Четыре поколения воспитывались в детдоме – и вдруг малыш попал в семью

Семья Гращенковых приняла мальчика из Дома малютки. И, вдохновившись его преображением, через год они стали родителями для еще двоих сирот. Но это оказалось сложнее, чем казалось на первый взгляд. Статья о приемном родительстве без прикрас

Мы встретились в воскресенье. Семья Гращенковых: Любовь, ее супруг Николай и четверо детей, приехали в Смоленск из дома, расположенного в районе. Тая - кровная дочь, ей сейчас 13 лет, и трое приемных: Леша, Виолетта и Давид. Им от шести до восьми лет.

Фото сделано в 2014 году

Любовь начала свой рассказ:

- Мы женаты 15 лет. Мой супруг сам вырос в Кардымовском интернате. У него была хорошая семья. Но так получилось, что в сложной ситуации его мама не справилась, и начала выпивать. Он попал в детский дом в девять лет. Что касается меня, я из многодетной семьи: нас всего 10 детей – пять братьев и пять сестер.

Любовь – вторая по старшинству. Она с детства много занималась с младшими, сильно их любила и сама мечтала о большой семье. Но не вышло: после рождения дочери в 2004 году врачи сказали, что на этом лучше остановиться.  Прошло время, и Люба решила подумать о том, чтобы взять кого-то из детского дома.

- А ты готова к этому? – это был первый вопрос, который задал Николай супруге. Как ни странно, идею усыновления «на ура» он не воспринял.

— Но сам в детстве мечтал, чтобы кто-то забрал в семью? — поинтересовалась я у собеседника.

Николай мне ответил:

- Хотел, да. Но надо понимать, я не был против приемных детей, просто знал, что это очень тяжело и лучше ребенка вовсе не взять, чем взять и вернуть.

В итоге супруги решили пройти обучение для приемных родителей. Там рассматривались многие вопросы, которые снимали розовые очки с желающих усыновить ребенка: об их болезнях, которые могут проявиться позже, кровных родственниках и прочем.

- Это было в августе 2012 года. Мы когда завершили месяц обучения, сели с мужем, поговорили и пришли к выводу, что не потянем. Так что затею оставили, - рассказывала мне Любовь. - А в феврале 2013-го  я читала женский журнал. Он был посвящен семьям с приемными детьми. И подумала: «Какие молодцы! Они же могут...»

Любовь после листала сайт городской администрации с объявлениями о сиротах и их фотографиями. И там увидела мальчика, очень похожего на ее братьев в детстве.

- Коля! Скорее! Мне надо тебе что-то сказать, - позвонила она мужу.

- Но я занят. Может, чуть позже?

- Нет, посмотри сейчас. Там на сайте ребенок Давид. Это же наш, он как родной…

Николай и Любовь вскоре поехали знакомиться с мальчиком в Дом малютки. Им вынесли 11-месячного малыша. Светленького, с огромными голубыми глазами… Но первое очарование быстро прошло: ребенок был очень странным.

- Коль, может, он больной какой-то? – после встречи с мальчиком говорила Любовь мужу. – Он неживой. Как кукла. Не улыбается, не реагирует ни на что.

- Это же детдом. Тебя туда отправить, так и ты через год такой можешь стать.

Было еще одно «но»: Давид был «без статуса»: это значит, что его мама не была лишена родительских прав и в будущем могла претендовать на ребенка. Она оставила его в роддоме, но иногда приезжала навещать. Объясняла, что не может воспитывать из-за болезни. У нее сахарный диабет, инвалидность. Тем не менее, Гращенковы рискнули и привезли малыша к себе в дом.

- Когда я нянчилась со своей дочкой, мне казалось, что я в рай попала. Так много любви и ласки! А здесь мы привезли даже не ребенка, а как будто существо, замершую куклу. Он просыпался и лежал молча. Плакал  только тогда, когда хотел есть. И больше никаких реакций. Совсем никаких. Я много читала об этом — называется «депривация». Очень страшная  вещь, которая развивается у детей «отказников».

Первую неделю было одно желание: избавиться от этого ужаса. К тому же Давид был сильно худой, и все срыгивал – как потом выяснилось, у него был слишком маленький желудок для нормальных порций.

Любовь понимала, что это – последствия «казенного младенчества». Она видела, как там кормят детей: 12 малышей и одна няня. Одному руки пеленкой завязывает, чтобы он не «цапнул» что-то. И потом быстро-быстро кормит: что попадает, что мимо. А иначе не успеть. Дети из-за отсутствия ласки сами себя обнимают и укачивают…

- Давид первый раз улыбнулся через полгода (через полгода!). А через год оттаял: стал плакать, когда что-то не получал, в глаза начал смотреть. В полтора года сделал первый шаг, - вспоминала моя собеседница. – Он превратился в обыкновенного ребенка.

