Герда. Судьбу девушки со сказочным именем сломал муж-уголовник

ОТ АВТОРА: недавно я была в гостях у соседки — 67-летней Валентины Александровны. Она живет в Копейске — городе, куда по приказу Сталина в начале войны отправляли репрессированных немцев Поволжья, а позже и военнопленных. Мы пили чай с Валентиной Алек- сандровной и смотрели ее семейный альбом. Среди старых фотографий я увидела снимок с изображением плечи- стого мужчины и маленькой, похожей на подростка женщины с наивным вы- ражением лица. Спросила, что это за люди, и моя собеседница рассказала об ужасной судьбе своей родственницы — Герды Яковлевны ВОЛЬФ.  В 1934 году в немецкой семье Вольф, жившей на Волге, родилась девочка, которую родители назвали Герда. — Тетя Герда — двоюродная сестра моего отца. Помню, она всегда говорила, что у нее сказочное имя, — вспоминает Валентина Александровна. Яков Готлибович ВОЛЬФ в 1938 году по ложному доносу шурина был осужден по 58-й статье УК СССР на 10 лет лагерей без права переписки. О его судьбе больше ничего не известно. А его жену Эмму Генриховну и четырехлетнюю дочь Герду как членов семьи врага народа в том же году выслали на Урал. Так они оказались в Копейске. Эмма Генриховна работала на шахте № 7/8, маленькую Герду оставляла на попечение старушки-соседки по бараку. В 1941 году, когда Герде было 7 лет, ее с матерью, в числе других родственников «изменников Родины», переселили в барак, обнесенный колючей проволокой. Так они стали трудармейцами. Учиться Герде почти не пришлось, после войны она успела окончить только 4 класса начальной школы. После смерти матери, в 16 лет, пошла на ту же шахту, где работала Эмма Генриховна, на выборку угольной породы. Это называлось «грохот» — огромное железное сито, на которое валился уголь. Работницам надо было выбирать оттуда крупные куски угля, а мелочь сыпалась вниз. — На шахте она работала до самого ее закрытия. Помню, когда она приходила со смены, была черная, как негр, и очень уставшая. Отношения с парнями у Герды не складывались из-за статуса дочери врага народа. Но один из них, работавший на шахте, все же обратил на девушку внимание. Его звали Юрий РЯБОВ. К своим 20 годам он успел отбыть срок за хулиганство, так что девчата от него шарахались, опасаясь его драчливости и нагловатости. Герде же, которой было уже 23 года и которая в глазах подруг была «невестой-перестарком», и такой жених был за счастье. — Я помню их свадьбу, это было 7 ноября 1957 года, мне тогда было 10 лет. Вместо свадебных нарядов у жениха и невесты были только красные банты на груди, такие носили на ноябрьскую демонстрацию. Жить молодые супруги стали в доме, доставшемся Юрию от матери. Через год родился первенец Валерочка, а еще через год, в 1959-м, — младший Толик. Когда сыновьям было три и четыре года, Юрий получил новый срок. Ему дали пять лет за то, что в пьяной драке порезал ножом собутыльника. — Герда работала на двух работах, чтобы накормить и одеть мальчишек. Да и мужу надо было высылать посылки и деньги. Она как-то показывала его письмо. Помню, там были строчки: «Дорогая, жди, я скоро от- кинусь, и мы заживем, как голуби, и все будут завидовать нашему счастью». «Голубиного счастья» не получилось. Юрий вернулся из колонии и той же ночью избил жену. — Она прибежала к нам среди ночи, пряталась от него. Мой папа не пустил Юру в дом, и он орал под окошком: «Прячете стерву?! Думаете, не знаю, как она тут на воле без меня жила? Сало жрала и по мужикам шлялась!» После отсидки Юрий постоянно нигде не работал, перебивался случайными заработками. — Его любимая фраза была: «Пусть лошадь работает, у нее четыре ноги!» Время Рябов проводил с корешами за выпивкой, которая заканчивалась избиением жены. Перепадало и сыновьям. Герда мужа теперь боялась и ненавидела, но терпела все его выходки. Видимо, считала, что лучшей доли все равно не будет. Между тем, дети подрастали, Валере было уже тринадцать, Толику — двенадцать. Юрий к этому времени успел побывать в колонии еще дважды. — В общей сложности у Юры было пять или шесть судимостей, в тюрьме он провел больше 13 лет с небольшими перерывали, — говорит Валентина Александровна. Подросших сыновей Рябов настойчиво приучал к жизни «по понятиям», пренебрежительному отношению к «бабам». Герда видела, что сыновьям нравятся отцовские байки о зоне. Она ненавидела эти разговоры, но ничего не могла поделать. В 1971 году Рябовым пришлось продать свой дом, чтобы раздать накопившиеся после Юриных загулов долги. Перебрались в маленькую комнату бывшего трудармейского барака. С этого времени жизнь семьи стремительно покатилась вниз. В 1974 году во время очередного застолья пьяный Юрий затеял скандал с Гердой и замахнулся на нее ножом. Шестнадцатилетний Валера бросился защищать мать, вырвал нож из рук отца и тут же получил от него удар кулаком в лицо. В ответ юноша ударил его ножом в шею. Рана оказалась смертельной. За убийство по неосторожности Валере дали 6 лет по малолетству в детской колонии. Схоронив мужа-уголовника, Герда стала ждать из тюрьмы старшего сына. Но отцовская наука жизни «по понятиям» дала свои плоды. Через год в колонию для малолеток отправился и ее 17-летний сын Толик — получил свои первые два года за грабеж. — Валеру освободили досрочно, вместо шести лет он отсидел четыре года. И с Толей они вернулись домой с разницей в три месяца. Мы смотрели на ребят и не узнавали их, это были законченные отморозки, - вздыхает Валентина Александровна. Через год после освобождения из колонии 21-летний Валерий был убит в пьяной драке. После похорон Толик нашел обоих убийц брата и зарезал их. За двойное убийство получил 10 лет. — Вот тогда тетя Герда сильно запила. Наша семья была трезвой, мы уговаривали ее лечиться. Но она не могла остановиться, а может, не хотела. И перестала с нами общаться. Шахту к тому времени закрыли, и Герда перешла на Челябинский кузнечно-прессовый завод, работала там уборщицей в колесном цехе. Часто прогуливала из- за запоев. Но ее не увольняли, видимо, жалели. Так она доработала до пенсии. Ждала Толечку из колонии. Он писал редко, но во всех письмах требовал денег и посылок с продуктами и куревом. Послать было нечего, Герда пропивала всю пенсию, а когда деньги кончались, меняла на самогонку вещи, которые еще остались от прежней жизни. Очередной удар судьбы не заставил себя ждать. Находясь в колонии, 24-летний Анатолий проиграл себя в карты сокамерникам и был убит ножом. Больше у  Герды ничего в жизни не осталось. Комната в бараке, где она жила, стала пристанищем бомжей и дружков покойных сыновей и мужа. Хуже всего было зимой. Топить печь было нечем. Однажды она уснула и не проснулась в своей промерзшей комнате в старом бараке. Ей было 62 года. Татьяна СТЕФАНИВ, г. Копейск