«Милые мои детки, уговорите маму, пусть она меня простит»

ОТ РЕДАКЦИИ: это письмо нам прислала 76-летняя Надежда Никоноровна КУЗЬМИНА. Автор рассказывает историю любви своих родителей, которые вместе пережили самые тяжелые дни своей жизни, а расстались они из-за несчастного случая с козой. «Кулаков Никонор Дмитриевич женился на маме Боталовой Анастасии Васильевне в 1934 году. Маме было 19 лет, а тяте 29. У тяти был уже второй брак. Родители не пускали маму замуж и она сбежала. В 1935 году у них родился первенец, а до войны у них было уже четыре сына и дочка. Тятю забрали в 41-м году на фронт, мама осталась с нами одна. Во время войны три сына умерли. Осталось нас с мамой трое. Жили мы все в одном пятистеннике (изба, разделенная поперечной стеной на две части – прим.ред.) — бабушка, две тети, три сестры сводных и дядя Саша, который в 43-м добровольцем ушел на фронт и погиб в 45-м. До войны тятя работал бригадиром в тракторной бригаде, мама — телятницей. А жили мы в деревне Гренадер Макушинского района Курганской области. Мама работала, нас надо было кормить. Кто где что добывал, пока тети с нами жили — где мороженой картошки насобирают, летом лесом жили - грибами, ягодами. Мы, ребятишки, милостыню просили, колоски собирали, за которые ловили, наказывали. Мы с ребятами весной нору суслика найдем, там зерно чистое, так мы тут же наедимся. А если так, где сурепка чистая весной, так наберем, пожарим, а потом как чурки опухнем — ни рукой, ни ногой пошевелить не можем, пока все пройдет, а некоторые бывало и умирали. Женщины ночью ходили собирали колоски, если не поймают их, то принесут, а если поймают, наказывают. А мы ребятишки ходили по помойкам богатеньких, собирали кости, сдавали в ларек, нам давали конфеты подушечки. Тятя пришел в 45 году, мы все были рады. Воевал под Сталинградом, еще где-то, он не любил рассказывать. Нашей семье дали квартиру, тятю поставили председателем колхоза, мама так и работала телятницей. В 46-м году родилась у нас сестра Валя. После войны стали обзаводиться хозяйством, купили пару овец, корову. Стало вроде бы легче жить. Да, после войны женщин было много, а у нас пришли с фронта пять мужиков. И вот, наш тятя связался с кладовщицей — с маминой подругой. Но мы не слышали, чтобы мама с тятей ругались, дома-то всегда было мирно. И тут случилось такое! Овцы оягнились, мама продала соседям овцу. Как-то овцы зашли к нам в сенки, чего-то напугались, и соседская овца сломала ногу. Ее и зарезали вместо своей. Но после войны все были злые друг на дружку, а как же, председатель кого наказал, кого помиловал. Мы хотя овцу и отдали соседям взамен, но был суд, мама сказала, что это она зарезала овцу, потому что с тятей нам бы легче было жить. Маму посадили, дали пять лет в 1947 году. Мы остались — тятя, Коля и Валя. Коле было 12 лет, он конюхом работал. Валя в яслях. С 1 сентября я пошла в школу, а Валю девать некуда. Ясли только летом работали.У нас была шерстяная белая шаль, вот я Валю посажу на плечи и пойду с ней в школу. Я учусь, а она там с техничкой в комнате. А при школе был участок, мы там выращивали картошку, вот нам с Валей разрежут эту картошку, и до следующего дня. Но, в общем, писать много можно, но уже некуда. И вот тятя с подружкой сошелся. Мама через полтора года выходит из тюрьмы. Выпускают ее по беременности, и вот у нас в 49 году рождается братец Вася. Мы с братом остаемся с мамой, тятя звал маму сойтись, но она не соглашалась. Тятя с новой женой прожил 30 лет, мы к ним ездили с детьми, они нас встречали. А с мамой тятя прожил 13 лет, и он никогда ее не обижал. И вот умирает у нас мачеха, тятя остается один. Собираемся мы на совет, куда тятя поедет доживать. Я в деревне, браться и сестра в городе, а мама в Калачево. «Милые мои детки, уговорите маму, пусть она меня простит». Приехали мы в Калачево, пришли к маме, он упал маме в ноги, попросил прощения, а мама тяте сказала: «Как я тебя долго ждала!» И прожили они еще семь счастливых лет. Тятя умер 84-х лет. Мама немного не дожила до 80 лет.Надежда КУЗЬМИНА,Копейский район