Адские хроники

Я обнаружил этот дневник в прокуратуре Приморского края в 1999 г. Этот документ имел статус секретного. Один из руководителей отдела по раскрытию особоважных преступлений прокуратуры Приморского края разрешил мне прочитать его. Это была исповедь девушки, которая жила в банде,участвовала в ее кровавых делах и оставил об этом личные записи.Елена  родилась в обеспеченной семье в германском городе Дрездене. Юность ее прошла на Украине, в городе Черкассы, где и по сей день живут ее родители. Лена вела, в общем-то, не обремененную проблемами жизнь и мечтала о том, о чем мечтает каждая женщина - любимом человеке, семейном уюте и, конечно, о ребенке. Все это у нее было. Почти.В письме к сестре из тюрьмы Лена рассказывает, как все произошло: «Помнишь, я тебе рассказывала о Лешке? Мы с ним встречались полтора года. У меня была беременность 4 месяца. Мы мечтали пожениться и готовились к этому. Господи, все было как у людей! Но однажды мы легли с ним спать, а наутро я проснулась и со мной рядом лежал труп. Леша умер во сне от инфаркта. А у меня от шока там же на постели произошел выкидыш. Врачи еле спасли мою жизнь и сказали, что шансов на новую беременность у меня практически нет. Я поставила на себе как на женщине крест, и это стало началом конца. Какая же я была дура!..»Елена нашла в себе силы преодолеть депрессию. Но она уже не могла оставаться в городе, где умерли ее мечты. Она уехала на другую сторону Земли – в Хабаровск, где жила ее родная сестра.Перемена места немного успокоила Лену. Она поселилась в «гостинке», принадлежавшей Петру - близкому знакомому ее сестры. Человек есть человек - он даже в самых тяжелых ситуациях верит, что все будет хорошо. Вот и Лена тоже верила. И стремилась найти «своего» мужчину. Кто же знал, что знакомство с Леней Войцеховским перевернет всю ее жизнь?Банда Войцеховского-Малышева-Алеева криминальные университеты проходила в Хабаровском крае. А гастролировать отправлялась в Приморье. Она орудовала во Владивостоке в 1994 году. Это была очень мобильная и наглая группа, отличавшаяся к тому же ненормальной жестокостью. Они совершали стремительные налеты, часто пользовались огнестрельным оружием и с невероятной скоростью уходили от полиции. Список их преступлений выглядит впечатляюще - «обносы» множества квартир на Некрасовской, Гризодубовой, Черемуховой, ограбление гостиницы «Экватор», нападение на опера угро Первомайского РУВД, Грабежи киосков на Школьной, Луговой и Рабочей, Заказные угоны машин, взломы гаражей, ограбления на улицах, аферы с запчастями, документами, недвижимостью и как минимум 7 доказанных эпизодов убийств. Свой суд эти беспредельные парни вершили быстро и без сантиментов - пулей, топором или «пером». Всегда убивали из выгоды, либо заметая следы.Компашка вела классический антиобщественный образ жизни - глобальная сеть знакомых позволяла им постоянно менять места обитания и оставаться невидимыми для милиции. К этим-то отмороженным ребятам и угораздило попасть девушке Елене Задорожной.Где они познакомились - неясно. Дневник об этом умалчивает. Их роман начинался вполне благопристойно - первая вечеринка, первая ночь, признания во взаимной симпатии.  Бандиты поселили ее у себя. У Лены была возможность свалить с воровской хазы, куда ее привел Войцеховский. Но не ушла - поверила его обещаниям, что все будет нормально. Первый шок Лена испытала, когда узнала, что одна из обитавших на квартире девушек - подруга Лени. Дальше - больше: зашедший в гости разбойник районного масштаба Коля долго спорил с Войцеховским, пытаясь «подмять» его банду под себя, а потом в качестве «гарантии» насильно уволок с собой полусонную, ничего не понимавшую Лену. Войцеховский и пальцем не шевельнул, чтобы ее защитить. Коля привел девушку к себе домой и принялся домогаться.«Проснулась я рядом с Колей, - пишет Лена в дневнике. - Над нами стояли Войцеховский, Малышев и еще один парень, которого все называли Цой. Леня сказал мне сесть в кресло, но я была со сна и тормозила. Леня ударил меня по лицу и вытащил из кровати. Потом он ударил Колю в челюсть. Он выбил у него зубы, пошла кровь. Потом Войцеховский приказал Коле, чтобы тот целовал мне ноги. Коля упал на колени и стал целовать мне пальцы. Тут я увидела, как Малышев достает топор и начинает демонстративно его поглаживать. Я тогда не верила, что они могут убить. Войцеховский спросил, что, может, ладно - подарим ему жизнь? Малышев с какой-то блаженной улыбкой покачал головой. Я посмотрела в его глаза и только тогда поверила - может убить и убьет. Меня стало мутить, началась рвота. Слышались какие-то звуки, возня. Помню Колин хрип - он умолял оставить его в живых, обещал 3000 долларов. Потом были тупые удары и хруст, меня рвало безостановочно. Мельком я увидела Колю - он лежал на полу в луже крови, над ним склонились Войцеховский и Цой. Потом Малышев выругался: «Ах ты сволочь, еще живой!» И снова я услышала удары...»