Откровение юной узницы Дахау: «Выжили в лагере благодаря 9-летнему еврейчику Боре»

Наша читательница, 82-летняя псковичка Людмила Ивановна Котова (в девичестве -Панкратова) - частый гость редакции. Каждый вторник она приходит за газетой, и её неизменно сопровождает далматинец Крис.
В этот раз я попросила рассказать Людмилу Ивановну не только о любимой собаке, но и о себе. Эти воспоминания невозможно было слушать без слёз.
- Моя мама, Мария Денисовна, 12 июня 1941 года уехала в Крым, в санаторий, - вспоминает моя героиня. – Я осталась с папой, Иваном Трафимович. Как началась война, его призвали на фронт, а я осталась с маминой подругой.
Перед отъездом отец успел пристроить дочку в детский сад на Октябрьской площади, напротив главпочтамта. Вскоре немцы согнали детсадовских малышей на площадь Ленина – смотреть, как rказнили партизан. Так встречала маленькая Мила войну. 
Вскоре на Конную, 6, где жила 4-летняя Мила, приехал грузовик. Деток прятали в подвале, где их и нашли фашисты. Немец схватил её за ногу, как куклу, и швырнул в кузов.
- Ревела от ужаса… Везли несколько дней в грузовых вагонах, стоя. Еды и воды не давали. Кого покрепче – на работы в Германию, а нас, малышей – в Дахау. Помню нары двухэтажные в отдельном «детском» бараке. Старшим назначили девятилетнего еврейчика Борю. Принесут на подносе по 25 граммов хлеба на ребёнка, мы сидим, никто рук не тянет. Боря всем по кусочку раздаст, потом крошки с подноса разделит на одинаковые порции – и каждому.

