В колонии и родила сына, и лишилась его на зоне
Кузнецовой было отказано в родительских правах, когда она находилась во второй раз в заключении. Вернувшись на волю, она узнала – ее мальчика усы- новили. И вот уже более четверти века она его ищет.
ОТ АВТОРА: в редакцию «ГД» написала волонтер Вера СМИРНОВА. Она рассказала, что помогает людям найти своих кровных родственников. По ее словам, в первую очередь, тем, чье детство прошло в приемных семьях. Недавно к ней обратилась Ольга КУЗНЕЦОВА, которая 28 лет ищет сына. Все эти годы она по крупицам собирает информацию и живет с надеждой встретить его. Вера дала мне номер телефона Ольги Владимировны, и я ей позвонила.
Ольга КУЗНЕЦОВА живет в хуторе Маньковском Чертковского района со своей семьей. Населенный пункт находится в более, чем 300 км от Ростова-на-Дону. 19 октября мы поговорили с Ольгой Владимировной по скайпу.
В советское время наша героиня жила в Волгодонске с мамой и двумя меньши- ми братьями. Оля была еще школьницей, когда познакомилась со своим соседом Александром.
– Он был красивым брюнетом. С первых минут влюбилась. Мы жили неподалеку друг от друга. Помню, я еще его дядей Сашей называла. А в 1979 году на танцах вдруг оказались в одной компании. Мне было 17 лет, ему – 25 лет. Там и закрутился наш роман. Стали встречаться, а через два года его посади- ли... за хулиганство. Саша вступился за женщину, к которой приставали незнакомые мужики, ввязался в драку и сильно избил одного из них. Для меня это дико было. Я тихоней росла. Пока шло следствие, мы поссорились. Он другую женщину встретил, и она потом ему письма в тюрьму писала и ждала. Сашу посадили на два года.
Перед выходом на свободу мужчина написал Ольге письмо: «Скоро буду дома».
– Он вернулся в Волгодонск. Я пришла к нему повидаться и осталась. Его родители развелись. Саша жил с мамой – Верой Михайловной. Она относилась ко мне как к родной, доченькой называла. С тех пор я жила вместе с ними. Мама моя такому решению была рада, она устраивала свою личную жизнь, и на меня у нее времени не было. Бывало, загуляю с подружками, трамваи уже не ходят, так я к Вере Михайловне иду ночевать. В молодости она заменяла мне мать.
В 1983 г. Ольга узнала, что беременна. Жить молодые решили на съемной квартире. А через несколько месяцев Ольгу посадили.
– Саша украл деньги в магазине. Умолял – возьми вину на себя, беременную никто не посадит. Любила – вот и согласилась. Никиту родила уже в колонии. Ему было 1,5 годика мама его забрала в Волгодонск, а через полгода я вышла на свободу по амнистии.
Ольга вернулась домой, в Волгодонск, в 1986 году. Мать отдала ей внука и сказала: «Иди на квартиру». Саша жил с другой женщиной – и судьба сына и Ольги его не интересовала. Женщина вместе с ребенком жила у старых друзей и знакомых. Вскоре ее вежливо попросили съехать.
– Отвела Никиту к матери, а сама, дурная голова, пошла в первый попавшийся детский сад и у воспитательницы украла деньги. Меня поймали. Стыдно об этом рассказывать...В молодости много ошибок совершила.
Женщину арестовали и осудили на четыре года колонии общего режима.
– Никиту забрала моя мама, – говорит Ольга Владимировна и плачет. – В одном из писем мама написала, что она Никиту сдала в детский дом. Я была в шоке...Она лишь обмолвилась, что они начали делать ремонт в новой квартире, а Никиту негде было оставить... Ни Саша, ни Вера Михайловна его к себе не взяли... Отвернулись все: мой сын был никому не нужен. Я была виновна в тех преступлениях, но мой сын был ни в чем не виноват...
Четырехлетнего Никиту Сорокина определили в детский дом № 1 г. Шахты. В колонии женщина устроилась швей, с ее зарплаты удерживали алименты. А через полгода удержание перестали производить, и Ольга узнала, что ее лишили родительских прав.
– Я обратилась к начальнику своего отряда, чтобы выяснить местонахождение Никиты. Но ответа нам не было. Мальчик-то мой крепенький, красивый... Конечно, он мог каким-то бездетным родителям понравиться. Уже тогда я решила, что все равно отыщу своего Никиту, свою кровиночку.
Через некоторое время печальные новости вновь пришли из дома: Саша погиб, его сбила машина. В колонии Ольга отличилась примерным пове- дением, и вскоре ее перевели на вольное поселение в поселок Садки Семикаракорского района. Там она познакомилась с Русланом. В 1991 г. у них родилась дочь Оленька. Освободившись 5 декабря 1992 г., Ольга приехала в родной Волгодонск и тогда начала свои первые поиски. Дочь женщина оставила матери, а сама отправилась в Шахты узнать о судьбе Никиты. После освобождения Руслан приехал жить к Ольге.