«...Парни сели отмечать очередное удачное ограбление. Напились очень сильно. Я не пила, сидела в другой комнате. В какой-то момент я встала и заглянула в туалет. Там Малышев и Алеев спорили о чем-то. Малышев повторял: «Нет, я!» Алеев кричал то же самое. Они меня вытолкали. Я села на диванчик. Когда зашел Малышев, я оказалась лицом к нему. Малышев вытянул руку с пистолетом и направил ствол на Новикова. Я увидела как широко раскрылись его глаза, и тут раздалось несколько выстрелов. Я закричала. Малышев перевел оружие на меня и спросил, не хочу ли и я. Потом он наклонился над Новиковым и сказал, что тот еше жив и его надо добить. Последнее, что видела - как он взял тяжелую гантелю. Я выскочила на кухню, потому что почувствовала, что теряю сознание. Я знала - мне нельзя его терять, так как они могли отправить меня вслед за Новиковым. В это время Войцеховский и Малышев разделись до плавок и пошли расчленять труп...»Трудно представьте кошмар больший, чем тот, в котором жила Лена: днем она становилась свидетелем жестоких убийств и творимых мерзостей, а ночью ее обнимал своими липкими от крови руками человек, который называл ее своей женщиной. Удивительно, как вообще среди всей этой крови и преступлений она умудрилась остаться в здравом уме. Ее, по сути, держали в настоящем рабстве - никуда не отпускали, не давали общаться с кем бы то ни было, в том числе и с сестрой. К тому же она жила под постоянным гнетом смертельного страха, что когда-нибудь и ее - ножом по горлу. Когда надоест. Лена в отчаянии вынашивала планы побега, когда случилось чудо.«... Я узнала, что беременна. Сказала об этом Лёне. Он страшно обрадовался, сказал, что аборт делать нельзя ни в коем случае, что мне нужно рожать. Я пыталась протестовать, но он ничего и слушать не хотел, говорил, как он меня любит и как хочет, чтобы у него был ребенок. Мне ребенок и самой был дороже всего на свете. Но рожать его в этих условиях? Мы с Лёней несколько раз говорили на эти темы. Я убеждала его покончить с проклятой воровской жизнью, но он сразу становился мрачным и шептал только, что он уже конченый человек, на нем поставлен крест и потому он живет на всю катушку».Оттаяло ли сердце бандита или это поистине чудесная беременность Лены на него повлияла, но Лёня согласился порвать с бандой. Оставалось немного - тихо слинять. Но снова вмешалась судьба...На очередной воровской «малине» возникла конфликтная ситуация, в результате которой Малышев зарезал местного жигана и добил его кочергой. Свидетельницами кровавого дела стали две девушки. Пришлось срочно убирать и их - одной перерезали ножом горло и закопали в огороде, другую убили, когда она пыталась убежать, и спрятали труп в придорожных кустах. Лена опять все видела: «Мне очень плохо спалось в этой пропитанной кровью квартире, всю ночь мучили кошмары. На следующий день Алеев хотел подарить мне золотое кольцо. Я узнала его - перстень сняли с убитой Наташи, и поэтому не взяла. Ночью я услышала, как Малышев переговаривается с Войцеховским, что со мной делать. Он узнал, что я беременна. Я поняла, что меня убьют. Тихонько выбралась из дома, переночевала на Морвокзале, а утром пошла в больницу делать аборт. Я твердо решила не возвращаться к этим людям».Это конец истории, написанной Леной Задорожной в своем дневнике. Она выполнила свой план - вырвалась из ада и вырвала из себя ребенка, отец которого был серийным убийцей. Не могла она носить такое дитя. Она уехала, скрылась где-то на необъятных просторах нашей Родины. Всю жизнь Лена будет вынуждена скрываться. В своем последнем письме своей сестре она пишет: «Ты же, сестренка, знаешь, что убить я никогда не смогу. Меня единственно можно обвинить в том, что я не смогла вовремя предупредить тебя. Может быть, я смогла бы спасти кому-нибудь жизнь. Прости за все, а у мертвых я попрошу прощения сама...» Макс Молотов, Владивосток, 1999 г. Коллаж Евгении Андреевой.