Профессорский сын

65-летний преподаватель, не оставив в беде свою ученицу, стал отцом и обрел семейное счастье От редакции: в среду, посещая терапевта, я в дверях столкнулась с интересным мужчиной. По виду лет 60, седой, в костюме и очень галантный. Я спросила своего врача Анну Михайловну, что, мол, за пациент у неё такой необычный, при параде поликлинику посещает. Она сказала, что его зовут Петр Григорьевич, но родные и друзья чаще называют его Профессором. Мужчина этот очень интересный, и она советует с ним познакомиться. В этот же день я позвонила Петру Григорьевичу и договорилась встретиться у него дома возле площади Пушкина. В  четверг, 12 февраля в обед я уже стояла перед обитой красным кожзаменителем потрепанной дверью. Нажав кнопку, я услышала, как в квартире защебетал канарейкой звонок. За дверью тонкий детский голосок произнес робкое «Кто там?», потом раздался взрослый смешок, и дверь распахнулась. На пороге показался Петр Григорьевич в рубашке и бабочке. Из-за его ног выглядывал черноглазый мальчик лет пяти. Заметив, что я на него смотрю, он смутился и убежал вглубь квартиры досматривать мультики. Шагнув внутрь жилища Профессора, я потеряла дар речи. В такой квартире я ещё не бывала. Огромный, словно стадион, коридор, высоченные потолки, просторный зал, большой круглый стол, красный абажур, семейство белых слоников на этажерке – всё в этой квартире хранило историю, дышало стариной. Пока я озиралась и разглядывала раритетные вещички, Петр Григорьевич успел накрыть на стол. Усадив меня на венский стул, хозяин этой удивительной квартиры наконец утихомирился. Пододвинув ко мне блюдечко с домашним земляничным вареньем, он начал рассказ про свою жизнь. Родился Петр Григорьевич в 1950 году в городе Иваново. В семье военного. Детство его было обычным. Отучился на химика. По распределению попал к нам в Сибирь. Сначала работал в Новокузнецке, а потом уже и в Кемерове. Начал на заводах, а потом стал преподавать, заниматься исследовательской деятельностью, получать ученые степени. В 1973 году он женился на учительнице математики Лидии. Через год у них родилась дочка Вера, а вслед за ней – сын Сережа. О тех годах Петр Григорьевич рассказывает скупо, по всему видно, что воспоминания даются ему очень тяжело. –  Ещё до свадьбы Лиде врачи поставили диагноз «рассеянный склероз». Сразу предупредили, что роды могут ускорить течение болезни, – рассказывает Петр Григорьевич, грустно вздыхая. – Для нее лучше было не рожать. Но она разве послушалась? Её призвание было в том, чтобы быть матерью. К сожалению, прогнозы врачей сбылись. Болезнь проявилась, и за несколько лет из цветущей женщины моя жена превратилась в инвалида. Я возил её по всем врачам России, мы пробовали все возможные методы лечения, включая экспериментальные. Увы, они не спасли мою Лиду. Когда ребятам было по 12 и 13 лет, её не стало. Овдовев в 1987 году, 37-летний профессор не стал искать новых браков. По его словам, женщины у него были, но в дом он никого не приводил. Детей-подростков ему помогала воспитывать незамужняя сестра жены. Годы пролетели незаметно. Голова Петра Григорьевича поседела, а дети выросли. Дочка пошла по стопам отца и решила стать химиком. Сын Сережа пошел учиться на инженера. В 1995 году в дом Профессора вновь пришла беда. –  18 июля мы с Сережей поссорились, и он решил пожить несколько дней на нашей даче в Медынино. Чтобы не скучать, в гости позвал своих однокурсников. Не знаю, что парням в голову взбрело, но они хмельными пошли на речку купаться, – рассказывает Петр Григорьевич. – Не спасли моего сына. Утонул Сережка. Семье Профессора вновь пришлось пережить страшную утрату. По его словам, он только последние пять лет перестал винить себя в смерти жены и оплакивать любимого ребенка. –  Посмотрите – вот это мой Сережа, – указывая на висящую на стене большую фотографию говорит мой собеседник. – На первом курсе он тут. А ему ведь только 20 лет исполнилось, когда он ушел. Со снимка на меня смотрит красивый юноша, поразительно