«Рак-дурак» поселился в каждом сантиметре Дашиного тела, но она боролась до конца
Даша родилась 3 августа 2001 года, сейчас ей всего 18 лет. Мама Татьяна и отец Илья познакомились в ивановском энергоуниверситете.
- Они вместе учились. Сначала дружили, а потом влюбились друг в друга, - начала свой рассказ девушка. - Поженились в 2001 году и переехали жить в Большое Никольское. Маму работает в банке, а папа электрик. Есть сестра Елизавета, ей сейчас 14 лет. Классе в девятом я стала ходить в секцию по баскетболу. Это очень агрессивная игра. Все толкаются, часты падение. Мне кажется, это и стало толчком к появлению болезни. Мне было 15 лет, стояла весна 2017 года, когда я встала утром в школу и почувствовала, что у меня болит правое бедро. Значения я этому не придала, намазала мазью и пошла учиться. Однако боль никуда не делась даже через несколько дней. Наоборот, начало отдавать в позвоночник.
Даша вместе с мамой обратились к неврологу. Врач сказала, что, скорее всего, у девочки защемление нерва, и прописала таблетки. Посоветовала съездить отдохнуть на Юг.
- Еще она добавила, что мне бы не помешало похудеть, - рассказала моя собеседница. – Я тогда при росте 167 см весила 87 кг. Мол, это большая нагрузка для моих суставов. В августе, когда мне исполнилось 16 лет, мы с родителями отправились в Анапу отдохнуть. Я пила таблетки, однако результатов они не дали, бедро по-прежнему болело. Еще я начала заниматься спортом, сидела на диете. По возвращению с отдыха мы вновь отправились к врачам. Однако никто не мог сказать, что со мной. Так прошло еще четыре месяца. У меня начали выпадать волосы, я резко похудела - на 12 кг. Мои анализы ухудшались. У нормального человека скорость оседания эритроцитов от 0 до 6. У меня же был показатель 267. МРТ бедра показало опухоль. Тогда-то врачи и предположили, что у меня может быть рак. Меня положили в областную клиническую больницу, в отделение гематологии, химиотерапии и онкологии для детей. Там взяли пункцию из костного мозга и снова ничего не нашли. Вскоре меня по квоте вместе с мамой отправили в Москву в национальный медицинский исследовательский центр детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Рогачева.
Девушке сделали биопсию бедра: разрезали кожу и раздробили кость. Так еще две неделе уже 16-летняя Дарья пробыла в больнице, мучительно ожидая анализов. Однако они тоже в который раз не дали результатов.
- Врачи были в растерянности, - вспоминает Дарья. – Наконец, мне поставили диагноз «гистоцитоз» под вопросом. Чтобы хоть как-то унять боль, выписали таблетки. Вскоре я получила 1 группу инвалидности. Начались проблемы с костями, они стали очень хрупкие. Кололи специальную кислоту для их поддержания. Через месяц меня отправили домой. Боль в бедре и позвоночнике была слабенькой благодаря таблеткам. Но как-то я проснулась утром, а у меня опух глаз. Мы решили, что соринка попала, купили капли, но они не помогли. Через неделю я почувствовала резкую боль по всему телу: в спине, в пояснице. Ныли плечи, ребра и нога. Я кричала, не могла ночами спать. Обезболивающие больше не помогали. Это был мой личный трехнедельный ад. Меня вновь повезли в Москву, была зима. Сделали МРТ глазницы, выявили воспаление.
Дарью вновь отправили в хирургическое отделение на биопсию, только теперь глазницы. И вновь - полторы недели мучительных ожиданий анализов. Девушке начали давать опиоидные анальгетики, боль пропадала на время.
- Помню, вечером я решила прогуляться по коридору больницы с мамой, - вспоминает моя собеседница. - Мой врач как раз была дежурной, и мы ее поймали, начали расспрашивать про результаты. Она сказала, что все пришло и… у меня выявили саркому Юинга. 4 стадия, с метастазами в легких.
Врач сказала, что и раньше подозревала именно это, когда только делали биопсию глазницы. В кости было белое, склизкое вещество. Но она решила не пугать Дарью заранее.
- «Я же теперь буду лысая!» - первым делом выпалила я. Это в тот момент больше всего меня расстроило. О смерти я почему-то тогда не думала. Конечно, мы с мамой поплакали. Меня вновь отправили в отделение онкологии для подростков. Я спросила у врача: «Сколько времени займет лечение?» Мне ответили, что ближайшие 6 месяцев я проведу в больнице. Но все растянулось на 8 месяцев.
