Николай облил бензином и поджег отца

В детстве родитель часто бил Колю ремнем. Тот годы спустя помнил старую обиду. И решился на жестокую месть.   «ЗАКОПАЮ, УБЬЮ, СОЖГУ!» Николай Кешкин жил с родителями в деревне Хотеново Палехского района. У мужчины был своего рода «пунктик». В детстве родители, Петр и Мария, воспитывали Николая в строгости. За провинности отец частенько лупил Колю ремнем. Хотя Николай вырос, он по-прежнему жил в доме родителей, и те по старой памяти продолжали его «муштровать». Хотя это становилось все труднее и труднее: Николай взрослел, набирал силу, а отец и мать старели. Детские обиды, действительные или мнимые, подпитывались мелкими стычками с родителями во взрослом возрасте. Все это в какой-то момент оформилось в устойчивую ненависть к матери и, особенно, к отцу. Однако трезвый Николай был человеком неконфликтным и родителей предпочитал слушаться. Хотя мужику в январе 2013 года стукнуло уже 47, он не обременял себя каким-либо трудом, живя «захребетником» у родителей-пенсионеров. Однако и вреда от него никакого не было. Но это – от трезвого. Стоило Николаю хватить сто граммов горячительного, и его будто подменяли! Тихоня-сын становился агрессивным, скандалил с родителями, угрожал им, что (цитата из приговора суда. – Прим ред.) «закопает, убьет, сожжет». Но никому и в голову не приходило, что из всех угроз дебошир Николай попытается выполнить именно последнюю.   «МЕНЯ ДОСТАЛИ РОДИТЕЛИ!» Отца Петра Федоровича Николай бил, матери грозил ножом. Часто родители были вынуждены убегать из дома, покамест в нем бушует нетрезвый сынок. Причем буянил Николай преимущественно по ночам – тогда, когда вся деревня спит и соседи вряд ли прибегут спасать стариков от непутевого сына. И так продолжалось долгие десять лет! Систематическими дебоши Николая стали в начале 2000-х годов. А в начале лета 2013-го года 47-летний лоб вообще будто с цепи сорвался. К вечеру 19 июня 2013 года Николай был дома. Его 70-летний отец Петр Федорович в соседней комнате смотрел телевизор. В доме было жарко. Николай щелкнул кнопкой вентилятора и подставил лицо под струю холодного воздуха. Но тут из своей комнаты пришел отец и пожаловался, что из-за Колиного вентилятора у него (цитата из приговора суда. – Прим ред.) «плохо показывает телевизор». Николай был еще трезв, поэтому не стал спорить и выключил вентилятор. Потом шагнул в комнату, где стоял телевизор. На экране все равно были помехи. Николай обиделся. Но на отца его обида не произвела должного впечатления. Тогда Николай отправился на улицу – глушить обиду неоднократно проверенным способом. Николай завалился домой к другу Кувакину. Сели выпивать. Коля долго и нудно жаловался, что родители, мол, обижали его в детстве, и он им хочет отомстить. Особенно остро Николай переживал воспоминания о наказаниях ремнем – по его мнению, папа Петя всегда порол его ни за что. Просто издевался над маленьким Колей. «Меня достали родители! Когда это кончится! Сожгу, у меня будет крыша, а у них не будет», - заявил, наконец, порядком уже захмелевший Николай (цитата из приговора суда. – Прим ред.). Кувакин начал его отговаривать. В итоге пьяный Коля уснул, а когда немного проспался, шагнул за порог кувакинского дома и растворился в летних сумерках.   ВЫПЛЕСНУЛ БЕНЗИН В ЛИЦО ПАПЕ И ЧИРКНУЛ ЗАЖИГАЛКОЙ Петр Федорович по деревенской привычке ложился рано. Около 11-ти часов вечера его разбудил крик сына (цитата из приговора суда. – Прим ред.): «Подъем! Попрятались?!», - орал Николай откуда-то из дальних комнат, сопровождая свои команды нецензурной бранью. Кешкин-старший встал, кряхтя, и пошел на голос. Но не успел он дойти до закрытой двери спальни, как она распахнулась: на пороге стоял Николай. В руках его была канистра, которая раньше стояла в чулане. На дне ее плескалось некоторое количество бензина. Дальнейшее происходило в какие-то секунды. Но эти секунды были для Кешкина-старшего, ой, какими долгими. «Вот и смерть твоя пришла!», - внятно проговорил вставший на пороге сын (цитата из приговора суда. – Прим ред.). Вслед за этим Николай плеснул отцу в лицо из канистры. Резкий запах бензина ударил мужчине в ноздри. А сын, тем временем выудил из карманов своих брюк зажигалку… поднес к голове отца… чиркнул. Волосы вспыхнули на голове Кешкина-старшего и тут же сгорели. Вслед за ними на мужчине занялась рубашка. Как явствует из его показаний, зафиксированных в приговоре