– В детдоме мне отказались давать какую-либо информацию. Твердили: не положено. Я под воротами ночевала, караулила воспитателей... Кто-то вызвал полицию – и меня посадили на 15 суток, – говорит Ольга Владимировна. – Потом я еще приезжала, в районо обращалась, но меня даже слушать не хотели...
Ольга вернулась домой.
– Руслан связался с друзьями-наркоманами, я сбежала от него в Иркутск. Там жила и работала моя подруга продавцом на вольном поселении для заклю- ченных. Опять зона...Там и познакомилась с Юрой. Мы прожили два года. 21 декабря 1994 г. родился Леша. Я всегда выбирала не тех мужчин...Возможно, именно поэтому моя жизнь так печально сложилась. Зато у меня прекрасные дети.
С Юрой Ольга долго не прожила. После освобождения они уехали в Орловский район. Там мужчина запил – и женщина вернулась в Волгодонск.
– Мать тогда мне посоветовала уехать в Чертковский район. У отчима был там небольшой участок и разваленный домик. Я рискнула. Оле было 5 лет, Леше годик. Печка угольная, стены в трещинах. Пришлось все восстанавливать своими силами.
– Как же вы жили?
– Выживали. Дети маленькие были. Работать не устроишься, вот ходила по дворам и просилась на работу к селянам. Кому траву в огороде вырвать, кому забор покрашу, кому в доме порядок наведу. Знаете, сначала всего боялась: городская была. А все коров, гусей, уток держат. Потихоньку стала собственным хозяйством обзаводиться.
– А как вас приняли в селе?
– Нормально. Я поначалу боялась, что по общению люди поймут о моем прошлом. Старалась меньше говорить, больше слушать.
Тут, в Маньково, я со своим законным мужем познакомилась. Сразу Вову предупредила, что отбывала наказание в тюрьме. Он не испугался. Детей моих полюбил. Мы стали жить вместе. Они его папой называют, а расписались аж 24 апреля 2000 г. В 1998 г. у Ольги и Владимира Кузнецовых появился на свет сын Павел. Мальчик с диагнозом ДЦП.
– До пяти лет он не разговаривал. Мычал. Пальчиком показывал, например, что кушать хочет. Мы ездили по врачам. Лечили. Сейчас, конечно, он разговаривает, самостоятельно писать и читать не умеет – только списывать с учебника. В прошлом году он только окончил третий класс.
В официальном браке Кузнецовы прожили 16 лет. У них дети и внуки.
– Зачем вы ищете Никиту, если у вас прекрасная семья? Столько времени прошло.
– Он мой сын. Душа болит. Каждый день думаю о нем. Хочется встретиться с ним, обнять, сказать: «Прости, сынок, что так все сложилось...» Конечно, я виновата перед ним. Всю жизнь расплачиваюсь за свои проступки... Я хочу знать, как он живет: жена, детки есть?. Может, помощь ему нужна... Я его мать, хоть и биологическая, но я имею право быть в курсе его судьбы.
– А ваши дети знают о брате?
– Конечно. Когда дети были маленькие, то я им рассказывала о Никите. Все помогают мне в социальных сетях распространять информацию о Никите. Мо- жет, он по детским фотоснимкам узнает себя. Мы все ждем и надеемся, что он найдется.
В начале сентября 2016 г. Ольга Кузнецова написала запрос в Департамент образования г. Шахты, чтобы выяснить хоть какие-либо данные о Никите. 26 сентября пришел ответ.
– Там говорилось, что Никита с 8 февраля 1989 г. по 20 октября 1989 г. находился в детском доме № 1 г. Шахты. Затем он был передан на воспитание в семью опекуна. В 1990 г. по решению суда опекун усыновил Никиту. В связи с этим персональные данные усыновителя и ребенка являются закрытой информацией.
После разговора с Ольгой Владимировной я решила выяснить – может ли биологическая мать найти своего ребенка и какие службы ей могут в этом помочь. Я задала этот вопрос адвокату Владиславу БИРЮКОВУ. Вот что он мне пояснил:
– Тайна усыновления – это любые сведения о факте усыновления, из которых видно, что усыновители не являются родителями усыновленного ребенка. Тайна усыновления начинает существовать после вынесения судом решения об усыновлении (удочерении). После этого и судьи, вынесшие решение об усыновлении ребенка, или должностные лица, осуществившие государственную регистрацию, а также лица, иным образом осведомленные об усыновлении, обязаны сохранять тайну усыновления ребенка, в противном случае они привлекаются к ответственности на общих основаниях. Родитель, лишенный родительских прав, более не является близким родственником и попадает в число посторонних граждан.
Олеся ИГНАТЕНКО, Чертковский район
