Хабаровчанин Мирон Досяк: космическая история

ОТ АВТОРА: каких только «причуд» не подкидывает людям судьба. Порой просто диву даешься. Вот и у бывшего ракетчика хабаровчанина Мирона Ивановича ДОСЯКА, с которым я встретился 1 сентября — накануне 70-летия окончания Великой Отечественной войны, первые полтора года его жизни были сплошным смертельным испытанием. Малыша в любой момент могли пристрелить либо просто съесть крысы.  Мирон ДОСЯК родился 30 августа 1943 года в концлагере Райхенберг. -Моего отца расстреляли бандеровцы зимой 1943 года, а маму с семилетним ребенком, моим старшим братом Павлом, отправили в Германию, в концлагерь Райхенберг. Там я и родился, - сообщил мне Мирон Иванович исторические вехи свое биографии.Как жилось в концлагере, он по малолетству почти не помнит. Со слов матери и старшего брата, мальчика выкормили сторожевые овчарки. Паша завел с ними дружбу и потихоньку тырил еду, которую по-братски делил с годовалым Мироном. Мама была занята. Она шила чемоданы для солдат Вермахта. И единственная мысль у нее была о детях, которых могли загрызть собаки или крысы, пристрелить охранники. Обошлось. В апреле 1945 года лагерь был освобожден Красной Армией.К слову, супруга Мирона Ивановича — коренная хабаровчанка Вера Михайловна тоже не знала своего отца. В 1942 году, в год ее рождения он был разорван минами под Сталинградом. -Я знаю лишь, что он очень хотел назвать меня Венерой, - вспоминает уже Вера Михайловна. - Но имя для того времени было слишком необычным, родня настояла на Вере. На этом схожесть их судеб вроде бы и заканчивается, чтобы потом, через 19 лет соединить два молодые любящие сердца.В Хабаровске 18-летний Мирон ДОСЯК оказался почти случайно. Как? Начну с того, что 12 апреля 1961 года, узнав о полете в Космос Юрия Гагарина, Мирон буквально заболел авиацией. А накануне скоропостижно скончалась его мама Мария Ивановна (ей было всего 42 года). Чтобы заглушить боль потери, Мирон с головой окунулся в учебники. С каким-то остервенением он стал заниматься, чтобы поступить в Казанское авиационное училище. Экзамены сдал блестяще. Но вскорости училище было переименовано в ракетное. К огромному разочарованию парня. -Ну вот, никак не хотел я быть ракетчиком, - признается он мне. – Однако деваться было некуда. После дополнительных вступительных экзаменов ( где я в сочинении на одной странице намеренно сделал около 30 грамматических ошибок, но меня заставили переписать его и «выбросив дурь» из головы) мы всем курсом были направлены в Хабаровское командно-техническое училище ракетных войск.Ну а через год и пригожая девчонка из весовой, местной макаронной фабрики, куда однажды направили курсантов за продуктами, навсегда поселилась в его жизни.-Ой, да не стоит, наверное, об этом говорить, - смущается Вера Михайловна. – Я на весах стояла. Он подошел и попросил меня отвести его к начальству нашему, чтобы какие-то документы там вроде, оформить. А я к нему все боком поворачиваюсь, чтоб не увидел он дыры на белом халате, что как раз на самом причинном месте образовалась. Так, бочком и поднялись они на лестницу. И тут, пару раз обернувшись по сторонам, парнишка неожиданно обхватил девушку двумя руками и крепко поцеловал. Та от неожиданности потеряла дар речи.-Все боялась, не увидит ли кто… - смеется Вера Михайловна. – Но он же хитрец такой, все предусмотрел. Вот таким был первый поцелуй в моей жизни. И завязалась любовь, что называется с первого взгляда. Они переписывались, реже встречались. Дисциплина в училище была железная. И, тем не менее, к концу учебы вместе с новеньким дипломом офицер-ракетчик не только семьей обзавелся, но и крошечной дочкой, Леной, роившейся в 1964 году. У военных не спрашивают, где бы им хотелось служить. Не был исключением и Мирон ДОСЯК. Согласно воле начальства он побывал во многих местах. Но задержался только на Байконуре.