«Я забыл про тросточку»

Михаил родился и рос здоровым ребенком, однако внезапная болезнь сделала его инвалидом. Недуг и костыли не помешали парню найти себе любимое дело, добиться успехов в науке, создать семью.ОТ АВТОРА: нередко случается так, что в России статус «инвалид» звучит как приговор. Люди с ограниченными физическими возможностями часто лишены многих радостей, доступных остальным. О том, как несмотря на тяжелый недуг можно устроить свою жизнь, найти призвание, друзей и любовь, 21 октября мы поговорили с Михаилом Коурдаковым. Михаил Коурдаков с виду обычный 28-летний парень: очки, небольшая борода, костюм. Общаясь с ним, невозможно догадаться, что всего пару лет назад он передвигался на костылях. Сейчас этот жизнерадостный, энергичный молодой мужчина ходит без каких- либо «подпорок». Недуг, который отравлял его жизнь с детства, выдает лишь небольшая хромота. С рождения Михаил был такой, как все: читал стихи на утренниках в школе, бегал наперегонки со сверстниками, участвовал в активных ребячьих играх. Но однажды все изменилось. . – Болезнь, которая поразила меня в 1998 году, называется «болезнь Пертеса». Она относится к разряду детских заболеваний, не врожденных. Проявилось где-то в пятом классе, когда мне было 11 лет. Поначалу это было легкое прихрамывание на одну ногу. Затем после обследования у ряда специалистов был вынесен такой диагноз. Болезнь Легга–Кальве–Пертеса (заболевание бедренной кости и тазобедренного сустава, связанное с нарушением кровоснабжения головки бедренной кости и нарушением питания её суставного хряща с последующим некрозом. – Прим. автора), чаще всего поражает мальчиков от 3 до 14 лет. От этого заболевания невозможно избавиться одномоментно, требуется длительное лечение. Этот недуг привязал Михаила к костылям на долгие 10 лет. О том, как долго он привыкал к ним, парень сейчас уже и не помнит. Как не держит в памяти и то, как он воспринял свою болезнь. Или же лукавит, не хочет вспоминать. – На счет модной нынче психологической составляющей, типа принятие болезни и себя самого, ничего сказать не могу, – говорит Михаил. – Явной обиды на весь мир я не припомню, не было ее. Только в свой 76 лицей ходить перестал. Меня перевели на домашнее обучение. После этого активных контактов с одноклассниками не стало. Родители Михаила пытались воспринимать заболевание сына спокойно. Старались поддержать его, следовали рекомендациям врачей. Из-за оседлого образа жизни парень стал еще больше читать и у него появилось увлечение, определившие на многие годы его судьбу. Пятиклассник Коурдаков начинал серьезно заниматься наукой. – Даже пару раз принимал участие в каких-то городских конференциях по истории. Первый раз выступил с докладом в пятом классе. Тема была связана с древним Египтом. Занял третье место. Было обидно, потому что я его разделил с еще одним мальчиком, как сказали члены жюри, чтобы ему не было обидно. В это же время я увлекся «Словом о полку Игореве», пытался его переводить путем наложения различных языков романо-германской группы: старославянский, старонемецкий, старофранцузский. За его научную деятельность педагоги прозвали Коурдакова «Человек-феномен». Работа по «Слову...» была настолько оригинальна, что даже из Министерства культуры Белоруссии Михаилу пришла положительная рецензия. – Еще интерес к истории укрепился, когда отец мой работал на строительстве Собора Рождества Христова (первоначально он назывался храм-памятник Петра и Павла, в память шахтеров, погибших на шахте Зыряновская. – Прим. автора.). Он там какие-то строительно-организационные дела курировал. Я часто там бывал, со священниками и с семинаристами общался. С шестого класса Михаил Коурдаков полностью перешел на домашнее обучение. Возможно, это позволило ему избежать возможных насмешек со стороны сверстников и не чувствовать себя неполноценным. А также дало возможность как можно больше времени посвящать любимому делу – занятию научно-исследовательской работой. Однако и затворничества – иной крайности, парню также удалось избежать. – У меня много братьев и сестер двоюродных. Мы долгое время все росли вместе, обитая у бабушки по маминой линии. Мы все были как родные. И вот отчасти такое окружение и давало мне необходимое общение. Разумеется, я был лишен всяких школьных интриг, борьбы за свое место в детском обществе. Да, я как личность формировался в домашних условиях, но и тепличным меня трудно назвать, – улыбается парень. Во время учебы в школе Михаила несколько раз готовили к операции на ноге. Однако в итоге обошлось без хирургического вмешательства. Даже в последний раз, в 2000 году, когда, казалось бы, операция была неизбежна и родственники уже сдали кровь «про запас», заведующий детской травмой ушел в отпуск. А его заместитель посчитал, что такая сложная операция ребенку ни к чему: слишком велик был риск осложнений. Родители согласились с врачом. А Михаил продолжил ходить на костылях. В 2004 году после окончания школы встал вопрос, на какой факультет Михаилу поступать. Сомнений у парня не было – только исторический факультет. А вот с вузом выбора не было. В другой город Михаила с его