«Другого сына у меня нет»
Веру Забелихину душил сын, которого она взяла из детдома больше 40 лет назад и положила жизнь к его ногам. Несмотря на это мать всем сердцем продолжает любить своего нерадивого ребенка.
ОТ АВТОРА: О непростой судьбе Веры Владимировны я узнала от Натальи ХВАСТУНОВОЙ, заведующей отделением социальной реабилитации при МБУ «Комплексный центр социальной помощи семье и детям» Первомайского района г Пензы. В подробности семейных передряг, выпавших на долю женщины. социальный работник вдаваться не стала, сказав, что та все расскажет сама. 26 сентября я отправилась к Забелихиной в гости, чтобы услышать ее историю.
Вера Владимировна встретила меня возле своего небольшого, но уютного дома, который много лет назад построил ее муж Герман. Первым делом показала огород, 7 соток которого, несмотря на преклонный возраст, обрабатывает без чьей-либо помощи.
Впустив меня внутрь дома, героиня статьи, скрылась на кухне и весело зазвенела посудой.
– Чай будем пить и пирожными, – пояснила Вера Владимировна. – Мне 31 августа 79 лет стукнуло, а отметить, как и всегда, не получилось. День рождения накануне 1 сентября – нехороший день рождения. В гости никого не дозовешься. Все знакомые заняты хлопотами перед школой. Раньше с детьми, а теперь с внуками. Это я одна…
Вера родилась и выросла в Пензе. После 8 класса мама Антонина Романовна – швея по профессии, устроила ее ученицей на пошив в массовый цех. Шили пододеяльники, нижнее белье.
– Я не захотела идти в 10 класс, потому, что и так была старше своих одноклассников на два года, – рассказывает Забелихина. – Вдобавок диктанты по русскому языку частенько писала на двойки и могла запросто остаться на второй год.
Некоторое время спустя поднаторевшую в кройке Веру взяли работать в ателье.
– Домой после второй смены уходили почти в полночь, – продолжает рассказ героиня статьи. – Идти одной далеко и страшно. Поэтому я всегда старалась следовать за компанией девчонок из ателье, которых встречали ребята с нашего района. Но однажды я оказалась без привычного «сопровождения». И вдруг поняла, что за мной быстрыми шагами идет мужчина. Я ускорилась и свернула в темный проулок. Он за мной. Я побежала, и он побежал. И когда я уже набрала в грудь побольше воздуха и хотела закричать, мужчина резко развернулся и исчез в ночи.
Преследователем молодой закройщицы оказался будущий муж Веры Владимировны – Герман. Он очень хотел познакомиться с приглянувшейся ему девушкой. Поэтому и пытался догнать. Но, увидев, что лишь напугал ее, поспешил ретироваться.
– Потом нас все-таки представили друг другу общие знакомые, – делится Забелихина. – Выяснилось, что мы ровесники и учились в одной школе. Герман мне понравился. Высокий, симпатичный, от поклонниц отбоя не было. К тому же очень льстило то, что он до этого уже встречался с девушкой, но по какой-то причине разорвал все отношения и выбрал меня.
Через 1,5 года встреч Вера проводила возлюбленного в армию. Когда служба законрчилась, пара поженилась. Жить стали у свекрови. По словам моей собеседницы, жизнь медом на казалась. Но все бы ничего, только завести детей у Забелихиных не получалось.
Поначалу женщина не особо тревожилась. Считала, что все еще получится и вновь давала себе отсрочку стать мамой.
– Ближе к 33 годам я начала понимать, что что-то не так, – с грустью говорит Вера Владимировна. – Плакала, верила, молила. Все было тщетно. По словам врачей с моим здоровьем все было в порядке. Нужно было проверится Герману. Но он не пошел… Стыдно было.
Забелихины решили взять приемного ребенка. В то время на усыновление в детские дома была очередь. Семье велели ждать.
– Мамина близкая знакомая работала в детской больнице в буфете, – продолжает рассказ Вера Владимировна. – Она шепнула, что у них в отделении появился отказничок. 2 годика и 4 месяца. Мальчику сделали операцию на ножках (врожденная патология стоп – Прим.авт.) и вскоре его отправят в дом малютки. Немедля я и Герман поехали смотреть малыша.
