Чёрная полоса

Спасая дочь, Галина потеряла сына-кормильца, и жить стало не на что. А впереди – никакого просвета Сейчас Галина Григорьевна и Злата снимают комнату в бараке 1942 года постройки. Когда я отправлялась к ним в гости, то даже не могла предположить, что буду искать этот дом целый час. Он затерялся где-то в глубине частного сектора. Уже почти стемнело, когда в нос мне ударила резкая вонь. Сначала я увидела неказистую уличную уборную, рядом мрачно застыло одноэтажное кособокое строение. На нем висела табличка: «ул. Ушакова, 11».   Галина Григорьевна открыла дверь после первого звонка. Из-за ее спины тускло светила желтая лампочка.   – Вот тут мы и живем, – развела руками женщина вместо приветствия. – В доме из коммунальных благ – только электричество. Воду берем на колонке.   Мы прошли в импровизированную «кухню», которая одновременно служила коридором и гостиной. Пока я оглядывала убогий интерьер, Галина Григорьевна сообщила:   – Моя знакомая Аннушка с мужем тоже снимали квартиру в бараке, а потом хорошие люди просто подарили им дом! Прониклись их сложной жизненной ситуацией. Теперь Аннушка живет на «Топографе», в частном секторе. Может, и нам повезет? Добрых людей-то больше, чем злых.   Из комнаты вышла Злата. Ей уже 28, а выглядит всего лет на двадцать. Она очень худенькая, ноги – как спички, кожа мраморная.   – Я ничего рассказывать не буду, – отрезала девушка.   – Она боится, – пояснила Галина Григорьевна. – Послезавтра опять в больницу поедет. Уезжает рано, в половине шестого утра. Я ее провожаю до автобусной остановки. Тут собак много, а идти далеко – до 39-го магазина.   Мы зашли в «зал». Одновременно он служит и спальней. Диван и большая кровать – вот и все, что умещается на шести квадратных метрах. В центре комнаты тихо «разговаривал» черно-белый телевизор.   Поинтересовалась: сколько квартиранты ежемесячной платят за такое жилье?   – 11 тысяч, – ответила Галина Григорьевна. – Наша хозяйка – отличная женщина. Приезжает сюда один раз в месяц, и я ей отдаю деньги со своей пенсии по инвалидности. Злата еще добавляет из своих инвалидных.   – Вы инвалид? – посочувствовала я.   – У меня был инсульт. Когда хожу, меня всегда шатает из стороны в сторону, могу даже упасть. Потому работать не могу. И   Злата на работу выйти не может, у нее первая группа инвалидности. Галина Григорьева усаживается на табуретку и начинает рассказ.   В родном поселке Высокогорный она работала на железной дороге. Была своя квартира со всеми коммунальными удобствами, четверо детей. В 1990 году заболела младшая дочка Злата, которой на тот момент было всего два годика.   – Приехали мы в Хабаровск на консультацию, дочку посмотрели, полечили и отправили обратно домой. А там стало еще хуже, – вспоминает женщина. – Когда Злате было пять лет, в марте ей удалили почку... Дочка никогда не ходила в школу, всегда была на домашнем обучении. А как иначе, если вся – резаная-перерезанная?   В марте 2003 года состояние Златы резко ухудшилось. Тогда и пришлось переехать с ней и сыном в Хабаровск. В Высокогорном остались двое других детей – за ними присматривали родственники.   – В Хабаровске первым делом отвезли Злату в больницу, – продолжает Галина Григорьева. – А нам с Сережкой идти было некуда. Мы несколько дней на вокзале жили. Нас заметила цыганка и говорит: «Что вы тут спите? У меня в доме нужно варить и убираться. Пошли ко мне». По нам, наверное, было видно, что мы – простофили деревенские... У цыган был добрый дом, богатый. Везде ковры, цветы. Я работу прислуги выполняла, Сергей дрова колол. А потом через два месяца старый хозяин меня ударил... Ну, и мы ушли от цыган. Стали жить на одной из дач, что на Садовой, – спасибо хозяевам, что пустили... Провели там еще две зимы.   – А Злата где была? – спросила я.   – Она в то время несколько месяцев подряд лежала в больнице. А потом мы втроем переехали в зоосад Сысоева. Я туда устроилась работать. Там был неблагоустроенный заброшенный корпус, в нём мы и жили. Эх, хорошее это было лето, хоть и тяжелое. Мы с Сережей и Златой были вместе и во всем старались друг другу помогать. У меня даже мысли такой не было, чтобы оставить Злату в доме инвалидов!   От нахлынувших воспоминаний Галина Григорьевна замолчала на пару минут, потом продолжила свой грустный рассказ.   – Затем мы сняли квартиру на Казачьей горе. В переулке Ивановском сдавалась комната в двухэтажном бараке. Даже печки там не было! Злата тогда опять в больнице лежала, одна она у нас была пристроенная. А я тем временем позвала в Хабаровск старшую дочку Ольгу. Она как раз закончила девять классов и здесь в техникум поступила. Все-таки какая-никакая помощь. Сергей работал, я – тоже – все Злату «поднимали». ...Оля потом устроилась на центральный рынок и стала от нас как-то отделяться... Сейчас ей тридцать лет, замужем. У нее своя жизнь...   – У вас, вроде бы, есть еще один ребенок? – запуталась я.   Галина Григорьевна кивнула, пояснив:   – Мой младший сын Данилка переехал к нам в Хабаровск, когда закончил девять классов. Мы сняли комнату в общаге на улице Лазо. Так он потом там и остался. Хороший парень, самостоятельный. Я его не одеваю, не обуваю – всё сам. Получается, мы практически всегда были втроем: я, Сергей и Злата. Она по больницам всё. А Сергей десять классов окончил и няньчился с сестрой, пока я работала. Помогал всегда. Ох и хороший был сын. Сережи не стало в 2011 году... Тогда ему было уже тридцать... Как сейчас помню, 6 декабря он поехал на заработки за новогодними елками. Мне сказал, что его не будет две недели. Я ждала, ждала... Две недели прошли, а от Сергея – никаких вестей. А я ведь толком не знала и до сих пор не понимаю, куда и с кем он отправился за елками. Обратилась в полицию. Мне перезвонили через два дня... Оказалось, что он в лесу пропал. Как говорят, нету тела – нету дела. А уже потом, позже Сереженьку нашли и в морг увезли... Хорошо, что по отпечаткам пальцев удалось опознать моего сыночка... Сейчас остались мы со Златой вдвоем. Снимаем этот барак. Больше ничего позволить себе не можем. Нет у нас мужчины-кормильца рядом...   – А вы куда-нибудь обращались с просьбой, чтобы вам выделили, например, комнату в общежитии? – прервала я Галину Григорьевну.   – Обращались, а что толку?! В мэрии нам заявили: мол, скажите «спасибо» за бесплатные таблетки... Депутат наш, ванинский, и вовсе посоветовал сдать Злату в дом инвалидов. А как я ее брошу?     Степанида КОРОЛЕВА,   г. Хабаровск