Африканка Мари спасла ивановца от гангрены
Темнокожая девушка под метр восемьдесят, приятной внешности, доброжелательная. Рассказать о себе для «Хронометра» она решилась не сразу. Размышляла: одобрят ли педагоги и друзья.
Русскую речь понимает хорошо, даже быструю. Хотя иногда спрашивает значение некоторых слов. Разговаривает с акцентом.
- Я родом из Африки, из республики Кот-д'Ивуар. Ее еще называют Берегом Слоновой Кости, - улыбается Мари.- Страна - главный мировой поставщик какао и кофе. На берегу Гвинейского залива - город Абиджан. Очень красивый. Здесь я родилась в декабре 1992 года. Этнических групп у нас больше 60. Например, у моей мамы свое наречие, у папы — свое. Они меня языкам не учили. Хочу потом после вуза у бабушки родному языку поучиться. А разговаривают у нас в основном на французском.
Независимость от Франции страна получила в 1960 году. Абиджан называют экономической столицей и африканским Парижем. Небоскребы, фешенебельные районы. Хотя есть и трущобы.
- Мой папа Флоран - инженер-энергетик, 30 лет отработал в крупной энергораспределительной компании. Мама Рабика была секретарем в иностранной фирме, сейчас на пенсии, - рассказывает Мари. - Родителей познакомил старший брат отца, бывший школьный учитель мамы. У меня есть брат Антоний, на 7 лет младше. Наша семья - среднего достатка. У нас свой двухэтажный дом в центре города, до моря 45 минут. Есть сад, за которым ухаживает бабушка Кристин. Растут авокадо, лимоны, бананы.
Мари в 2011 году окончила начальную, потом среднюю школу в колледже — 6 и 7 лет учебы, такая система образования. В 14 лет твердо решила стать врачом.
- Я люблю жизнь, не боюсь крови, мне нравится помогать людям, - объясняет Мари.- Но к окончанию школы из-за гражданской войны закрылся медицинский факультет в Абиджане. Друг моего папы работал в посольстве в Москве. Он посоветовал ехать в Россию.
Сперва Мари по интернету учила русский язык. Но устной речи таким образом обучиться невозможно. Осенью 2011 года она приехала в Тамбов, на подготовительное отделение в медицинский вуз. Там хорошее общежитие. Но с самого первого дня ей было некомфортно.
- Как только я вышла в Тамбове из автобуса, кто-то громко сказал: «Смотрите, черная!» - вспоминает Мари. - Я все поняла по оскорбительному тону. В этом вузе иностранцы-студенты до тех пор не учились, мы были первыми. Занятие русским языком было платным. Через год я уехала домой. Затем папин друг из посольства посоветовал мне медицинскую академию в Иванове. Плата за учебу тут ниже, чем в Тамбове. Написала запрос, получила ответ: «Приезжайте».
Мари оформила визу и в октябре 2013 года полетела самолетом в Москву - через Марокко. Там купила подходящую, на ее взгляд, одежду — куртку без меха, легкие сапожки. В Тамбове зимы мягкие, и она думала, что в Иванове будет так же. Из Марокко 6 часов летела в Москву. Там ее встретила жена папиного друга и посадила на автобус до Иванова. Друг отца обещал, что тут ее встретит «свой» человек, но он не пришел. Она стояла на вокзале около часа и очень замерзла – осень была холодная. Спасли ее местные парень с девушкой. Она показала им направление на учебу с адресом — и они проводили ее до самого общежития.
- Я тогда по-русски помнила только четыре слова: «привет», «осторожно», «туалет» и... «чешуя»! - смеется Мари. – Но это слово мне не пригодилось. Его сказал русский парень, потому что моя африканская косичка напомнила ему чешую. Я переспросила по-английски, что это — он нарисовал рыбку, и я запомнила.
Наутро в общежитии к Мари подвели парня-африканца, студента 3 курса медакадемии. Он стал ее проводником - в аудиториях, в общежитии, на улице. Он хорошо говорил по-русски. Мари теперь считает его старшим братом.
Неделю она жила в комнате одна. А когда немного адаптировалась, поселили вместе с другой африканкой. Ее тоже зовут Мари. Она приехала немного раньше, но они вместе пошли на подготовительное отделение, чтобы подучить язык. В Иванове преподавание для иностранцев — только на русском.
