я.

На это девушка сказала, что раньше 22 замуж не выйдет, спросила: «Будешь ждать шесть лет?» и засмеялась. В этот момент открылась калитка и вошел еще один наш студент Коля. Не видит, что у меня в руках лампочка, и так же просит ее.

- У меня что, бесплатный хозяйственный магазин? - говорит Оля. - Я одному лампочку уже дала. Тогда он, обращаясь ко мне, говорит:

- Ладно, иди вворачивай лампочку, а я у девушки ведро попрошу, нам еще воды надо.
Оля молча берет у меня лампочку и со словами «ввернешь сам» вручает ее Коле, а после добавляет - «а воду принесет он».

- И много, - спрашиваю я, - у вас таких красивых и острых на язык девушек?

- Приходи вечером в клуб — узнаешь.

Прихожу с водой, а Коля уже рассказывает, что в деревне парни нашего возраста служат в армии, девчонок здесь много, в настоящее время они без парней, и мы тут как раз кстати. Тот еще был разведчик по женской части. Ты зачем, говорит, к этой девушке клеишься, я еще днем с ней познакомился, она должна быть моей. Я говорю, тут уж, Коля, кого она сама выберет. Поспорили на две бутылки портвейна, с кем она будет.

Клуб был рядом, слышим, музыка загремела. Коля быстро чистит туфли и в клуб. Я чищу туфли еще быстрее и... домой к девушке. Она уже собралась и хотела идти. Короче, в клуб мы уже идем вдвоем, как будто мы уже давно знакомы. В клубе я не отходил от нее ни на шаг.

Купил билетики в кино себе и ей, стали смотреть кино. Коля тоже вроде бы попытался к нам пристроиться, но она не обращала на него внимания. Не помню, какое было кино, но помню, что смотреть мне его не хотелось. Я предложил ей уйти и погулять, она согласилась. Пошли к речке. Не знаю, почему влюбленные смотрят на звезды, но мы именно этим и занялись. Она у меня спросила, как найти полярную звезду, я взял ее руку и показал направление, вторая рука оказалась на ее талии. Смотреть на звезды уже стало неинтересно, я ее обнял, и мы поцеловались, задев друг друга носами. Она засмеялась. Я спросил:

- Чему ты смеешься?

- Поспорила с подругами, что оболтаю кого-нибудь, но я уже знала, что это будешь ты. Теперь засмеялся я.

- На что ты спорила?

- На шоколадку «Аленка».

- Ну считай, что шоколадка уже твоя. Кстати, мы тоже поспорили на тебя с тем парнем, что заходил за лампочкой: с кем ты будешь, со мной или с ним - на две бутылки портвейна. Кому покупать — мне или ему?

- Пусть покупает он, - ответила она.

Каждый вечер мы ходили в клуб. Портвейн «Крепость» закончился в магазине через неделю. Местных парней действительно не было — забрали в армию, так что жили мы, как в малиннике, но я даже не видел других девушек, только Олю. Вскоре я познакомился с ее родителями, и когда я смастерил из старого будильника ее младшему братику Саше движущийся трактор, понравился и им.

На следующий год я был на практике в Латвии, были там два месяца. Вечером из Риги прилетели в Свердловск, а домой я приехал где-то ночью и сказал, что в шесть часов утра уезжаю в Мокроусово к Оле. Моя мама возмутилась, что не был дома два месяца и сразу уезжаю к подружке. Мы с ней даже поругались из-за этого. Но в 8 утра я уже летел к Оле.

Прошел год, как мы познакомились, и мы всем объявили, что, когда ей исполнится 18 лет, мы поженимся. Знали об этом и ее, и мои родители. Я пропускал занятия в институте и ездил к ней. Она также приезжала ко мне в общежитие или в Колесниково, где жили тогда мои родители. Когда она приезжала ко мне в общежитие, товарищи по комнате тактично удалялись, и мы оставались вдвоем. Ложились спать в одну кровать, но никогда не переступали ту запретную черту. Мне она говорила: «Тебя за это еще и посадить могут, и тогда мне придется еще дольше ждать. Ждем, когда будет 18».

На Новый, 1975 год, я поехал к ней в Крепость. Зашел домой, но ее дома не было, родители сказали, у кого они встречают Новый год, и я пошел туда. Меня неприятно удивило, что она к этому времени была выпивши, и когда я зашел, сидела среди местных парней и смеялась. Я, улучив удобный момент, сказал ей об этом, на что она мне ответила, что это же наши парни, друзья.

Ее подружки заметили, чем я недоволен, и успокоили меня: «Не переживай, это действительно ее друзья, а любит она только тебя». До 18 лет оставалось полгода, а на душе появилась первая царапина. На свадьбе у ее старшей сестры я ее маме рассказал про это, она тоже расстроилась, а мне сказала: «Молодая еще, повзрослее будет, будет вести себя правильно». На что я ей ответил, что у нас, наверное, ничего не получится.

Когда Оля в очередной раз приехала ко мне в общежитие, мы чуть не переступили ту запретную грань, и в тот момент, когда мы собирались это сделать, раздался резкий стук в дверь — это с тренировки вернулся Володя Морозов, мой товарищ по комнате, который не знал, что я не один. До 18 лет оставалось три с половиной месяца.

Однажды, когда я был в комнате один, ко мне зашел однокурсник Леша Меньщиков и расстроенным голосом сообщил мне о том, что прямо сейчас видел мою Ольгу с подругой, как он сказал, «пьяные» вместе с «молодыми» - студентами, которые были на два года моложе нас. И они зашли в комнату к тем студентам. Прошел час..., два..., три...

Когда они с подружкой постучали ко мне в дверь, у меня от адреналина кровь уже начала закипать, как в чайнике. Я открыл. Ольга, увидев меня, улыбнулась и шагнула к двери. Я резко захлопнул дверь и так же резко закрыл на защелку. Она сначала не поняла и стала стучать снова, потом заплакала и забарабанила в дверь. Еще немного спустя Оля заплакала навзрыд, не переставая при этом стучать.

Первой протрезвела ее подруга и тихо сказала ей: «Оля, пошли отсюда». Но Ольга не могла успокоиться и продолжала плакать. Спустя какое-то время они пошли по коридору... Перевернулась и закрылась наша общая с Олей страница жизни и открылась следующая, но уже у каждого своя. До 18 лет остался один месяц. Не судьба... А может быть, наоборот, - это судьба не хотела, чтобы мы совершили главную ошибку в жизни, ведь еще неизвестно, как бы сложилась наша семейная жизнь с Олей.

Через три месяца я по распределению уехал работать в Пермь, а еще через год там нашел свою вторую половинку и женился. Фотографии и письма Оли 35 лет хранила моя мама, причем за это время родители три раза меняли место жительства. Письма не сохранились, а фотографии Оли лежат у меня в альбоме. А то время было просто временем поиска и выбора второй половины. Кому-то с выбором повезло, а кому-то нет. У меня все нормально. По слухам, у Ольги тоже все в порядке. Просто мы были не те половинки, которые должны быть вместе. Видимо, судьба сделала правильный выбор. А кому не повезло, претензии только к себе - сами выбирали. И, как сказал Сергей Есенин: «Когда-то мы молоды были, далекие милые были... Тот девушки образ во мне не погас,мы все в эти годы любили, А значит, любили и нас».