Ожившие в могилах

Истории о заснувших летаргическим сном земляках, которых приняли за мертвых и похоронили, будоражат кинешемцев и тейковчан   ОТ АВТОРА: в пятницу, 23 мая в редакцию «Хронометра» позвонила 32-летняя жительница Кинешмы Олеся АНТОНОВА. Женщина недавно переехала в волжский город, и ее беспокоил весьма странный вопрос, отнюдь не касающийся коммунальных удобств или каких-либо социальных гарантий: поселившись с семьей в микрорайоне, построенном неподалеку от кладбища Затенки, Олеся несколько раз становилась фактически очевидцем странных явлений.   Кладбищенский сторож услышал глухие крики из свежей могилы Женщина 28 мая приезжала по делам в областной центр, и мне удалось встретиться с ней в одном из кафе. — По образованию я медик, 10 лет проработала операционной медсестрой в крупной больнице, некоторые пациенты на руках умирали, так что, думаю, со скептицизмом и нервами у меня все в порядке, — начала свой рассказ Олеся. — И ничего такого уж странного я, вероятно, не видела. Микрорайон, выстроенный недалеко от тюрьмы и кладбища (в народе его называют, кажется, «Унесенные ветром»), показался и мне, и мужу вполне симпатичным. Несколько раз я бродила по территории Затенок, рассматривая воинские захоронения и надгробия простых людей, и даже выявила для себя места, где приятно находиться, а где — не очень. После одной из таких прогулок Олесе приснился неприятный сон. — Почти 10 лет назад у меня повесился отец. Иногда я вижу его во сне. Но в видениях он почти всегда молчит, а тут, осенью 2013 года, показал мне уже ставшее знакомым кладбище и кусочек дороги, ведущей к нему со стороны колонии. Еще он сказал, мол, «она тебя заметила», и попросил сигарет, — рассказала Олеся. — Сигареты я, конечно, на следующий день нищему отдала — как принято. Молиться за самоубийц нельзя. Но мне было не по себе: кого он имел в виду, кто мог меня заметить? На кладбище я больше не ходила, так как пришла зима Весной нынешнего года Олеся вместе с мужем 9 мая отправилась на Затенки. — А ночью, после того как мы погуляли на кладбище, мне приснилась молодая девушка. Лица ее было не разобрать толком, — говорит Олеся. — Девушка плакала. С тех пор плачущая девица являлась Олесе во сне еще четырежды - до конца мая. — Доходило до того, что она мерещилась среди дня, стоило отвлечься. Я помолилась за эту девушку. Думаю, это одна из захороненных на Затенках покойниц, — пожала плечами Олеся. — Видения прекратились.   Рассказ Олеси меня не удивил. Истории про плачущую девушку мне уже рассказывали мои кинешемские знакомые. Опираясь на рассказ Олеси и полученную ранее информацию, я обратилась за комментарием к санкт-петербургскому историку, исследователю Ольге АБРАМОВОЙ. — Я сама родом из Кинешмы, и родная бабушка не раз рассказывала мне историю о красавице, которую похоронили заживо в районе Затенок, — говорит Ольга АБРАМОВА. — В начале прошлого века, примерно в 1910-1912 годах, в семье зажиточных горожан, у бездетной пары воспитывалась приемная девочка, к которой относились они, как к родной. Ребенок был любим, даже избалован, наверное. Словом, девочка заменила им родную дочь. И когда ей исполнилось 15 или 16 лет, она внезапно и тяжело заболела. Организм был истощен, девушка впала в состояние летаргического сна, и, как это часто бывает в таких случаях, внешне очень походила на покойницу. Родители ее испытали шок, увидев, что дочь не дышит, вызвали врача. Приложили зеркальце — не дышит. Медики того времени не обладали высокочувствительной аппаратурой, поэтому, после некоторого времени ожидания, врач объявил молодую кинешемку мертвой. Пригласили священника, отпели. Якобы, в гробу она лежала в подвенечном платье – но это уже, может быть, просто легенда. По словам историка, самое ужасающее началось в первую ночь после похорон юной барышни. — Кладбищенский сторож услышал глухие крики из свежей могилы, — рассказывает Ольга АБРАМОВА. — На утро, превозмогая страх, проверил холмик — он был нетронут. Побежал к священнику. Тот схватился за голову: мол, откапывать надо, как можно скорее! Но сделать это было не так просто, требовалось поставить в известность родных, получить разрешение на вскрытие могилы. В общем, когда гроб наконец выкопали и открыли, внутри него на боку, выгнувшись, лежала уже на самом деле мертвая девушка, руки которой были изуродованы. Ногти были вырваны с мясом, а вся крышка гроба изнутри была изодрана, в царапинах засохла кровь. От увиденного приемная мать покойницы поседела за сутки, а отец, якобы, умер через несколько дней. Кладбищенский сторож еще долго обвинял себя в смерти девушки. А через некоторое время те самые, старые могилы разровняли — сейчас эта территория принадлежит тюрьме. Местные жители рассказывали, будто дух несчастной кинешемки видели и раньше, но в последние годы я слышу о ее «явлении» в первый раз.   