похожий на Петра Григорьевича своей доброй улыбкой и лучистыми глазами. Совсем молодой и какой-то светлый. В этот момент в соседней комнате что-то с грохотом упало. –  Сережка, что там с тобой? Живой? – тревожно говорит  Профессор. –  Да, папочка, это Котца книжки уронил, – раздается из спальни детский голосок. –  Ну-ну, Котя виноват, знаем мы, – улыбаясь говорит Петр Григорьевич. Заметив мое удивление, Профессор долго и серьезно на меня смотрит, а потом, плотнее закрывая дверь в детскую комнату, рассказывает. –  Дарья, я вам расскажу, но вы мне пообещайте, что фотографировать нашу семью вы не будете. Поэтому фотоаппарат, пожалуйста, уберите в сумку. В каждой семье есть тайны – пусть они ими и остаются. Вы не ослышались, Сережа называет меня папой. Он так считает. Вернее, все так считают. Сами понимаете, мне в этом году 65 лет уже будет. Я этому пятилетнему мальчугану скорее в дедушки гожусь. На самом же деле мне этот ребенок по крови не родной... Мама маленького Сережи Елена знакома с Петром Григорьевичем с самого детства. Её бабушка Мария Федоровна и Профессор были коллегами и большими друзьями. Она воспитывала Елену одна. Её дочка Марина рано умерла от лимфомы. Своего отца девочка никогда не знала. В детстве Лена бывала в гостях у семейства Профессора. Петр Григорьевич часто присматривал за внучкой своей подруги. Окончив школу, Лена поступила в институт к бабушке на факультет. –  Лена буквально выросла на нашей кафедре. Когда наступило время решать, куда поступать учиться, она даже раздумывать не стала. Студенткой Лена была умненькой и перспективной. В 2007 году, спустя два года как инфаркт забрал Марию Федоровну, я взял девочку в аспирантки, – рассказывает Профессор. Научное исследование молодого ученого Леночки требовало регулярных командировок в Москву. Петр Григорьевич всегда переживал за свою подопечную. Одна, да ещё в большом городе. В  2009 году, когда до защиты Лениной диссертации оставалось всего полгода, еще до рассвета в квартире Профессора зазвонил телефон. Несмотря на поздний час, мужчина не спал, опять зачитался до утра. –  Я взял трубку, а это Лена звонит. Сквозь плачь пытается мне что-то сообщить, – вспоминает о событиях той ночи Петр Григорьевич. – Я разобрать только смог, что она просила разрешение зайти ко мне. Лена пришла через 15 минут. Зареванная, опухшая вся. Взглянуть страшно. В эту ночь дом Профессора так и не уснул. Лена рассказала Петру Григорьевичу, что в столице год назад познакомилась с Даниэлем. У молодых людей случился роман. Парень был из обеспеченной семьи. Отец – турецкий бизнесмен, владелец гостиниц на берегу Черного моря, мать – русская домохозяйка. –  Ленка выдумала себе принца. А я все гадал, чего это она такая счастливая последнее время ходит. Я могу понять дурочку – она на книгах воспитывалась. Никогда ни с кем не встречалась до этого поганца. Не видела зла. И я не смог девочку уберечь, старый дурак, – вздыхает Профессор. В ту ночь Лена рассказала Петру Григорьевичу, что беременна от Даниэля уже три месяца. Приехала в Москву рассказать ему о счастье. Но вместо радости увидела искаженное злобой лицо своего любимого. –  За секунду из принца он превратился в ничтожество. Лена рассказала мне, что он кричал на нее, обзывал лимитой и сиротой беспородной. Что она себе насочиняла, что хочет обеспечить себе веселую жизнь на деньги его отца. Говорил, что ребенок не его, ругал её страшными словами. А потом, надавав пощечин, схватил Леночку за волосы и через всю квартиру протащил её до входной двери. Пригрозив еще большей расправой, если она не оставит его в покое, он выкинул девчонку из квартиры. По словам Петра Григорьевича, Лена не помнит, как села на самолёт до Кемерова. Утром ноги принесли ее в дом к единственному близкому человеку – Профессору. –  Я когда Лену слушал,  сам горько плакал. Жену любимую без слёз похоронил, сына. Как-будто каменный был от ужаса. Дочка тогда на меня обиделась даже. А тут – рыдал в голос. Сироту ведь обидел, гад богатенький. Вы