- С октября по январь 2014 года зубрили падежи, - вспоминает Мари. – Было трудно. Шесть дней в неделю, кроме воскресенья, одно и то же - академия-сон-академия. Педагоги здесь хорошие, помогали нам. Они советовали в библиотеке брать детскую литературу. И мы сидели в читальном зале и тихим голосом вслух читали сказки. Поначалу в маршрутке я вместо «остановите» говорила «осторожно» - путала слова. И проезжала мимо своей остановки.
Нелегко было и в быту. Готовить в Африке Мари научила няня. Но трудности вызывала покупка продуктов. Поначалу она питалась только привезенной с собой рыбой — тунцом. Потом пришлось учиться изъясняться в магазине. Особенно понрасились минтай, лосось и окунь – в Африке их нет.
- Я здесь готовлю национальное блюдо кускус из пшеничной крупы, вроде плова, - улыбается Мари. - Мясо ем нечасто по религиозным соображениям - я и мои родители перешли в буддизм из католичества.
Самым трудным испытанием для Мари стал январь 2014 года. Новый год в Кот-д'Ивуаре встречают особенно: целую неделю, с обязательным обрядом очищения от неприятностей старого года, почитанием духов предков. Но ей было не до праздника. Ударил мороз в 30 градусов. Пришлось срочно покупать очень теплую одежду. Бывалые студентки отвезли ее в текстильный центр — и первым делом она приобрела шерстяные носки!
- А еще - теплый домашний халат. Мне сказали это слово — и я удивилась: думала, что они бывают только белые, медицинские, - смеется Мари. - Сейчас я одеваюсь, как обычные ивановцы, во все местное. А той зимой я думала, что умру. Хотя летом здесь даже теплее, чем у меня в стране. При нашем субэкваториальном климате в августе до плюс 25, у вас 30 - норма. Для меня это жарко.
В летние каникулы 2014 года Мари домой не поехала: дорогой перелет. Не хотелось родителей обременять — они и так они оплачивают учебу и проживание. Все разъехались из общежития, и Мари поехала посмотреть Ярославль. Она уже неплохо знала язык. Потом - в Москву, к землячке-подруге. Она учится в университете Дружбы народов. Ночевала в квартире у московской тети. Места хватает, у нее уже взрослые дети, живут во Франции.
На дискотеке в клубе университета в Москве Мари встретила парня. Он оказался земляком. Увидел ее и подошел знакомиться. Он ей понравился. С тех пор они общаются в интернете, звонят друг другу. Встречаются не так часто, как хотелось бы —учебу пропускать нельзя.
- Извините, я не могу назвать его имя без его разрешения, - сказала Мари - Ведь это его личное пространство. Скажу только, что по профессии он не медик. Его обучение закончится на год раньше, чем у меня. О будущем не загадываю. Родители воспитали меня в строгости.
На первом курсе у Мари в конце 2014 года начались занятия в «анатомичке».
- От вида препарированных тел в обморок мы не падали, - поделилась со мной Мари. - Тут главное - запомнить на латыни названия мышц, суставов, сосудов. Студенты часто просят преподавателей продлить занятия на этой кафедре, потому что очень сложно во всем разобраться. Учусь я на «4», иногда получаю «тройки». Папа сказал мне: главное — все экзамены сдать. Мы с Мари на лечебном факультете. А специальность выбирают обычно к концу учебы. Точно знаю, что не стану гинекологом и хирургом. Хотя летом 2016 года на практике в больнице я успешно удалила некрозные ткани человеку с гангреной. Просто профессия хирурга отнимает все свободное время. А в Африке главное для женщины — семья. У нас не приветствуются разводы. Собираются все родственники и уговаривают супругов остаться вместе.
В сентябре 2017 года Мари перейдет уже на 4 курс. Дома за четыре года она была один раз. Свободное время проводит в компании тезки и двух темнокожих студентов-коллег. Обе Мари разговаривают между собой по-русски — для речевой практики. Более тесно общаться с местными носителями языка мешает занятость в учебе. По словам Мари, парням-африканцам проще познакомиться с русскими девушками, чем девушкам-африканкам с ребятами - из-за менталитета: африканские девушки очень скромные.
- Сейчас я лучше понимаю русскую культуру, - говорит Мари. - Хожу в музеи, театры. Русские люди только на первый взгляд не общительны, а на самом деле они душевные. Я не исключаю и такого варианта своего будущего — остаться в России. Здесь высокий уровень здравоохранения, хотя, как я знаю, россияне им и недовольны. И аппаратура лучше, чем в нашей стране, и стоимость лечения — у нас даже уколы платные. Останусь, если зарплата врача позволит мне хоть раз в год вылетать домой.
Елена КАСТОРИНА, Иваново