инвалидностью и необходимостью регулярно наблюдаться у врачей родители бы не отпустили. Поэтому сразу же после окончания школы он стал студентом Кузбасской педакадемии. – Когда поступал в вуз, сильно волновался о своей социализации. Беспокоился, смогу ли я влиться в коллектив. Но у нас подобралась очень хорошая группа, сдружились быстро. На первом курсе у меня проходила «акклиматизация», – иронизирует Коурдаков. – А со второго я уже активно влился во внеучебную и научную жизнь академии. И вот помню, когда учился на втором курсе, перемещался по-прежнему на костылях, зимой я поехал на конференцию в Тобольск. Ехать предстояло полутора суток на поезде. И если бы не пятикурсник Слава Карпенко, мне одному было бы намного страшнее. Он мне тогда сильно помог. А летом отличившихся студентов отправили отдыхать в Адлер. Попал и я в список этих счастливцев. Вот здесь, конечно, мне было трудно. Благо, врачи разрешали давать небольшую нагрузку на ногу. Поэтому на короткие расстояния я ходил без костылей. Михаил вспоминает, что в вузе никто из студентов ни разу не предпринял попытки как-то посмеяться или подтрунить над недугом парня. Он чувствовал себя среди однокурсников свободно, совершенно забывая о своей физической немощи. По словам парня, он старался не думать про инвалидность, не зацикливался на больной ноге. Единственное, что печалило – это отсутствие интереса к нему со стороны девушек. Все следующие годы Коурдаков продолжил заниматься наукой: участвовал в работе конференций, в том числе и в других городах. Передвигался он по-прежнему на костылях. В 2007 году вдруг произошло событие, от которого Михаил возликовал: после 10 лет передвижения на двух громоздких «подпорках» врачи разрешили ему ходить с тростью. Это было очень радостное известие! Позднее друзья говорили ему, что перейдя на трость, Михаил стал больше похож на профессора, чем на инвалида. – По окончании третьего курса произошло два важных события, – рассказывает Михаил. – Первое, это как раз переход на тросточку и второе, которое повлияет в дальнейшем на мою жизнь, мне предложили стать председателем студсовета факультета. Хотя я не был до такой степени активистом. Но так сложились обстоятельства. Здесь, по словам парня, он «вкусил все прелести организаторской работы», и она его затянула. В 2008 году, уже на выпускном курсе, Михаил возглавил научное общество всей педакадемии. – В 2009 году, окончив КузГПА, я собирался продолжить обучение в аспирантуре, однако у судьбы были другие планы, – говорит Михаил. – Мне предложили перед поступлением в аспирантуру два года проучиться в магистратуре Тюменского госуниверситета по направлению «Средние века», чтобы подтянуть свои знания до необходимого уровня. На этот раз родители спокойно отпустили Михаила, тем более что он уже мог передвигаться самостоятельно. Это была его победа. Над болезнью, над инвалидностью, над самим собой. В Тюмени его снова закрутила череда внеучебных мероприятий, снова предложили возглавить студсовет, на этот раз Института истории и политических наук. В Тюмени Михаил учился и жил до 2011 года. Всего за семь лет студенчества Михаил Коурдаков написал 25 статей, побывал во многих городах Западной Сибири и европейской части страны. Даже возил пятерых первокурсников на археологическую практику на Украину по программе обмена опытом. – И за всей этой деятельностью я забыл про тросточку. Я как-то и не обращал внимания ни на костыли, ни на трость, – признался Михаил. Однако в дальнейшм науку Коурдакову пришлось оставить. Ему не хватило одного проходного балла для поступления в аспирантуру. Провал его опечалил, но он решил, что это временно, и надежду стать кандидатом наук сохранил. – Я вернулся домой, где ждали родители и девушка, – говорит он. – Конечно, когда я был инвалидом, я с девушками не встречался. А когда мы с Ольгой познакомились, я уже был такой же, как сейчас. Даже с тросточкой не ходил. А 1 июня 2013 года мы с любимой поженились. Не могу сказать, что инвалидность – не есть преграда на пути личного счастья и отношений. Тем, кто оказался в подобной ситуации, могу посоветовать не зацикливаться на своем недуге. Искать себя в чем-то, идти к своей цели, а когда есть цель, преграды преодолеть намного легче. Сейчас Михаил Коурдаков работает в МБЛПУ «Зональный перинатальный центр» методистом. Женат, любит и любим. А что болезнь? Нельзя сказать, что она прошла бесследно. – У меня остались последствия от нее: одна нога немного короче другой, некоторые внутренние разрушения и деформации тазобедренного сустава. Поэтому приходится регулярно наблюдаться у специалистов, пить различные лекарства. Реабилитации в прямом смысле у меня нет, я же не выпадал из социума или не разучился ходить. Просто ежегодно делаю рентген, МРТ, консультируюсь у ортопеда-травматолога. Регулярно прохожу курс массажа и физиопроцедуры. На вопрос о том, сложно ли быть инвалидом, Михаил отвечает: «Не знаю, я себя им не считаю. Не было бы, скажем, руки или ноги... Хотя и тут вряд ли бы стал падать духом. Болезнь может сразить каждого, но всегда можно отыскать отдушину, способ найти себя в этой жизни, не чувствовать ущербным».