«Я вроде как его недолюбливала, а он такой добрый был». Исповедь вдовы

После войны у нас козы и свинушки были. А потом и телевизор у нас стал, и мотоцикл. И подрабатывали мы, со старшими занимались. Обувь – тапочки сами шили – меховые, брезентовые. Поедем в деревню к татарам на мотоцикле и я как цыганка хожу, предлагаю. Кто на обмен яиц даст, кто муку, кто сметану. Нагрузимся и приедем домой. Дети радуются.

Только подниматься-то начали, его парализовало, ему 48 лет было. И я 30 лет за ним ходила. В 50 лет на пенсию пошла как мать-героиня и за мужем ходила. Инвалидность у него сначала вторая группа была. Пока болел, он меня мучил здорово, у него ревность была большая. Нервная же система пошатнулась. Мне уже за 50 лет было, а дом-то стоит, в дом-то надо обстановочку. Я ему: «Миша, я еще поработаю, мне и шубу надо, и шаль. Ты-то на пенсии, дай хоть я поработаю». А у него ревности пошли. Зачем на работу хожу, там мужчины работают, станочники. Он меня ревнует, а я улыбаюсь. Он даже руку занесет, а она не двигается, и его это еще сильней злит. Я от него вроде как бегу в другую комнату, он так не может, так ногой как пнет дверь комнаты и мне палец прижмет.

Он и на маму мою стал двигаться… Вот лежим мы с ним на кровати, я боюсь, что встанет. А он тихонько встает, берет ножницы и идет к маме. Туда далёко, в комнату через кухню. Ага. И ножницы перед глазами ей. «Я тебе выколю глаза!» А сам уже плохо говорил-то. Она: «Миша, Миша, что ты, бог с тобой». Она верующая была. Он повернется, обратно пойдет. А я бегу: «Давай, давай, скорей в постель». У него уже такие нервы были, и он маму стал ненавидеть. За что? Да потому что он больной, а мама в здравом еще. Потом дочь с зятем маму увезли в Казахстан. Правда, она там немного прожила, только два месяца.

А я после этого с Мишей прожила еще 17 лет. Он меня тут мучил. Я работала конечно, и поросят держали. Он нет-нет да пойдет, даст поросятам. Но потом ему все хуже и хуже и стала инвалидность уже первая группа. И последние два года он уже постельный лежал.

Я все сама, всего обрабатывала. Я и брила, и постригала. Уже последнее время мне 54 было, таз поставлю, голову положу его к себе на колены и мою, потому что он уже недвижимый был. Всего горячим полотенцем пообтираю.

Зятья приедут из Казахстана, его спрашивают: пап, как мама ходит за тобой, ты не обижаешься? Он: нет, не обижаюсь.

Вот сирень росла у нас. Я окно открою - и она прямо в окно лезет, цветет. И его голова лежит в сирени. И в конце концов он у меня умер. Все дети, все внуки хоронить его приезжали. Вдовой осталась в 66 лет.

Анастасия Ивановна,

г. Коркино