Дети в Дахау

Чтобы хлеб отбирать у слабых – ни-ни! Благодаря тому Боре, как я сейчас понимаю, и выжили. А если кто сляжет, он отчаянно барабанил в дверь. Больных уносили, лечили и возвращали обратно. Помню, как мы кричали немцам: «Куда дели моих маму и папу? Вы нас бить будете?» А надзиратель с дубинкой в руках ответил: «Не буду. У меня дома такие же…»
Малыши радовались, когда по весне видели из окон взрослых пленных. А те кричали им: «Держитесь, родненькие!» И бросали в окна мороженную картошку, найденную, когда окопы для немцев рыли. Добрый еврейчик Боря, как водится, эту картошечку делил поровну, и детки её сырую ели.
А в это время в Псков рвалась мама Людочки. В Старой Руссе её ранило при разрыве бомбы, задело позвоночник. И до конца дней Мария осталась хроменькой. Вернулась в Псков – ни мужа, ни дочки. От города остались руины и… церкви. Во многих жили люди. Мария поселилась у родственника, инвалида дяди Миши, в домике на углу Труда и Герцена. Устроилась работать поваром в офицерскую столовую на Герцена,1, где уже в наши дни располагался областной Археологический центр. Каждый день Мария ходила к дому на Конной, 6, ждала, вдруг кто объявится, а потом шла, обливаясь слезами, назад, - через Пскову, по наплывной переправе.
Через военкомат Мария смогла узнать, в какой части служит её муж. 
А в это время маленькая Мила в Дахау успела познакомиться с пожилой женщиной и её мужем – всех пленных в хорошую погоду выпускали погулять. Оказалась, что эта пара из… Пскова! Когда наши войска освободили пленных – кто мог, сами добирались до родных краёв, а детишек красноармейцы раздали по местным латышским хуторам, с наказом - чтоб волос с головёнок не упал! В одной латышской семье и оказались эти старички да Мила.
- Я коней пасла, а старики на огороде работали. Помню, меня сажали обедать за общий стол, в центре – большой чан с супом. Хозяин разливает, и без его команды никто не начинал есть. А я ж оголодавшая, не стерпеть, и часто ложкой по лбу получала!
Старички вскоре уехали в Псков, а Мила осталась ждать. И тут случилось не иначе, как чудо.
- Мама, как обычно, возвращалась в слезах с Конной, и на мосту стало ей худо с сердцем. Люди подбежали: «Вам плохо?» Оказалось, над ней хлопотали те самые старички! Так мама узнала, где я.
С переломанным позвоночником Мария не могла сама поехать в Латвию, упросила в военкомате, чтоб мужу сообщили. И снова чудо – Иван получает 10-дневный отпуск и едет за дочкой. Людмила Ивановна помнит, как ошалела от счастья, когда на какой-то миг вся семья обнялась. Но отец тут же вернулся на фронт, а мама – забеременела.
День Победы Людмила Ивановна не помнит, да и до праздника ли, когда весь город в руинах, полный калек и женщин? Страшное было ещё впереди.
- Отец уже вернулся с фронта. У дяди Миши, кроме нас, ютилось много людей. Многие спали на полу. К дому примыкала стена от разрушенной пятиэтажки. Как сейчас помню, в ночь на Пасху дул сильный ветер, как вот недавно. И стена рухнула прямо на дом! Я спала в железном корыте, и крыша накрыла моё корыто, как крышкой. Я оказалась погребена в подвале, но жива. «Мамуля! Папуля!» - кричала я, обезумев от ужаса. Тогда многих поубивало. Но мама с папой спали у стены, и чудом остались живы.
Детства у Милы, считай, не было. В 1945-м году мама родила сестричку Тамару. С больным позвоночником особо не надорвешься, и все тяготы легли на Милу. Она-то и вырастила сестрёнку. Убирала, стирала, полоскала бельё в проруби. В школу пошла лишь в 9 лет, затем уехала учиться в Горный институт в Тулу. А на последнем курсе, приехав в Псков и встретила Евгения.
- Днем-то я на хозяйстве, но вечером вырывалась на танцы. Там и познакомились. Расписались в псковском ЗАГСе. Потом уехали вместе в Томск-2, город оборонной промышленности, куда я получила распределение. Там родилась дочь Марина. И тут телеграмма – мама умерла.
- Я вернулась с семьёй к сестренке Тамаре, растила и пестовала её и свою дочь, работала на заводе АТС. Тамара выросла. Казалось бы, жить да радоваться, но тут мой Женя уехал на рыбалку на Псковское озеро 6 октября и не вернулся. Только весной тело нашли. Так в 41 год я стала вдовой и замуж больше не вышла. Сейчас жалею, и женихи были, и замуж звали.
Людмила Ивановна решила посвятить себя дочери. А когда родилась внучка Оля, то и её вырастила с пеленок. Дочка училась и вышла замуж на Кавказе, а южный климат малышке не подходил. В который раз на руках Людмилы Ивановны вырастало новое поколение.
- У меня никогда не было жизни «для себя». Но кто-то невидимый всегда хранил меня. В моей жизни два ангела-хранителя - это монашка Клавдия, моя крёстная, мама меня в младенчестве крестила в церкви Николы со Усохи. А второй мой ангел-хранитель – это вот далматинец Крис.
Про свою собаку Людмила Ивановна готова рассказывать часами. 13 лет назад она его купила в подарок внучке, но щеночек волею хозяйки остался у неё:
- Года два назад меня скрутил артроз, отказали колени. Я стала готовиться к операции. Съездила на консультацию в Питер. Пожилой врач и говорит: «А разве вам нужна эта операция? Давайте-ка лечиться по старинке. Собаку вам надо, чтоб каждый день ходить, а коли это не поможет – прооперируем». А собака-то – вот он, Крис! Пересиливая боль, я стала выходить на прогулки с Крисом. И вы не поверите – помогло! Теперь каждый день мы проходим 4 километра – от площади Победы, по набережной Великой, до Финского парка и через Летний сад домой. Я забыла, что у меня где болит!
Не могла не рассказать наша героиня и более жуткую историю, когда далматинец спас её от грабителя. Было это давно, но Людмила Ивановна помнит всё, как вчера:
- Крис ещё был молодой и сильный. Я выпускала его на улицу побегать, а сама оставалась в квартире. Дверь была открытой. В тот день я сделала так же. Крис побежал вниз по ступенькам…
Но кто ж знал, что на чердаке в это время ночевал какой-то бездомный человек. Смекнул, что дверь не заперта, бабушка стара, можно поживиться.
- Он сбежал на мой этаж, а я была в прихожей. Бомж ворвался и схватил меня ручищами за горло. Душит и тащит в глубь квартиры. Я успела лишь вскрикнуть и захрипела…
Но Крис услышал хозяйку. Пулей примчался и вцепился мужику в руку мертвой хваткой. Озверев от боли, бомж отпустил женщину и стал бить собаку об стену. В какой-то момент пёс ослабил хватку, мужик вырвался и со всех ног, подвывая, бросился наутёк.
- Лестничная клетка до третьего этажа вся была кровью залита – видно, Крис злодею вену прокусил.
А сейчас Крис сидит у ног обожаемой им Людмилы Ивановны, только ушами водит, будто не при чем. Да только чернющие глаза с неё не сводит и руки лижет, лижет…
Сейчас так получилось, что ближе собаки у Людмилы Ивановны никого нет. У родных – свои семьи и заботы. Но она не отчаивается:
- Крис жить без меня не может, а я - без него! Мне 82 года, а я еще могу людям помочь – столько пенсионеров вокруг: кому таблетки принести, кому продукты, а ещё я старшая по дому! И вы не поверите, но я благодарна всему пережитому в Дахау: там можно было увидеть силу человеческого великодушия. Сейчас, в наше время, таких людей очень мало. Когда мне было плохо и я упала у подъезда, – столько людей мимо прошло, морщась, мол, пьяная! И лишь Крис надрывно лаял, пока соседи не прибежали на помощь. А сейчас вот теплицу прошу старую разобрать на даче – молодежь отворачивается, у них дела поважнее есть, чем в огороде возиться…
Посидев и передохнув у нас, Людмила Ивановна с Крисом отправились дальше. Оба старенькие, много пережившие, но такие непоседливые и юные душой. А может, вот она – счастливая старость? Хоть и пятнистая.
От редакции: а ещё наша героиня в тайне мечтает встретить того самого 9-летнего еврейчка Борю, и если уж не его самого, то детей или внуков. А почему бы и нет. Земля ведь круглая! Жаль фамилии своего спасителя по Дахау Людмила не запомнила.

Освобождение Дахау, апрель 1945. Фото из открытых интернет-источников