Хабаровчанку похитили на девятом месяце беременности

ОТ АВТОРА: проливной воскресный дождь прихватил меня с другом как раз на трассе Хабаровск – Владивосток, когда мы возвращались из Приморья. До дома оставалось каких-то 20 километров. Иван, порядком подуставший за семисоткилометровый перегон, предложил заглянуть к нему на дачу, на Садовой. Там мы застали его жену Валентину с внуками и молодой незнакомкой. В этой молодой женщине (как вскоре выяснилось, она оказалась троюродной племянницей Валентины и навестила ее проездом в Приморье) что-то показалось мне знакомым. Глаза, глубокие и пронзительно-синие. Резковатые движения... Но я точно знал, что мы с ней никогда раньше не встречались. Внезапно зазвонил сотовый. Незнакомка быстро взяла свой «мобильник», который лежал на подоконнике, и направилась из веранды дачного домика в беседку (видимо, чтобы детский гвалт не мешал телефонному разговору). - Алло, мамуль, все нормально, добрались. Вот только промокли капочку…- услышал я обрывок фразы. Это слово «капочка» вместо «капелька» в моей жизни произносил один-единственный человек - Верка, одноклассница. Ни учителя, ни насмешки остроязыких школьников не избавили Веруню от этого слова. Через несколько минут женщина вернулась в домик, присела за стол. -Простите, - осторожно начал я спрашивать, - вашу маму зовут Вера? - Да. Как вы догадались? -По «капочке», только она так говорила в юности. -Ну, вот теперь еще три человека так говорят: я и мои младшие брать, - сообщила мне незнакомка, мило улыбнувшись. - Заметив мое недоумение, женщина в свою очередь спросила: - А вы что, давно с ней не виделись? Я стал припоминать, сколько же лет прошло с нашей последней встречи, и неожиданно понял, что тому времени уже далеко за тридцать. После школы, которую окончили мы в 1980-м, каждый ринулся пробивать дорогу в жизнь своим путем. Верка с матерью из района Пятой площадки, где мы жили в одном доме по ул. Карельской 12, переехала в новую квартиру в Первом микрорайоне. И если поначалу мы как-то еще собирались вместе одной компанией, разошлись все же наши пути-дорожки. Я знал что, не поступив в институт, Верка пошла учеником портного на городскую швейную фабрику. А потом, года через два моя мама получила от нее письмо из Магадана (уж не знаю почему, но Верка с ней была более откровенна, чем со своей матушкой). Моя мама долго сидела растерянная, затем показала мне несколько мелко исписанных листков. История эта, конечно, давняя, но память о ней, видимо, уже никогда не сотрется. Будучи девушкой общительной, веселой и смешливой, она быстро обзавелась ухажером, по прозвищу Марс. Звали его Петром, и фамилия была тоже созвучная - ПЕТРОВ. Но его никто никогда не звал по имени и фамилии. Марс был ее ровесником. Девушку покорила в нем бесшабашность, а правильнее сказать, безбашенность, толкающая не необъяснимые порой поступки. Он мог по ночам гонять мотоцикл со снятым глушителем. Он любил поддразнить милицейский патруль, притворяясь в стельку пьяным прохожим, а в тот момент, когда его пытались задержать, легко раскидывал служителей правопорядка и давал деру. В микрорайоне его знали как безобидного, но причиняющего немало хлопот милиции хулигана. Были и приводы в милицию, но надолго его не задерживали. Обезоруживающая у парня была улыбка, вину свою признавал сразу и на обещания не скупился. Когда они с Веркой замутили всерьез, это отмечено было всеми бывшими однокашниками. Он встречал ее у проходной в ночные смены, дарил ей дорогие подарки, конфеты, духи. На дискотеках танцевал только с ней. Парни не рисковали подходить к девушке, даже если его не было рядом, ближе, чем на два метра. А потом его посадили. За дело, надо сказать. Вместе с дружками они грабили одиноких пьяных мужчин, снимали часы, забирали деньги. Думаю, она знала кое-что о его похождениях и по-своему пыталась оградить его от дружков. Но, увы... В общем, схлопотал паренек три года колонии. Один год из этого срока он отбывал в Хурмулях (это Комсомольский район). Потом за примерное поведение ему лагерное начальство сделало поблажку. И отправился Марс на два года поселения куда-то под Магадан, на золотые прииски. Вера вычеркнула его из своей жизни. Ни на одно из писем из лагеря не ответила, она их даже не читала, рвала и выбрасывала. В апреле 1981 года Вера вышла замуж за спокойного и немногословного Виктора БОГОДУХОВА, недавно пришедшего из армии. Свадьба в местном кафе была скромной, поначалу даже скучноватой. Но после нескольких тостов народ развеселился. Верка чинно сидела около молодого супруга, когда надо поднималась вместе с ним под традиционное «горько», улыбалась и даже танцевала с ним. И зажили молодые своей жизнью. Мы встретились