Как иранец Фарханг стал «коренным ивановцем»

Сын иностранного революционера уже не может жить в разлуке с нашим городом   ОТ АВТОРА: о Фарханге Джахиде мне рассказал коллега - они дружат семьями. Родители Фарханга — выходцы из Ирана. А сам он - воспитанник ивановского Интердома, где росли многие поколения детей знаменитых иностранцев, например, Сережа, сын Мао Цзедуна. Фарханг живет в Иванове более 45 лет. Он женился на русской девушке Марине и ощущает себя ивановцем. Мы созвонились с ним и встретились в редакции. Энергичный, улыбчивый Фарханг Алиевич говорит по-русски без малейшего акцента, хотя он по происхождению – иранец, по национальности - азербайджанец, и его родной язык — фарси. - Мои родители — из иранского города Зенджана, - начал он свой рассказ. – Мама Фаима - из довольно состоятельной семьи. А отец Али в юности включился в борьбу за независимость иранской части Азербайджана. Пока шла Великая Отечественная война, Иран был просоветским, через него по ленд-лизу в СССР шла техника и товары. Но в 1946 году советская армия ушла из страны, и после этого там началась настоящая резня. Многие сотрудничавшие с русскими иранцы бежали в Россию. Отец не успел уехать в общем потоке эмигрантов — мама была беременна моей старшей сестрой Фирой. В 1947 году, когда он уже понял, что его скоро убьют, он решился перейти через границу в одиночку. В СССР его задержали — и в туркменскую тюрьму. Предъявили обвинение в шпионаже. Живущие в России соратники отца узнали об этом и стали писать письма в его защиту. Через три года Али выпустили и даже отправили в Китай подлечиться. Затем он приехал в Душанбе, выучил русский язык, поступил на юридический факультет, позже защитил диссертацию по иранскому фольклору, преподавал на кафедре. - Мама долго искала его и нашла только через десять лет, в 1957 году. Не зная русского языка, приехала в Душанбе к отцу месте с моей десятилетней сестрой Фирой, - рассказал мне Фарханг. – Стали жить в небольшой двухкомнатной квартире, которую получил отец. В 1959 году родился брат Фархад, а в 1961 -м — я. Родители дали мне звучное имя, которое значит «просвещение», «наука». В 1966 году, в 42 года от рака желудка умер отец Фарханга. Мама была вынуждена искать работу, чтобы прокормить детей. Ей было очень тяжело — вдова в 36 лет, в чужой стране, почти не знает языка, трое детей. Поступила на курсы медсестер. Фира училась в медицинском институте, а сыновья росли уличными мальчишками. - Однажды брат упал с забора — чуть глаза не лишился. Да и я был очень шустрым, - улыбается Фарханг. - Мы иногда так играли: ляжем на дороге, а как машина подъедет — вскакиваем. В 1967 году маме предложили устроить нас в интернат «Лучоб» - пять дней там, два — дома. Нам понравилось — это была бывшая дача Совмина, бассейн, лебеди плавают. Но все равно мы тосковали по маме и сестре, не могли дождаться выходных. Запомнилось, что нас там наказывали дедовским способом — ставили коленками на горох. В интернате я переболел желтухой. После окончания первого класса мама предложила сыновьям: «Не хотите поехать учиться в Москву?». Старший отказался, а 8-летний Фарханг согласился. - О столице мы много слышали, - вспоминает Фарханг. - По телевизору смотрели все хоккейные баталии, похороны Гагарина. Мама почему-то решила, что Интердом, куда нас предложили устроить, находится в Москве – никаких других городов, включая Иваново, она не знала. В середине августа 1969 года мы с ней по путевке полетели в подмосковный санаторий на озере Сенеж, а уже оттуда я должен был ехать в Интердом. На шумящем вздрагивающем самолете «Ил-18» впервые в жизни летели в Москву. Исчезли в иллюминаторе горы, а через 6 с половиной часов полета я в первый раз увидел березки. В конце августа Фарханга «передали» в руки более старшего интердомовца, иранца Каве, который был в это время в Москве и должен был доставить малыша в Интердом. И они вместе отправились в Иваново. Рано утром шли пешком по городу мимо частных домишек. Фарханг был поражен видом небольшого города – он привык к совсем другим пейзажам. - Когда мы вошли в Интердом, все встретившиеся здоровались с Каве и мной, обнимали, - вспоминает Фарханг. - Тогда я не знал этой традиции Интердома — здороваться со всеми незнакомцами. Когда подошли к