«Хрустальная» девочка живёт в развалюхе
В редакцию позвонила Дильфуза Мурадова из деревни Куликово Ивановского района.
Она и муж родом из Узбекистана, но считают себя старожилами деревни - муж в Куликове уже 35 лет. У них четверо детей. В семье большие трудности. Маленький домик на краю деревни в аварийном состоянии, работы нет, денег тоже.
Возле полуразвалившегося строения меня встретили приветливая улыбчивая Дильфуза и три чисто одетые девочки. Мы присели за столиком в огороде. Глава семьи Абдирахман, для друзей - Али, часто отвлекается – присматривает за пасущимися на лугу козами. Супруга называет его уважительно – на «вы», «Абдирахман-ага».
- Родился я в 1954 году в Узбекистане в городе Термезе, в семье было 8 детей, я последний, - начал рассказ Али. – Городок недалеко от афганской границы. Я мечтал стать журналистом. Но в 1972 году в Ташкенте не прошел на журфак по конкурсу. Два года в армии, потом работал в уголовном розыске. В 1977 году женился - встретил выпускницу медучилища Надию.
В 1982 году Али приехал в Иваново — он по-прежнему мечтал о высшем образовании, и племянник, который учился здесь, посоветовал ему наш сельхозинститут. Пока сдавал экзамены, умерла его мама. Полетел домой на 40-й день - тогда билет на самолет стоил всего 55 рублей.
- Учился на зоотехника, жил в общежитии, разгружал вагоны, - говорит Али. – Еще студентом, стал работать в Куликове, тут было крупное скотохозяйство. В нем жили 15 семей узбеков – мужчины строили дома и ферму, женщины работали доярками. В 1987 году колхоз выделил мне дом. Приехала Надия. Закончил вуз и стал главным зоотехником. В начале 90-х мы приватизировали жилье в равных долях. Но жизнь у нас не складывалась. Надия не хотела детей, а я мечтал о них. Мы развелись, она уехала.
И Дильфуза тоже родилась в Термезе в многодетной семье – она была старшей из семерых. Она младше Али на 17 лет. Их семейства даже состоят в очень дальнем родстве. Но Али и Диля раньше никогда не встречались. Она отлично училась, в 1990 году поступила в Термезский педагогический университет на отделение математики и информатики.
- В 1991 году Али приехал в Термез к родным. А братья ему говорят: надо жениться, - улыбается Диля. – Нравы тогда стали свободнее: раньше невесту просто сватали, и молодые даже не знали друг друга, а теперь женятся, только если симпатия появится. Как у нас с Абдирахманом.
Дильфуза тогда лежала в больнице – болел желудок. Ей было не до сватов. А тут целая делегация и жених с гостинцами.
- Он мне очень понравился – образованный, воспитанный, - улыбается Диля. – В 1992 году сыграли свадьбу.
В Узбекистане они обычно многолюдные, люди деньги на них годами копят. Гостей 700-800 со всего села – это считается не очень много.
- У меня было два платья: белое с фатой для вечера - когда гуляла молодежь, и национальный узбекский наряд из атласа с тюбетейкой — для старшего поколения днем, - вспоминает Дильфуза. – Потом Али уехал в Россию, а я осталась - надо было доучиваться. В 1993 году у меня родился сын Бобошер.
Почти одновременно ее мать родила еще одну сестренку. Диля уезжала на учебу, а та кормила грудью и внука, и дочку. После перевода на заочное отделение Дильфуза, чтобы не быть обузой родителям, собирала в поле хлопок. Абдирахман приезжал каждое лето. В 1997 году Диля закончила институт, работала учителем математики в школе.
В 2004 году Диля отправилась к мужу в Россию. Бобошер остался пока с ее мамой, решили не отрывать от школы.
- В Узбекистане работы не было, - вздыхает Али. – Да и здесь тоже все разваливалось. С 2000 года я стал бригадиром в местной котельной.
Дом у Али крохотный, три комнатки, он сам подвел воду, канализацию. В огороде картошка, овощи. Выращивали барашков на продажу. Дильфуза быстро выучила русский, подружилась с соседями. Научила их делать узбекский плов, сама освоила здешний борщ. На рынке продавала мясо.
- В 2006 году мы привезли из Узбекистана Бобошера. Он пошел здесь в 6-й класс. В этом же году родилась дочка Динара, - вспоминает Дильфуза. – Абдирахман-ака плакал: в 52 года сбылась мечта – родилась девочка. А в 2008 году я родила ему еще одну – Эльвиру. В 2010 году – Эльзару.