с ней через полгода, она выглядела смущенной и похорошевшей, было видно, что совсем скоро семья БОГОДУХОВЫХ пополнится еще на одного человека. Мы обменялись несколькими незначительными фразами и разошлись. А дальше случилось что-то непонятное. Вера, которая была на последнем сроке беременности, вдруг пропала. Виктор разыскивал ее по всему городу, писал заявления в милицию. Все разъяснило письмо, пришедшее дней через десять. Марс написал Виктору, что, получив отпуск, он приезжал в Хабаровск за Веркой. Мол, теперь он никому ее не отдаст. И лучше бы Виктору о ней забыть сразу. Как позже выяснилось, когда Марс прилетел в Хабаровск, то несколько дней караулил ее всё у той же проходной. И дождался. Отяжелевшей уже походкой она выходила на улицу, после того как сдала заявление в отдел кадров на причитающийся ей декретный отпуск. - Все проходило как в тумане, - уже много позже рассказывала Вера моей матери. - Она не помнила, как сели в такси, как оказались в аэропорту, как поднималась по трапу самолета, бережно поддерживаемая мужской рукой. Она очнулась лишь в тот момент, когда почувствовала на своем запястье губы Марса. Мелькнула мысль, что дома никто не знает, где она сейчас, что надо бы предупредить хотя бы знакомых людей. Но вот он прикоснулся губами к ее виску и, неловко обняв, стал шептать о том, что все два года думал только о ней. В эти же самые мгновения в тесном и неуютном кресле самолета о себе настойчиво заявлял еще один человек, не рождённое, неродное Марсово дитя. Стюардесса несколько раз с тревогой подходила к ней, спрашивала о здоровье. Все обошлось благополучно. Через полтора месяца в единственном родильном доме Магадана в феврале 1982 года на свет появилась светловолосая девочка, Светлана. Хлебнуть прелестей северной романтики Верке пришлось серьезно. В комнатке общежития, куда молодоженов поселили по распоряжению начальства прииска «Золотинка» из всей удобств была только горячая вода из системы отопления, на удивление чистая и прозрачная. Муж приезжал домой нечасто и ненадолго. Зато в период отпусков для золотодобытчиков, зимой, они почти каждый год выезжали погреться, как принято говорить в тех краях, на материк: в Приморье, в Хабаровск и даже несколько раз летали в Сочи. Зарплата у Марса была приличная. А что же Виктор? Скорее всего, он тоже любил Веру. Но возвращать жену не стал. Может, чего-то боялся, а, может, просто решил отпустить. Впрочем, однажды, уже после того, как стало известно, что где-то на далеком Севере родилась его дочь, он пришел ко мне в крайне подпитом состоянии. Бессвязный временами его монолог сводился к тому, что он мужик не гордый и очень терпеливый: -Я подожду, может, она все-таки одумается и вернется, - заявил мне тогда Виктор. Где он сейчас и что с ним, я не знаю до сих пор. Зато случайная встреча со Светланой подсказывала, что Вера не одумалась. -Так откуда вы маму мою знаете? - прервала женщина ход моих мыслей. Сказать об этом труда особого не составляло, но я почему-то удержался от упоминания о Викторе. И, как потом оказалось, не зря. Из нашей недолгой беседы удалось узнать, что после Светланы у Веры долго не было детей. И лишь в 1995 году, 1 января, родился братишка, Юра, а потом в декабре этого же года – второй. Сейчас оба служат в Приморье. - Всей семьей хотели отправиться к ним, навестить, да не получилось, - сообщила мне Светлана. - У папы - инсульт. Точнее, микроинсульт. Мама не решилась его одного оставить. Вот она звонила, говорит, вроде скоро из больницы отпустят. И тут меня осенило. Папа, - это Марс, Петр Петров. Тот самый. Она считает его своим родным отцом. Дыхание перехватило. А еще Светочка сказала, что после поездки к братьям она заедет в Бикин и Вяземский. -Решили родители перебраться поближе к теплу, маме нравится Бикин, папе — Вяземский, - пояснила мне Света. - Буду подыскивать там дом, непременно с землей, и чтобы все поместились. Дождь продолжал сыпать, безжалостно размывая и без того вязкую глину проселочной дороги. Поэтому мой друг, после недолгих споров со своей женой Валей, загрузил машину по полной, и, к удовольствию приунывшей было ребятни, мы покатили в сторону города. Рано утром следующего дня мне позвонила из Магадана Вера. Она, захлебываясь словами, скороговоркой меня о чем-то настойчиво, даже надрывно просила. Потом голос стал звучать внятнее. - Валера, ты ничего Свете случайно не говорил о Викторе? - встревоженно поинтересовалась она. - Пожалуйста, заклинаю тебя, не говори. Петруха - ее родной отец. Ты понял меня?! Я понял. И поблагодарил себя за то, что не сболтнул ничего лишнего Светлане об этой давней истории. Валерий ЕГОРОВ, г. Хабаровск (Все имена и фамилии изменены. - Прим. Ред.)