Фото сделано в 2013 году

Глядя на такое преображение, Любовь решила, что готова пройти все заново, лишь бы увидеть подобное. Она захотела взять еще и девочку из интерната, но им предложили двоих – брата с сестрой: Леше было 3,5 года, а Виолетте – год и семь. Давиду к тому моменту уже исполнилось два года.

Фото сделано в 2013 году. Любовь, Тая, Давид и Николай

- Вместе с этими детьми наш дом превратился во что-то невероятное. Это был очень сложный период. Леша оказался необузданным, мог плюнуть, бросить тарелку на пол. Мальчик попросту не воспринимал ласку: возьмешь на руки – а он весь потный становился от напряжения и страха.

Леша и Виолетта со временем адаптировались, но всплески все равно бывали:

- Например, Леша мне мог сказать: «Я от тебя убегу и маму свою найду!» Он словно испытывал, когда же я, наконец, сорвусь. Устраивал истерики, погромы.  В то время у меня чуть ноги не отказали от переживаний. Из-за поведения этих детей к нам временно перестали ходить гости, нас тоже около полугода никуда не приглашали. Муж не хотел один оставаться с ними, а моя старшая дочь уговаривала меня: «Мама, отвези их назад. Может, кого-то уговорим, и их заберут? У нас была такая хорошая семья! Зачем ты все разрушила?»

Через год стало легче, через два – еще лучше, а через три Любовь захотела детей, усыновленных последними, все-таки вернуть. Леша по-прежнему вел себя неуважительно, в нем словно говорили самые худшие гены - он в интернате уже в четвертом поколении: все неблагополучные.

Когда Любовь поделилась своими мыслями о возврате детей в интернат, все ее близкие и родственники поддержали в решении.

- Я уже собрала документы, была готова. Мне действительно было очень трудно. Хочется ведь жить, а не всегда жертвовать. Но на мое удивление против этого выступил только один человек – и это была Тая. Она сказала, что не уснет, пока я не пообещаю их оставить. Тая их полюбила, и она обещала во всем помогать. Да я и сама понимала, что какие бы они ни были сложные, отдать их в интернат я не смогу.

Сейчас дети в семье Гращенковых уже четыре года, и только теперь они  могут сказать, что между ними стали возникать родственные отношения. Хотя Любовь говорит, что все равно понимает: дети даны ей на время, а потом они будут сами решать, как жить. Возможно, захотят искать родных.

- У нас уже был один случай. Я открыла двери дома, а на пороге стояли две женщины. Я сразу поняла, кто они: мама и бабушка Давида, ему тогда около трех лет было. Пришли, поплакали и сказали, что хотят его забрать. Конечно, у нас был шок. Тогда как раз были суды о лишении мамы родительских прав. Так как она говорила «опеке», что все дело в болезни, ее судья жалела и только ограничивала в правах, давая шанс. Но потом она погибла, а отец Давида еще раньше написал от него отказ.

Кстати, Любовь не скрывает от детей, что они приемные, чтобы избежать в будущем нехороших объяснений от кого-то. Она однажды их собрала и рассказала, что нашла в больнице, стала их мамой и хочет любить и воспитывать. Дети иногда переспрашивают что-то, но все считают Любовь и Николая настоящими родителями, и их любят. Это видно без слов.

- Знаете, все рассказанное может выглядеть мрачно, но это на самом деле трудно. Однако я и муж чувствуем, что помогаем этим детям, даем им шанс на более счастливую судьбу и будущее. Да, по ощущениям есть, что мы словно пережили войну, и я об этом открыто говорю. Но я люблю этих детей.

Любовь считает, что главное – быть честным перед собой. Ведь от лицемерия ничего хорошего не выходит: она вспоминала, как одна семья на обучениях ходила и говорила, что у них не было никаких проблем, сразу ребенок их принял и они его. А через год – вернули…

Когда мы заканчивали разговор с Любовью, я вспомнила, как мальчик к ней приходил, чтобы посидеть на коленках, как дети показывали ей свои поделки и она для каждого находила ласковые слова. Конечно, хочется верить, что доброта и семейное тепло разбудят лучшее в этих детях и помогут преодолеть любую наследственность и их детские травмы.

Марина РАССОЛОВА, Смоленск

  



подпишитесь на нас в Дзен