Первые девчонки росли здоровенькими, а у младшей оказалось редкое заболевание – она «хрустальный ребенок»: повышенная ломкость костей. Врачи говорят: виноваты либо генетический сбой, либо экология.
С первых дней у Эльзары было высокое внутричерепное давление, в два с половиной месяца при пеленании сломалась ножка. До 5 лет у нее случилось 9 переломов.
- Врачи сразу же предложили отказаться от ребенка, - вздыхает Диля. – Для нас это невозможно. Я взялась выхаживать дочку. Через год врачи спросили, что я с ней сделала, что она до сих пор жива? Да просто ни шагу без присмотра, бегаю за ней всюду – как бы не упала. В 2 года ей поставили в голени стержни. Скоро у нее новая операция – такие же стержни вставят в бедренные суставы. Пошла в первый класс. Сейчас в школе, а потом учиться будем на домашнем режиме.
С 2009 года жизнь семьи стала особенно трудной. Али перебивался на разных работах, с 2015 года на пенсии. Она маленькая – около 10 тысяч. Диля на работу выйти не может из-за Эльзары. Социальные льготы они получают, но общий доход семьи очень скромный. Помогают огород, козы, Али растит овец на продажу.
Работу имеет сегодня в семье один Бобошер. Он учился в местной школе с 6 по 9 класс, потом закончил строительный колледж в Кохме. Ему 24 года. У его родителей есть российское гражданство, а у него нет, как и паспорта. Есть разрешение на временное проживание в России. Но в нем нет записи о месте регистрации. Поэтому молодому человеку не выдали диплом об образовании. Он мечтал служить в армии — без паспорта нельзя. На нормальную работу тоже не берут.
- Меня Бобошер спрашивает: «Мама, как мне жить?», - всхлипывает Диля. - Молодой, симпатичный. На стройках он подрабатывает нелегально на самую низкую оплату. Бесправный человек.
Так и живут Мурадовы. Дружат с соседями, но обижаются на них, когда их в разговорах называют нищими. И на местную власть. Как-то поздравляли многодетные семьи в Куликове — и чеком на 30 тысяч рублей поддержали не их, а другую семью с 3 детьми. Положенные льготы Мурадовы получают, но и тут всегда неожиданности. Например, в школе предупредили: бесплатное питание будет лишь с января – денег нет.
Хоть бы дом привести в порядок: рушится на глазах, крыша течет, обои ободраны. Но он частный, и половина до сих пор принадлежит бывшей жене. Три раза Абдирахман подавал в суд, чтобы в его собственности признали весь дом — отказ за отказом. А экс-супругу, которая больше 20 лет свою часть не содержит, теперь не найти. Материнский капитал на ремонт использовать нельзя по закону. Как вырваться из замкнутого круга? Мурадовы бы работали, не покладая рук — хоть уборщиками, хоть кем угодно, но при больном ребенке и это невозможно.
- Бобошер сейчас наш главный кормилец, - говорит Диля. - Злые языки говорят: «Пусть в Узбекистан уезжает». Многие узбеки в России зарабатывают, а живут дома: наши рубли в Узбекистане — большие деньги. Но даже если бы был паспорт — куда ехать? Там у нас уже никого нет.
Елена КАСТОРИНА, Ивановский район
На фото - "Хрустальная" девочка Эльзара (крайняя справа), ее мама и сестры
Официально
На запросы «Хронометра» в управление по вопросам миграции УВД РФ по Ивановской области и ивановское отделение пенсионного фонда России получены ответы:
- Направить средства материнского капитала на другие нужды (кроме улучшения условий жилья – строительства, реконструкции, получения образования детьми, накопительной пенсии мамы и социальной адаптации детей инвалидов), в том числе, на ремонт жилого помещения, нельзя, - сообщил 15 сентября управляющий отделением ПФ РФ Михаил БОЛДИН.
- Мурадов Бобошер является лицом без гражданства и имеет разрешение на временное проживание на территории РФ. Он может обратиться с заявлением о выдаче вида на жительство, - сообщил 19 сентября начальник управления по вопросам миграции Павел МАКСИМЕНКО. - При наличии вида на жительство он может обратиться с заявлением о приеме в гражданство РФ в упрощенном порядке». При положительном решении о приеме в гражданство РФ Мурадову будет выдан российский паспорт.