Мама не отходила от дочери ни на шаг, днем и ночью дежурила в палате. Ей тоже было нелегко. Вскоре Дарье назначили 7 сильных блоков химиотерапии и одну самую мощную, восьмую.
- Это было ужасно. Три дня мне вводили эту химию! Потом отправили на съемную квартиру, специально для таких детей, как я: мест на всех в палатах не хватало, - вспоминает девушка. - Как только поднималась температура, я ехала обратно в больницу, под наблюдение медиков. У меня упал гемоглобин, и мне делали переливание крови, даже искусственно выращивали лейкоциты. Волосы сыпались и собирались комками на подушке. Меня это раздражало, и я сказала маме: «Побрей меня». Она взяла машинку и расплакалась, сказала, что не может. Тогда я села перед зеркалом и начала аккуратно гладить по волосам. Они легко поддались, луковички были мертвы. Через несколько минут у меня в руках остались все мои косы.
Первое время Даша стеснялась, носила шапочку. Но было жарко, лето, и она махнула рукой на стыд. Ходила лысая и без бровей. Свой 17-ый день рождения встретила в больнице после очередного курса химиотерапии. В тот день ей разрешили съесть тортик с чаем. Это было огромное счастье - больничная еда осточертела.
Пришло время восьмого блока химии. После него у Дарьи сгорел пищевод. Ее перевели в стерильный режим, не выпускали из палаты.
- Месяц я провела в четырех стенах. Хорошо, что мама была рядом. Ела я через катетер, - вспоминает девушка. - Вскоре мои анализы улучшились и меня выписали. 1 декабря 2018 года я вернулась домой. Лечение продолжилось уже в Иванове, я пила таблетки. В июле 2019 года маме на работе выдали путевку в Крым. Туда мы отправились всей семьей. На отдыхе я много ходила, и, скорее всего, поэтому у меня случился рецидив. Снова отправили в Москву, опять выявили опухоль. В Иванове положили во взрослую онкологию, мне на тот момент уже стукнуло 18 лет. Но, по сути, врачи от меня отказались. Один как-то сказал мне: «Мы делаем менее болезненными ваши последние дни». Потом все-таки начали делать лучевую терапию. Три дня бедро, один день отдых и снова три дня - на колено. Адская боль вернулась, спасает только обезболивающий пластырь. 21 октября меня выписали и отправили домой. Сейчас медики не делают никаких прогнозов. Опухоль живет во мне, она в каждом миллиметре моего скелета, и ее не убрать. Я в любой момент могу умереть. Боль тоже живет со мной. Радует только, что метастазы ушли из легких. Конечно, моей пенсии на все лекарства не хватает. Сейчас она составляет 15 тысяч.
Дарья призналась, что завела свой блог, чтобы мотивировать других людей.
- Я часто от своих знакомых слышала, что у них все плохо. Они просто не видели детей, больных раком, - говорит девушка. - Если здоровье в порядке, вы ходите без проблем, а все остальное - лишь временные трудности. Напоследок я также поговорила с мамой девушки, Татьяной. - Мы изо всех сил стараемся поддержать дочку, хотя это нелегко, - сказала мне Татьяна. - Она даже не может от боли толком сидеть в машине, приходится возить ее в багажнике. В Ивановском хосписе не было лифта, а на коляске возить Дашу по лестницам – это новая пытка болью. Муж брал ее на руки и нес несколько этажей. В октябре мне позвонили из фонда «Подари жизнь». Они предложили встречу с известной визажисткой Гоар Аветисян в Москве. Даша ее очень любит и вообще ей нравится макияжи. Дорога была трудной, но дочка все выдержала. Ее мечта исполнилась, и я этому рада. Сейчас у нас в семье работает только папа, его зарплата уходит на коммуналку и еду. Я же раньше брала больничный по уходу за ребенком, а сейчас беру отпуска за свой счет. Хорошо, что коллеги относятся с пониманием.
Алина САЛЯНКИНА, Фурмановский район
ОТ РЕДАКЦИИ: к сожалению, сразу после публикации материала в газете, 6 ноября Даши не стало. Выражаем глубокие соболезнования ее родным и близким.
Блог Даши
*Организация запрещена на территории РФ