Несчастная лежала на дне гроба ничком и всю себя исцарапала Ивановская писательница Ирина МИРНАЯ также помнит историю, рассказанную ее знакомой, отец которой также похоронил любимую жену заживо. Что интересно, и эта история произошла в Кинешемском районе. — Моя знакомая Марина рассказывала мне, что первая жена ее отца оказалась похороненной заживо. Женщина была беременна, и когда пришло время рожать, почувствовала себя крайне плохо. В итоге, ребенок умер еще при родах. А роженица потеряла сознание, да так и не смогла прийти в себя. То были 30-40-е годы прошлого века, небольшая деревенька под Кинешмой, фельдшер, принимавшая роды, сказала поникшему мужу, что и ребенок, и жена мертвы, — рассказала мне Ирина МИРНАЯ. — Решено было копать могилу, обоих похоронили в одном гробу. Однако после похорон женщина пришла в себя от нехватки воздуха, закопанная под землю. Она пыталась выбраться, отчаянно скребла крышку гроба, но тщетно — закопали ее, как полагается, под трехметровый пласт земли. Стоны и крики из могилы слышал опять-таки сторож, но когда помощь от живых все же подоспела и могилу раскопали, несчастная уже не дышала, лежала на дне гроба ничком и всю себя исцарапала. Муж, конечно, был вне себя, окружающие опасались за его рассудок. Однако через несколько лет он не только успокоился, но и женился во второй раз. Во втором браке у него появились детишки, а затем и внуки. Жизнь шла, но как только выдавалась свободная минутка, или праздник какой-то, отец Марины бежал на кладбище, на могилу к своей любимой первой жене, перед которой до самой своей смерти чувствовал непростительную вину. — Таких историй, на самом деле, очень много можно найти, — добавила историк Ольга АБРАМОВА, которой я переслала по электронной почте и этот рассказ. — Страшная, ужасающая смерть в захороненном гробу, которой так боялся Николай Гоголь, — это не редкость, особенно в давние времена. Подавляюще большинство таких случаев произошло из-за несовершенств медицины. А история Олеси меня совершенно не удивила: плачущая кинешемка, насколько мне известно, является людям, когда просит помянуть ее. Полина ЕЛИЗАРОВА, Кинешма   Кстати По просьбе «Хронометра» 30 мая, по телефону тему прокомментировал ивановский краевед Михаил СМИРНОВ. — Кроме описанных случаев, которые с большой долей вероятности действительно происходили на территории региона, припоминается еще один. В Тейковском районе некогда жил Иван, влюбленный в поповскую дочь Марью — жительницу села Обезова. Однако девушка не отвечала Ивану взаимностью, и он, по слухам, отправился к старухе-ведунье. Была та бабка, говорят, в большом авторитете, вся округа ходила к ней. Умела она на скотину «благодать» насылать, а еще девушек к парням присушивать. Память о ней в этих краях до сих пор жива. Звали ее баба Фекла, и сейчас недалеко от Поддыбей Феклин овраг есть. Говорят, там ее изба и стояла. Она согласилась помочь Ивану, однако предупредила, что привороженная поповская дочь недолго будет с ним вместе — якобы, смерть их разлучит. Его это предупреждение не остановило. Вскоре колдовство сработало, сыграли свадьбу, обвенчались. Не прошло и месяца, как однажды утром Иван, потянувшись обнять свою молодую жену, обнаружил ее мертвой. Похоронили ее на сельском погосте. В тот же день от горя умер и Иван. Его решили похоронить ближайше к супруге — так, чтобы гробы касались друг друга, словно молодожены рядом спят, на брачном ложе. Стали мужики Ивану яму копать. Только немножко в землю углубились, как раздались из Марьиной могилы странные звуки, стоны, вой. Копальщики ужаснулись, бросили лопаты и ринулись к попу. Тот велел разрыть могилу: коли его дочь ведьмой окажется, справится с нею божьей помощью, а коли похороненная заживо — то и так выкапывать необходимо. Взялись мужики за лопаты, вырыли гроб. А в нем Марья - живая. В невменяемом состоянии, конечно: лицо свое в кровь изодрала, волосы клочьями вырвала. Но живая. Ее сразу отец к себе в село забрал. Долго она лежала, в себя прийти не могла. Она даже о смерти Ивана узнала дней, может, через десять. А Ивана похоронили в Марьину могилу. Он, разумеется, не «воскрес». Месяцев через восемь или около того родила Марья здорового мальчика. Пережила она своего мужа ровно на семьдесят лет. И всю жизнь любила его одного и более замуж не выходила. И легла с ним в землю рядом — теперь уж на веки вечные. Местным знакомы их могилы и надгробья, которые попросту называют «Иван да Марья».