Именно туда, в 1971 году был переведен он в энергобатальон начальником участка.Я уже обратил внимание, что фотографий с места работы у него немного. Сказывается система сверхсекретности, которой была окружена в то время космическая промышленность. Но и без случайной раскодировки тоже не обошлось.-В июле 1975-го, когда был запущен мощный по тем временам космический корабль «Союз – Апполон» , к нам приезжали американцы, - вспоминает Мирон Иванович. - Мы знали, что все они связаны с ЦРУ. А наши втирали тогда очки о том, что на Байконуре работают исключительно гражданские. Нам даже на время приезда америкосов запрещено было ходить в военной форме. Но ни одна деталь не укрылась от опытных разведчиков из США. И конечно они сразу обратили внимание на надпись у въезда на полигон: «ДМБ-1970». Переглянулись между собой, но уточнять аббревиатуру не стали, и так было все понятно.Как о чем-то обыденном рассказывает Мирон Иванович о встрече с тогдашним президентом Франции Де Голлем:-Мы, инженеры, занимались своей работой. Готовили пуск ракеты. Смотрим, француз знакомый по газетным снимкам, да и предупредили нас, что делегацию из Франции ждем.И тут, я понял, что Мирон Иванович, несмотря на все свое добродушие, к иностранцам относится несколько настороженно, что ли. Не мог и не собирался он скрывать своего торжества от той встречи.-С ним, как и положено, сопровождающие – наше руководство, переводчики с обеих сторон. И вот он задает вопрос главнокомандующему ракетных войск Николаю Ивановичу Крылову: «Четыре ракеты залпа нацелены на Францию?» Тот в свою очередь огорошил француза встречным вопросом: «Франция член блока НАТО?» Вопросов у Де Голля к нашему командующему больше не было. И вид у него после этих слов был ну очень задумчивым.Но оставим в стороне большую политику. Мне не терпится узнать впечатления собеседника о легендарных людях, которых ему довелось увидеть вживую – космонавтах.-Да что там вспоминать. Такие же, как все, - улыбается он. – У каждого своя работа. Они в космосе, мы на земле, дело общее. Разговоры велись исключительно деловые. Впрочем, - Мирон Иванович загадочно ухмыляется. – Вспомнил. Космонавт Леонов, очень любил пошутить. Мы, как-то к 20-летию космодрома оформляли к празднику местную гостиницу. На большом полотнище (по современному – баннер) были написаны две римские цифры - «ХХ». Подъехал космонавт и выдает: что, мол, Ху-Ху вешаете? Ну как тут было не рассмеяться?Он запросто жонглирует известными фамилиями – Терешкова, Савицкая, Климук, Шаталов… С особым трепетом произносит фамилию первого космонавта планеты. И вдруг неожиданно делится со мной своими мыслями. Причем речь идет о нашем Хабаровске:-Вот у нас в городе есть парк имени Юрия Алексеевича Гагарина. Но ничего, кроме лиственницы, посаженной им в 1962 году и большого портрета у входа, не напоминает нам об этом великом человеке. А почему бы на территории парка не сделать небольшой музей космонавтики. Уверен, что товарищи мои из Байконура помогли бы с экспонатами, я бы свои снимки отдал и вот этот макет в миниатюре.Он берет в руки в тысячи раз уменьшенную копию космической ракеты «Восход», любовно называя ее семерочкой. -Почему семерочка? – спрашиваю.-А потому что седьмая модель по счету. Вот так, хотел стать летчиком, а потом космонавтом. Получилось еще ответственнее – корабли к полету готовить.И тут совершенно неожиданно мне приходит в голову мысль о рассекречивании военной тайны.-Да успокойтесь, - машет рукой Мирон Иванович. – Вы что думаете, я не знаю, о чем можно говорить, а о чем нельзя? Тревога моя, судя по этому возгласу, была напрасной. А у хозяина квартиры в этот момент зазвонил мобильник. Воинская часть, куда, по его словам просто так никого не пускают, отправила за ним машину. Ветерану ракетных войск предстояла встреча с молодыми курсантами.Валерий ЕГОРОВ, г. Хабаровск