посмотрите на неё, – говорит Петр Григорьевич, показывая мне снимок молодой рыженькой девушки с большими васильковыми глазами. Уложив несчастную Елену на свою кровать, Петр Григорьевич так и не лег спать сам. Мужчина шагал по квартире, выпуская едкий дым крепких сигарет, за которые не брался больше года. И думал... Лена проснулась поздно вечером. Профессор усадил свою ученицу за стол, заставил поесть, а потом неожиданно для неё сделал предложение. –  Я сказал, что она может жить у меня. Я один в огромной трехкомнатной квартире, а она будет ютиться в общежитии. Пусть спокойно вынашивает малыша и рожает. Про Даниэля строго запретил кому-либо рассказывать. Лена не стала отказываться от помощи. Вдвоем с Профессором они сделали в одной из просторных комнат ремонт. Доделывали диссертацию и готовились к рождению малыша. Они уже знали, что это будет мальчик. Вместе с тем, по институту какой-то умник пустил слух, что Лена беременна от Петра Григорьевича. Сплетники обсуждали, что парочка сожительствует. Смеялись за глаза над 60-летним Профессором. Лена очень переживала, что портит своему опекуну репутацию. Сам Петр Григорьевич хоть и недоумевал, но опровергать слухи не стремился, только посмеивался. –  Дома у нас было всё хорошо, но без скандала не обошлось. Когда Лена была на девятом месяце, из Красноярска в гости приехала моя дочь Вера с зятем и внучкой Женечкой. Увидев на моей кухне 25-летнюю девушку с огромным животом, она была шокирована. Потом доченька отправила всех гулять, а сама взялась за меня. Ой, сколько я про себя нового узнал, – улыбается мой собеседник. – Что она рассчитывала мою квартиру разменять, а у меня тут нахлебница с приплодом. Спуталась со мной ради квартиры и денег, а я старый осёл. Ну, и много-много других нехороших вещей, которые родному отцу дочка-лапочка говорить не должна. Я её молча выслушал, а потом, когда она прокричалась, я ей сказал, чтобы собиралась и уезжала. И пусть возвращается, когда поймет, в чем она неправа. Она поняла. Правда, понадобилось ей долгих три года. Поздним вечером 15 января 2010 года Лена родила крепкого и здорового мальчика. –  Она позвонила и сказала, что у нас богатырь родился. А потом помолчала и спросила, как называть будем младенца. Я растерялся, а она помолчала и предложила: «Может быть, Сережей, а?». Я говорю, что не против, а у самого комок в горле, – рассказывает Профессор. Когда Лену выписали из роддома, они пошли в ЗАГС, чтобы зарегистрировать новорожденного. На вопрос специалиста об отцовстве, неожиданно для Лены, да и для себя самого, Профессор сказал, что мальчик его... Сергей Петрович. Через полгода Профессор и Лена поженились. Все, включая родную дочь, считают, что Сережа – родной сын Петра Григорьевича. Во время нашего разговора мой собеседник сильно разволновался. Всучив мне в руки семейный фотоальбомом, он стал отсчитывать сердечные капли в стакан. ...Кап-кап... на снимке маленький Сергей Петрович после роддома... как-кап... вот он около первого в своей жизни именинного торта... как-кап... свадебная фотография в ЗАГСе... кап-кап... семейство на отдыхе... Пока Профессор капал, а затем и глотал пахучую жидкость из кофейной чашки, замок входной двери щелкнул, и в комнату зашла молодая женщина с пакетами продуктов. – Петр Григорьевич, что, сердце у вас опять? Снова кофе напились и не ели ничего? – Не замечая меня, обратилась девушка к мужчине. – Лена, у нас гости. Поздоровайся. Увидев меня, Елена взмахнула руками, чуть замешкавшись: –  Добрый день. Вы, наверное, проголодались? Вот Петр Григорьевич сам пообедать забывает и вас, наверное, тоже голодом заморил. Подождите, я сейчас ужин соображу. Профессор, помогите мне с пакетами. Отказавшись от ужина, я решила больше не злоупотреблять гостеприимством этой семьи. Выйдя из подъезда, я взглянула в горящее окно на четвертом этаже. Два силуэта – мужской и женский – хлопотали на кухне. Даже на расстоянии я чувствовала их счастье (Имена и места работы героев материала изменены: – Прим. ред.)