комнатам старшеклассников, навстречу из умывальни вышел с полотенцем на поясе чернокожий парень — Умберто. Он был высокий, пугающе навис надо мной и пробасил: «Привет!». Я заверещал от страха. Меня успокоили. Потом я привык, что со мной учились темнокожий Шамси из Нигерии, сын президента Гвинеи Бисау Патрик Кабрал. В то время в Интердоме жили дети из Канады, Колумбии, Греции, Испании. Учителя и воспитатели, простые русские женщины, стали для нас мамами. Первый год Фарханг немного скучал по дому, писал письма. А потом привык. В летние каникулы летал в Душанбе — государство оплачивало дорогу. Латиноамериканцы и африканцы отдыхали в местных лагерях, ребята из более ближнего «забугорья» ездили домой. Кормили и одевали интердомовцев хорошо, в день на питание выделяли 1 руб.80 коп. - по тем временам очень много. Каждый день на завтрак сливочное масло. Учился Фарханг хорошо и не напрягаясь - ему очень легко давались науки, особенно физика, математика. В 1978 году он окончил школу и поступил в Ивановский энергетический институт. - Я получал повышенную стипендию 55 руб, плюс 10 руб. доплачивал интердомовцам «Красный Крест». Еще я подрабатывал — и на мясокомбинате, и вагоны разгружал, и ящики сколачивал, - улыбается Фарханг. - Не ленился, копил на поездки к маме. В 1982 году, на 5 курсе института познакомился с Мариной. Как-то забежали с другом в ресторан поужинать — тогда можно было на 5 рублей заказать котлету по-киевски, салат, немного вина. Яркая блондинка Марина, которая работала в райкоме комсомола, была там с подругой. Разговорились, он проводил ее до дома. Целый год встречались. Вспыхнула любовь. Марина, как и Фарханг, веселая и общительная. - Мама и родня девушки меня сразу приняли, - смеется Фарханг. - Я не старался казаться лучше, вел себя естественно. Играл на гитаре, пел своего любимого Высоцкого. В 1983 году после окончания института мы с Мариной уехали в Душанбе, к моей маме. И там расписались в ЗАГСе, сыграли свадьбу — как было принято в советские времена: фата, белое платье. Приехали ее родители, гостей было человек тридцать. Он устроился в Душанбе по специальности в Ремстроймонтаж — ремонтировал котельное оборудование прачечных и бань в дальних аулах. Марина с его мамой очень подружились — та уже освоила русский. Жили сначала все вместе, потом молодые сняли комнату. - Но я не думал, что нас замучает ностальгия — это чисто русское понятие. В Интердоме нас воспитали европейцами — другая ментальность, другие устои, - признался мне Фарханг. – И в 1985 году мы с Мариной вернулись в Иваново. Стали жить вместе с родителями. Фарханг устроился на предприятие по ремонту все того же котельного оборудования в колхозах. Вскоре он понял, что не ощущает тяги к технике, и ушел в «Облбытпрокат», заниматься поставкой телевизоров, холодильников. И ему неожиданно понравилось продвигать товары, общаться с людьми. В том же 1986 году у пары родился сын. Фарханг назвал его Оскаром — в Иране это имя распространенное. Когда в в Таджкистане началась война, его брат Фархад переехал с семьей в Челябинск, сестра Фира — в Казахстан. Она окончила медицинский институт, брат - питерский метростроительный. Сейчас он занимается художественной ковкой, а сестру до сих пор, хотя она на пенсии, считают одним из лучших педиатров Казахстана. Лихие 90-е оставили Фарханга без работы - в 1991 году закрылся «Облбытпрокат». За эти годы Марина закончила автотранспортный колледж, работала на автовокзале, потом вела домашние дела. А Фарханг кормил семью, строил дом. Сейчас он занимается логистикой поставок рыбной продукции в торговой сети Иванова. - При любых обстоятельствах оптимизм терять не стоит, - говорит он. - Да, было нелегко — приходилось и таксовать, и ситец менять на автомобили в Тольятти. Просить я не привык, хотя по всему миру наши интердомовцы разбросаны, знаю, помогли бы. Вырос сын Оскар — окончил химико-технологический университет, работает в брокерской фирме. Он познакомился с девушкой из Казахстана, отец которой, как Фарханг, однажды приехал жить в Иваново. - У нас 19 марта родилась внучка, - улыбается Фарханг. - Оскар дал ей имя Теона. Что удивительно, у моего брата тоже внучка, и ее тоже назвали Теоной. Не сговариваясь. Теона — значит «надежность». Елена КАСТОРИНА, Иваново