суда, Кешкин-старший почувствовал сильную боль, жар. «Я сказал, что сожгу, убью, вот и сделал!», - возбужденно повторял сын (цитата из приговора суда. – Прим ред.). Кешкин-старший попытался прорваться в туалет, чтобы потушить там огонь водой. Но сын твердо стоял в дверном проеме, не пуская горящего заживо отца, хватал его за уже обожженные руки, держа на расстоянии так, чтоб огонь не перекинулся на его одежду. При этом Николай приговаривал (цитата из приговора суда. – Прим ред.): «Я тебя убью! Сожгу!» Наконец, Петр Федорович оттолкнул сына и выскочил в соседнюю комнату. До туалета добежать у мужчины уже не хватило сил. В комнате заживо горящий человек, задевая мебель, доковылял до кровати. Он сорвал с себя догорающую рубаху и нырнул в кровать, пытаясь потушить пламя одеялом. С рубашки огонь моментально перекинулся на покрывало, шифоньер, стул. Занялся линолеум на полу. Николай в это время спокойно стоял в дверном проеме, наблюдая эту жутковатую картину. Петр Федорович стал кричать, звать жену. Попытался выскочить из комнаты, которая уже горела. Но сын стоял в дверном проеме и по-прежнему не пускал. В итоге, Кешкину-старшему все-таки удалось вырваться из горящей комнаты в ванную. Там он намочил обгоревшую майку, обмотал ей больную руку. Вернулся в комнату, попытался тушить пожар. В это время в комнату на крики влетела жена Петра Федоровича, Мария. Женщина всплеснула руками: в комнате дым, по мебели ползут язычки пламени, муж – полуголый, весь в волдырях от ожогов. И только сын Николай стоял в дверях, держась за косяки обеими руками и понурив голову. Мария бросилась в ванную, набрала в ведро воды, стала заливать пламя. Плеснула водой и на сына – но тот оттолкнул ее руку. Потом побежала к соседям за подмогой. Те позвонили в полицию. Когда мать вышла, Николай будто очнулся. Он вновь приблизился к отцу, прижал обожженного родителя к стене и схватил за горло. «Все равно вас убью, а дом сожгу», - твердил он, когда душил отца (цитата из приговора суда. – Прим ред.). Вновь прибежавшая мать оттащила сына, увела в другую комнату и закрыла дверь. Чтобы сын не вышел, мать держала дверь. Николай дергал дверь, бесновался и кричал: «Все равно убью, сожгу! Отомщу вам! Все равно в живых вас не оставлю! Это была пробная репетиция, но в следующий раз все получится! Я доведу дело до конца! Убью обоих! Ненавижу! Не прощу никогда!» (цитата из приговора суда. – Прим ред.). Наконец Николая увезли с собой приехавшие по вызову полицейские. У Петра Федоровича были обожжены лицо, руки, грудь. Врачи приехавшей вслед за полицейскими «скорой помощи» увезли его в больницу. Болезненные ожоги не заживали долго. Но еще дольше саднила душевная рана, нанесенная отцу родным сыном.   ОН ВЕРНЕТСЯ ЧЕРЕЗ 6 ЛЕТ И ПРОДОЛЖИТ? Судебно-медицинская экспертиза расценила ожоги Кешкина-старшего как вред здоровью средней тяжести. В то же время, государственный обвинитель, прокурор Палехского района Александр КУДРЯШОВ высказал на суде убеждение, что действия Николая были умышленными, последовательными и были направлены именно на причинение смерти своему отцу. Суд полностью согласился с выводами прокурора. Родители Николая на суде даже не пытались защищать сына и хоть как-то смягчить весь ужас его поступка. Однако никаких исковых требований они к Николаю не предъявили. Им не нужны были деньги. Они боялись за свою жизнь. Ведь Николай обещал, что произошедшее – лишь «генеральная репетиция», и он доведет начатое до конца. 11 сентября 2013 года судья Палехского районного суда Е. Луковкина признала Николая Кешкина виновным в покушении на убийство. Ближайшие 6 лет и 6 месяцев мужчина проведет в исправительной колонии строгого режима.   Михаил ФИНКЕНШТЕЙН, Палехский район. (Все имена и фамилии, кроме имени и фамилии судьи и прокурора, изменены. Приговор не вступил в законную силу и может быть обжалован в установленном законом порядке. Подготовлено по материалам прокуратуры Палехского района. – Ред.).   Из первых рук Прокурор Палехского района Александр КУДРЯШОВ по просьбе «Хронометра» 25 сентября прокомментировал это уголовное дело: - Судебно-психиатрическая экспертиза признала мужчину, который поджег собственного отца, вменяемым, выявив у него, однако, эмоциональную неустойчивость личности и алкоголизм. На вид он – обычный мужик. Как ему пришло в голову устроить аутодафе собственному отцу – понять трудно. Видимо, злоупотребление алкоголем довело.