Едва Вера появилась в палате, малыш вскинул к ней ручки и звонко закричал: «Мама!». Удивительно, но Забелихина оказалась внешне очень похожей на биологическую мать ребенка.
– Мы сразу захотели его забрать, – вздыхая говорит собеседница. – Тогда я еще не понимала, чем обернется для меня это решение. Вова оказался очень запущенным ребенком. Не умел самостоятельно кушать. Не знал игрушек. От купленной машинки прятался и кричал. Практически не говорил до 3-х лет, кроме слова «мама». Я уж было подумала, что немого взяли. Но все равно моему счастью не было предела. У меня появился сынок! Я верила, что справлюсь с любыми трудностями.
Все свои силы и время новоиспеченные родители отдавали малышу. Реабилитация после хирургического вмешательства, массаж, дорогая ортопедическая обувь, путевки в лучшие здравницы.
Вова же рос очень своенравным ребенком. Не смотря на всю любовь и нежность, которую Забелихины дарили ему, мальчик хулиганил и врал.
– Посмотрите, страницы в сплошь исписаны красной пастой, – говорит Вера Владимировна, перелистывая дневники сына, которые трепетно хранит все эти годы. – Меня постоянно вызывали в школу и отчитывали за плохое поведение Вовки. Ну а я всегда его защищала. И он этим пользовался. Одна учительница тогда дала ему очень меткое определение «Ловкач».
Но это были лишь мелкие неприятности, которые случаются со многими школярами. Настоящие проблемы начались после 8 класса, когда педагог после очередной выходки подростка то ли случайно, то ли намеренно выдала ему тайну об усыновлении.
– В тот вечер Вова пришел домой поздно, – вспоминает Забелихина. – Я места себе не находила, пока ждала его. Мысли же в голову в такие моменты всякие лезут. А он пришел пьяным «в хлам». Грязный с ног с головы. А новая кожаная куртка, которую я ему достала с большим трудом, изорвана в клочья.
Вера Владимировна бросилась к сыну, но тот грубо оттолкнул ее и крикнул в лицо, что она ему «никто».
– Герман рассказал Вовке о его происхождении на следующий день, пока я была на работе, – с грустью говорит моя собеседница. – Я бы не стала этого делать лет до 25. В таком возрасте человек все воспринимает уже по-другому. Но как уж вышло. Была бы моя воля, я бы посадила эту учительницу за сломанную жизнь моей семьи.
Женщина старалась жить как будто ничего не произошло, но стена отчуждения между ней и сыном становилась все крепче. Она даже попыталась найти настоящих родителей Владимира и выйти на контакт с его родственниками. Думала, что от этого сыну станет легче. Но он все больше озлоблялся, бросил учебу в вузе. Начал пропадать с друзьями, пить. Возвращавшись домой, крушил мебель, бил стекла и посуду. Хватался за нож, пугая престарелых мать и отца.
– Пока муж был жив, было не так страшно, – всхлипывая говорит Вера Владимировна. – Но, когда 18 лет назад Герман умер из-за остановки сердца, защитников у меня не осталось. Дошло до того, что Вовка попытался меня задушить, когда я хотела его образумить. А сколько за эти годы на меня вылилось грязи, упреков и несправедливых обвинений. Слышать подобное от чужих тяжело, а от своего ребенка больно и обидно вдвойне. Не представляю, за что он меня так казнит.
Внуков Владимир моей собеседнице свои 46 лет так и не подарил. Не женился. Работает до первой зарплаты, после чего уходит в очередной загул. По хозяйству Вере Владимировне не помогает, предпочитая как можно реже появляться дома. Но сумки с овощами, которые вырастила и заботливо сложила мама, забирает регулярно.
На мой вопрос, по-прежнему ли она любит своего сына, Вера Владимировна, смахнув слезы в глаз, со поражающим смирением, на которое способна только настоящая мать, твердо произнесла: «Другого сына у меня нет».
Мария НЕЧАЕВА, Пенза
